— Селия, прошу тебя… — начал он, но она вскинула ладонь, призывая его молчать.
— Сейчас я хочу остаться одна, — сказала она. — Пожалуйста, не ходи за мной.
Соскользнув с кровати, она двинулась к двери, но покачнулась — задрожали ноги. Джон рванулся, чтобы помочь, но стоило ему прикоснуться к ней, как она вздрогнула и отшатнулась.
— Селия, это не конец, — с силой произнес он.
— Не сейчас, — прошептала она. — Пожалуйста, не сейчас. Если у тебя есть ко мне хоть капля жалости, то позволь мне уйти. Если ты до меня дотронешься, я сломаюсь.
Селия больше не доверяла себе.
Она чувствовала, как хочется ему сжать ее в объятиях, но он не сдвинулся с места. Крепко обхватив себя руками, она пошла к двери. Ей было холодно, она чувствовала себя больной и бесконечно уставшей.
Закрыв за собой дверь, она бросилась бежать. Подобрала с пола плащ и не останавливалась до самой своей спальни. И там осела на пол в изнеможении, закрыв ладонями лицо, всеми силами желая избавления от невыносимой муки. Чтобы снова заледенеть уже навсегда.
Но боялась, что рана никогда не затянется.
Джон грохнул кулаком по столу, расшвыряв бумаги во все стороны. Боль растеклась по руке, но он даже не заметил этого. Он видел перед собой лицо Селии, когда она отвернулась от него. Бледное, неподвижное, с потухшими глазами. Мертвое.
И именно он сделал это с ней. С Селией, женщиной, которую любил.
— Я люблю ее, — прошептал он. И смысл этих слов настиг его словно удар молнии, осветив то, что слишком долго оставалось спрятанным в темноте.
Спрятанное им самим.
Он любил Селию — и вот он потерял ее. Своими действиями в прошлом он ранил ее во много раз сильнее, чем на то способен был ее окаянный супруг.
— О господи! — воскликнул он и одним взмахом руки смел все бумаги со стола на пол. Надо было немедленно пойти за ней и загладить, исправить содеянное. Он отдал бы все на свете, стал кем бы она пожелала, чтобы только снова доверилась ему, как доверила свое тело.
В отчаянии он бросился к двери и распахнул ее, чтобы немедленно разыскать Селию. И столкнулся на пороге с Маркусом. Лицо друга, обычно веселое и беспечное, сейчас было очень серьезным. Он втолкнул Джона обратно в комнату и, сам войдя следом, закрыл дверь. Потом скрестил руки на груди и загородил проход.
— Что бы там ни случилось, мне сейчас некогда! — прорычал Джон. — Дай мне пройти.
Маркус покачал головой:
— К Селии Саттон?
Джон стиснул кулаки:
— Да.
— Что происходит между вами? — спросил Маркус. — Я полагал, что она интересует тебя всего лишь как неприступная крепость, которую надо во что бы то ни стало взять. Но сейчас весь замок только и судачит о ваших ссорах.
— Она никогда не была для меня только, как ты выражаешься, «неприступной крепостью», — сказал Джон.
— Тогда почему ты собрался бежать к ней с таким бешеным взглядом? Обычно с подобным выражением ты выезжаешь на турниры.
Бешеным? Джон и правда испытывал приступ бешенства, порываясь схватить Селию, прижать к стене и заставить выслушать себя. Заставить ее понять и простить, хотя чувствовал, что никакое прощение уже невозможно. И что бы он ни делал теперь, стремясь вернуть ее, это только оттолкнет ее еще дальше.
Джон рухнул на стул и схватился за волосы:
— Мы были знакомы раньше… несколько лет назад.
Маркус несколько расслабился, но от двери не ушел.
— Она была твоим юношеским увлечением, которое печально закончилось? И теперь вы встретились снова и решили все повторить?
— Что-то в этом роде, — пробормотал Джон. — Помнишь заговор Дрейтона?
— Еще бы. Одно из твоих самых удачных дел.
— Ее брат был в числе заговорщиков, но я узнал об этом только после того, как мы с Селией стали близки. Его казнили, ее семья разорилась.
— Черт побери, — пробормотал Маркус. — Но она ни о чем не догадывалась?
— До сегодняшнего дня. Я собирался рассказать ей, но она сама откуда-то узнала. И теперь я ей отвратителен.
— Так вот почему…
— Что?
— Элисон сказала, что королева Мария распорядилась дать сопровождение мистрис Саттон, потому что та завтра утром выезжает в Лондон.
— Она собралась уезжать?! — воскликнул Джон. — Я должен немедленно ее увидеть.
— Нет, Джон, этого сейчас не стоит делать, — возразил его друг. — Ей надо дать время подумать.
Но Джон оттолкнул его с дороги и, распахнув дверь, бросился бежать по коридорам к комнате Селии. Дверь оказалась заперта, но из-за нее доносились приглушенные голоса.
— Селия! — крикнул Джон и ударил кулаком в дверь.
Проходившие мимо придворные испуганно взглянули на него, но Джону было не до них. Он думал только о том, что Селия уезжает и времени у него в обрез.
— Селия, я знаю, что ты тут, — произнес он, упираясь лбом в дверь. — Пожалуйста, дай мне всего минуту.
После долгого молчания загремел засов. Дверь приоткрылась, и в щели показалось лицо Селии. Ее волосы снова были туго затянуты в узел, она надела глухое черное безо всякой отделки платье. Глаза по-прежнему выражали полнейшее каменное безразличие.
— Пожалуйста, Джон, — произнесла она тихо и монотонно, — говорить нам больше не о чем.
Им было о чем поговорить, о массе всевозможных вещей. Но Джон смотрел на нее, стоявшую так близко, и видел, что их разделяет океан.
— Прости меня, — только и сказал он.
— За что простить? Ты делал свою работу. А я подвернулась тебе на пути. — Ее слова были наполнены невыразимой горечью. Она отвела взгляд, от нее веяло ледяным холодом. — Больше этого не повторится.
— Потому что ты возвращаешься в Лондон без меня?
— Королева Мария согласилась выделить мне сопровождающих. Королева Елизавета захочет услышать отчет о том, что здесь случилось. Мне больше незачем обременять тебя.
— Обременять?
Дольше Джон не мог сдерживаться. Он схватил ее за руку и с силой сжал. Кожа ее была холодной. Она не отстранилась, но и никак не отозвалась на это прикосновение, и Джон с трудом сдержал примитивное желание повалить ее на кровать и не отпускать до тех пор, пока она не сдастся и не признает, кем они являются друг для друга.
— Селия, скажи, как мне все загладить? — спросил он. — Как доказать тебе, что я стал другим?
Она покачала головой:
— Джон Брэндон, ты не обязан мне ничего доказывать. Я устала. Пожалуйста, отпусти меня.
— Нет, Селия. Пока не позволишь рассказать тебе подробно, как было дело!
— Я знаю, как все было. И теперь это уже не важно. Ничего не важно. — Она быстро высвободилась и захлопнула дверь.