— На входе, конечно.
— Только на входе? — приподнял я брови. — А если кто-то вдруг сотворит начертание, не доходя до экспериментальной зоны?
— Нужно быть полным придурком, чтобы творить такое в узком коридоре, — хмыкнул Кевин. — В зоне стоят блокаторы и защитные пузыри на случай неудачи. А в коридоре если вдруг что-нибудь полыхнет — наставники просто соберут твои кости и повесят на доску задание отмыть окровавленные стены. Кто захочет так рисковать?
— А почему на всякий случай они все-таки не выставляют еще один контрольный патруль — непосредственно на входе в эксперименталку? — не унимался я со своими расспросами.
— Раньше так оно и было, — отозвался Кевин. — Но два года назад один умелец всю экспериментальную территорию прошил многократными ударами каких-то хитрых молний, так что все звено и контролеры полегли. С тех пор кордон всего один. Патрулирующие наставники проверяют очередность посещения и прибирают последствия, если вдруг они оказываются плачевными.
Я так отвык от фонтанирующей удачи, что с трудом верил своим ушам. Все складывалось просто идеально!
Оставалось только с трепетом прикидывать, чем мне потом придется расплачиваться за такое везение.
Но кто всерьез думает о своих будущих похоронах, гуляя на собственной свадьбе?
— А где открывается дверь в основную школу при исполнении условий допуска? — спросил я. — Тоже где-то в экспериментальной зоне?
— Говорят, что да. Но точно никто не знает.
— А каким образом засчитывается верное начертание? Это дело наставники фиксируют, или...
— Или, — отозвался Руди. — Гармоничное начертание фиксирует сама экспериментальная территория, и запоминает создателя. Когда все получается, как надо, стены эксперименталки становятся золотыми и гладкими, как полированный металл. И ты целую минуту видишь в них отражение своего лица, — горделиво сообщил юный талант, явно получая удовольствие от того, что знает такие детали из собственного опыта.
Мы неторопливо двинулись наверх, продолжая нашу увлекательную беседу.
— Хорошо, допустим, — проговорил я, мысленно перебирая варианты решений, какие только приходили в голову. — А наставники стоят у входа круглые сутки?..
— Нет никакой нужды стоять там круглые сутки — после полуночи и до утра начертания богов на стенах делают вход в экспериментальную зону невозможным, — отозвался Кевин. — Так что на рассвете наставники проверяют чистоту коридора и занимают свой пост, а тем временем запирающая магия прекращает свое действие, и зона открывается. В коридор впускают звено за звеном в порядке очереди ровно на пятнадцать минут...
— А если кто-то задержится?
— Никто не задерживается. Это запрещено.
— И все-таки? Я не верю, что все вокруг такие правильные и постоянно соблюдают любые предписания.
— Со стороны школы за это выписывают по тридцать штрафных баллов на звено. Но это мелочи по сравнению с тем, что за такое сделают элитные звенья, поделившие основное время между собой. С формальной точки зрения их бонусы — это награда за безупречную репутацию. Но мы все знаем, как эта репутация создавалась.
— Интересно, почему организаторы такое терпят? — многозначительно взглянув на меня, вполголоса проговорил Эрик, явно намекая на старика Эреба.
— Полагаю, это удобный лифт для быстрого подтягивания тех, за кого доплатили или же отдельно попросили какие-то важные люди снаружи, — предположил я.
И почувствовал, что самодовольно улыбаюсь от уха до уха. Что ж, проклятье Фортуны — палка о двух концах. Но как же приятно, когда вместо ударов по башке ты получаешь набитые козырями рукава и кучу читерских бонусов!
— Давайте побыстрей вернемся к остальным. У меня есть одна идея, — проговорил я.
Когда мы поднялись в аудиторию и крепко заперли дверь, я собрал все звено поближе и тихо рассказал свой план.
— Я — пас! — сразу возразил Томас. — И тот, кто ответит на это безумное предложение как-то иначе — просто идиот. Нельзя сломать систему! Она для того и создана, чтобы держать в узде всяких хитрецов, которые не желают сделать все так, как нужно! А значит — вы даже представить себе не можете какой откат вас потом накроет! И это — с одним выполненным начертанием?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— С одним начертанием за три года, — мрачно заметила Луиза. — Готов провести здесь еще шесть, сочиняя оставшиеся начертания?
— Лучше так, чем сгореть от гнева наставников и войти в неприметное число естественной убыли учеников! — огрызнулся Томас.
— А я пойду! — блеснул глазами Руди.
— А никто и не сомневался, потому что ты — дурак малолетний! — зыркнул на него Томас.
— Нет, это просто ты — занудный старпер, — показал ему язык паренек. — Наконец-то что-то веселое в этом проклятом преддверии! И я это ни за что не пропущу!
— Чтобы все получилось, нам должно просто нереально повезти... — пробормотал в задумчивости Кевин.
— А с чего вдруг этот новичок вообще так уверен в собственных силах? — задал логичный вопрос Марат, парень со шрамом. — Я его и вижу-то во второй раз. И должен доверить свою судьбу в его руки?
— Тоже правильно, — вздохнула Луиза.
— Ну, с твоими-то талантами я бы вообще не выпендривался, — широко улыбнулся Руди, глядя на большегрудую девушку. — Для тебя это вообще единственный шанс выйти отсюда раньше, чем ноги протянешь от старости!
— Щенок! — злобно прошипела Луиза, отвешивая легкий подзатыльник мальчику. — Не дерзи старшим!
— А я — пойду, — с грустным лицом сказал Кевин. — Я устал от ожиданий. И хочу свалить из этой тюрьмы как можно скорее!
— Слушай, не дури! — запротестовал Томас. — Ты и без риска вполне себе справишься!
— Справлюсь, говоришь?! — взорвался Кевин. — Вот только как, если элитные звенья нас гнобят, и в лучшем случае у нас на все звено две пятнадцатиминутки в неделю?! — выпалил он. — Без тренировок нет движения, а здесь все устроено будто нарочно для того, чтобы никто не мог тренироваться столько, сколько нужно! И зачем мне такое? Да если бы я заранее знал, какие здесь порядки — фиг бы я просился на обучение! Или мы сюда пришли, чтобы лестницы драить и схемы в аудиториях строить? Я — в деле!
— А если нас... просто уничтожат за такое? — неуверенно спросила Луиза.
— Это вряд ли, — впервые за все это время подал голос Эрик. — Ведь каждый здесь присутствующий — ученик, в котором заинтересованы или боевые школы, или достаточно могущественная семья. Вряд ли они дали бы свое разрешение на подобные меры.
— Тогда я тоже... Тоже в деле, — робко проговорила Луиза. — И, кстати... Если у нас получится — это будет еще одно подтверждение легенды, что из нашего звена люди либо погибают, либо переходят в основную школу сразу по пять человек!
Томас фыркнул.
— Луиза, не глупи! В этот раз все закончится вовсе не переходом!
— Я пойду с Кевином, — уже гораздо решительней заявила девушка. — Если он готов рискнуть — то и я тоже! — Она вдруг смешалась и поспешно добавила:
— Ну, в том смысле, что если он считает этот вариант рабочим, то почему бы нет? Кевин — опытный звеньевой, и вообще...
— И вообще ты влюблена в него, как кошка, — хихикнул Руди.
И на этот раз огреб подзатыльник уже от меня.
— Прекрати паясничать, — строго сказал я. — Серьезное дело обсуждаем, так что сейчас не до детских ужимок. Народ, под этим делом или подписываются все, или никто. Я бы не хотел оставлять кого-то у себя за неприкрытой спиной. Поймите правильно.
На этих словах я отошел в сторону, чтобы дать нашему звену обсудить предложение.
Тем временем Эрик приблизился ко мне и негромко спросил:
— А тебе не кажется, что все это как-то... неправильно? Даже если получится.
— Почему? — спросил я.
— Потому что здесь следовало бы наказать элитных негодяев, чтобы остальные получили возможность, не нарушая правил пользоваться экспериментальной зоной, встряхнуть наставников, чтобы они не просто воздух переводили и с хмурыми лицами гоняли учеников, а навели здесь порядок!..