и Веры ея, и народности».
Уваровское озарение говорит о простой вещи: во главе России стоит Бог – «от Него все, и все через Него» (Ин.1:3). Разуверься народ в Боге – рухнет вся русская иерархия. Достоевский позже в «Бесах» сформулирует это так: «Если Бога нет, то какой же я капитан». Чуть позже это же увидит и поэт Рильке: «Все страны граничат друг с другом, а Россия граничит с Богом».
Правдивость концепции Уварова будет доказана, как это ни печально, революцией: она стала возможной, потому что прежде из народа выветрилась вера. А без Бога царь перестает быть в народном сознании помазанником – тем, кто творит Его волю, и дальше обваливается вся пирамида. Это и произошло в 1917 году.
Триединство стало предметом либеральных шуток, но между тем Уваров был очень эффективным министром, совсем не слепым «квасным патриотом» и не сторонником изоляции России от всего остального мира с его достижениями. Образование при нем развивалось, Московский университет стал известен в Европе, и он же возобновил практику заграничных командировок для ученых.
Более того, на какой-то период это русское триединство воспринималось шире, чем только концепция и некий идеал для России – оно стало гарантией мировой безопасности и гармонии.
Есть у апостола Павла такие слова: «…Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь…» (2 Сол. 2, 14)
Эти слова – тайна последних времен. Часто их трактовали так: «удерживающий» – это православный монарх, христианский самодержец, который не дает распространиться злу по вселенной. Так всегда понимали высказывание апостола и в Риме, и в Византии, и в Москве.
В пору царствования Николая I, видя разлагающие процессы в христианских вроде бы европейских странах, Россия как никогда прежде осознает себя тем самым «удерживающим». Уже слишком очевидны становились плоды Французской революции, республиканских идей с их хаосом и безначалием под видом народных свобод. Потому еще царствование Николая I называли «одиноким поединком последнего рыцаря Европы с исчадиями ада революций»[57].
Когда в 1848–1849 годах Европа стала разрываться бунтами и революциями, прозванными потом «Весной народов», Николай I писал брату своей жены, прусскому королю Фридриху Вильгельму IV: «Нам обоим угрожает неминуемая гибель». Отправляя в 1849 году войска в Европу на подавление революции, он сказал: «Ибо мы защищаем самое святое дело, мы – христиане».
Россия, осознав саму себя, снова осознала и свою миссию в мире – быть хранителем веры, защищать христианство от сил зла.
Исследователи считают, что Николай I дал в своей жизни пять великих христианских сражений: первое из них – сражение на Сенатской площади в 1825 году. Второе – в 1831 году, когда был подавлен польский революционный мятеж, после которого Николай, осознав губительную силу униатства как религиозного искусственного гибрида, стал преследовать его[58]. Третье сражение состоялось в 1833 году, когда Николай I, высадив десант на Босфор, спас гибнущую Оттоманскую Порту от орд египетского Мехмет-паши, за которым стояли французы и англичане, собиравшиеся выдавить турок из Египта. После этой победы проливы Босфор и Дарданеллы закрылись для всех, кроме Турции и России, обезопасив нашу страну. Четвертое сражение дал государь в Европе, послав в Австро-Венгрию в 1849 году стотысячный русский корпус и задушив там революцию.
А пятым и последним православным сражением императора Николая Павловича против либерально-революционной Европы стала Восточная война, позднее вошедшая в учебники под именем Крымской войны 1853–1856 годов, одной из причин которой стал спор о ключах храма Рождества Христова в Вифлееме.
Россию уже после победы над Наполеоном называли «жандармом Европы». Так будет почти весь век. Все это столетие мы обеспечиваем и контролируем баланс сил на Западе. После Николая Александр II поможет объединиться Германии, а союз Александра III с Францией обеспечит мир всей Европе.
Впрочем, Европа, как метко заметил Пушкин, «в отношении России всегда была столь же невежественна, как неблагодарна».
Сперва в результате освобождения от Наполеона на западных границах России появились могучие Германия и Австро-Венгрия. Потом, несмотря на то что в 1848 году Николай I помог погасить революцию в Венгрии, император Франц-Иосиф потребовал от нас политических компенсаций за неучастие в Крымской войне. Это же произойдет и во время Первой мировой войны: мы положим миллионы жизней за спасение Франции и Европы, а в ответ получим неблагодарность, разграбление России и подстрекательство европейских держав в нашей Гражданской войне.
Чуть иначе обстояли дела на Востоке. После убийства Николая II арабский мир жил несколько лет в трауре, ведь русский царь считался покровителем всего Востока! Началось такое отношение с Николая I, когда в пору греческого национально-освободительного движения Россия не дала султану Махмуду расправиться с восставшими греками. Весь XIX век мы приобретали огромные владения в Греции и больше всего – в Палестине. Там было колоссальное русское влияние. Строились русские школы, ходили рубли, первым иностранным языком был русский!
Но когда надорвалась в народном сердце первая часть триады Уварова – православие – за ней обрушились остальные, и рухнуло все в зависимом от России мире. А ведь удерживающую роль Российской империи при Николае I прекрасно понимали и творцы мировой революции К. Маркс и Ф. Энгельс, сказавшие: «Ни одна революция в Европе и во всем мире не сможет достичь окончательной победы, пока существует теперешнее Русское государство».
Этот русофобский пафос на самом деле был уже общим европейским трендом.
Антирусская информационная кампания на Западе
Срабатывает еще одна закономерность нашей истории: как только Россия становится снова Россией – ее ненавидят в мире.
Это началось еще в XVI веке, когда при Иване Грозном Россия, стремительно выросшая и укрепившая свою мощь, открылась миру, когда здесь появились первые посольства и иностранные торговцы. Непонятная, богатеющая, сильная Россия все чаще осознается на Западе как угроза, и там начинают про нас врать.
В 1549 году появляются «Записки о Московии» австрийского дипломата Сигизмунда фон Герберштейна, в которых автор писал, что русские патологически нечестны и не способны порядочно вести дела. Они не умеют работать и все время пытаются что-нибудь выклянчить или украсть. К тому же они пьяницы и… рабы. Книга стала суперпопулярной – еще при жизни автора выдержала пять изданий и была переведена на несколько европейских языков.
Следом выпустил книгу о России папский нунций (дипломатический представитель) в Польше Альберто Кампенезе. Риторика здесь та же: «…русские не умеют и не любят работать, они лживы и вечно пьяны».
Потом будут книги иезуита Антонио Поссевино, некоего Альберта Шлихтинга – немецкого дворянина, сбежавшего из московского плена, наемника-опричника немца Генриха Штадена, перебежчика из Ливонии. Еще были англичане Джером Горсей, Джильс Флетчер и Ричард Ченслор, итальянцы Альберто Кампенезе, Рафаэль Барберини, голландский торговец Исаак Масса, француз Яков Маржерет