сюда на соцветие занесли мимо лифта. У попов сеть козырная. В натуре, всё держат.
– То есть и Его Святейшество в курсе?
– А чего, думаешь, дед к тебе на обеде сейчас приставал? Надо собрать всех и тёрки устроить насчёт этих дел. Я в тупняк уже пятый день тут играю. Тебе отдуваться. Хрен знает, что им сказать про всю эту шнягу.
Да уж. Брехать на совете сейчас мне, и правда, придётся весьма вдохновенно. Как объяснить происходящее и свою роль в нём? Но справиться должен. Про наше исчезновение я уже знаю, что говорить. Мол, очнулся хрен знает где и без силы. Не иначе, происки Пожирателя, пытавшегося убрать слуг Создателя, что одни только и могут его остановить. Но вот дальше… Что с нашей силой? Как возвращать её? Есть, конечно, у меня одна мысль, но риск там серьёзный. Страшновато проверять на себе, да, похоже, придётся. И раз решился, то лучше это сделать сейчас, пока духу хватает.
– В нашу пропавшую силу всё только и упирается. Вернём дар и, считай, с основным разобрались. Я ведь видел уже одного из Зверей. Боюсь, местные с ним без нас, и реально, не справятся.
Чеча сразу напрягся.
– Ты, надеюсь, не собираешься меня тут вальнуть? – спросил он с натянутой лыбой.
– Предоставлю это право тебе.
– Долбанулся? Не буду я тебя убивать, – отпрянул от меня Чеча. – Найдём левых чертей каких и прикончим. Посчитай. Нас же пятеро было. Мы с тобой прошли дальше, значит и остальные наши должны были. Аккурат по одному врагу на каждого получается. Главное своих найти раньше, чем их выловят те пацаны из-под купола, у которого мы тогда слились. По-любому же кроме нас ещё пятеро тех чертей в финал вышло. Больше некому. Я тут думал уже…
Чеча, наморщив лоб, почесал затылок.
– Чуваки те, как и мы с тобой, тоже к себе побегут. Надо тот аллой захватить и встречать их, как только заявятся. Горяченькими возьмём. Порешим – и вот мы снова с даром. Потом уже Зверей этих валить начнём. Нормальный план?
– Нет, – покачал я головой. – Не успеем. Без нашего дара армию так далеко не доставить по-быстрому. Но не это главное. Ты вот думал. Я тоже. Организаторам игры нужно зрелище. Какой кайф смотреть, как половина участников убивает другую, только чтобы вернуть себе дар? Основная интрига финала – рубилово с боссами. Сможем мы завалить Зверей, или всё же обделаемся. Междоусобные разборки вторичны. По задумке они, наверняка, хотят, чтобы два победителя отбирались в концовке. Типа, справимся с главным заданием, а потом уже начнём биться друг с другом. Тут ведь логика в чём? У десяти демонов шансы справиться с боссами выше и даже не вдвое, чем у пятерых. Разнообразие дара рулило всегда. Ты это знаешь не хуже меня.
Чеча ещё больше нахмурился.
– То есть ты предлагаешь заключить с теми чертями союз? Типа, пока не справимся с боссами? А дар как? Чё-то я не догнал.
Я и сам не уверен. Но выбора нет. Надо пробовать. Если мои догадки верны, если замысел оргов я раскусил, всё получится.
– Я зову сейчас Суров. Скажу им, что у меня случилось прозрение. Сила вернётся только через убийство собрата. Вопрос веры типа. Убиваешь меня – они поднимают. Если дар к тебе, как придёт, так потом и уйдёт, значит я ошибался. Мы ничем не рискуем.
Казалось бы куда больше, но Чеча напрягся ещё сильнее.
– А если… А если у них не получится? Вдруг, ты всё… Того. Смысл был этим гадам, – Вася бросил взгляд вверх, – так мудрить, если всё так просто разруливается?
– Вопрос веры, – пожал я плечами. – Прямым текстом нам не объявляли, что воскрешение на нас может не сработать. Как не ставили и дополнительных условий вроде: «Дар ваш останется с вами, только если убитый вами избранник умрёт окончательной смертью.» Организаторы игры – те ещё буквоеды. Уверен, они бы упомянули про это в том своём объявлении.
– И всё равно это риск.
Я улыбнулся.
– Кто не рискует, тот не пьёт шампанское.
– Терпеть не могу эту дрянь.
– Жди здесь, я пошёл за Сурами.
Впрочем, топать за рыжими лично мне не пришлось. У дверей комнаты, где мы уединились с Васей для разговора, в ожидании толпилось под дюжину человек, имевших ко мне срочные вопросы.
– Господин, первый маршал!
– Мэл, Угло!
– Александр!
Меня тут же облепили, как окружают вышедшую к людям звезду журналисты.
– Терпение, дамы и господа. Я ещё не освободился.
И заметив в толпе выплясывающую между чужих ног Лими, окликнул супругу:
– Сбегай за Сурами. Минимум двоих из них сюда срочно.
Извинившись, я снова скрылся за дверью.
– Передумал?
– Готовь клевец. С одного удара чур чтобы. Не одного тебя секты жрали – ценность быстрой смерти известна.
– За это не ссы, – хмуро сообщил Чеча. – Опыт имеем. Богатый.
Суры, все трое, явились всего через пару минут. Видать, тоже тусили поблизости в надежде поймать хотя бы крохи инфы, когда та инфа начнёт появляться. Сейчас весь дворец напрягся в ожидании новостей. Я ведь пока так ничего толком и не рассказал никому про свои злаключния. Обмолвился только, что видел своими глазами одного из Зверей, но на этом и всё. Отделывался обещаниями всё выдать оптом на предстоящем совете, перед которым рассчитывал вытрясти сначала всё, что он знает, из Чечи и кое-что обсудить с ним. Теперь же ещё и проверим мою теорию, дабы иметь чёткое понимание вектора развития дальнейших событий. Оттого, получится ли у нас провернуть сейчас фокус, зависело всё.
– Спасибо, Лими! – поблагодарил я жену. – Жди за дверью. Тут у нас чисто мужские дела.
Мелкая фыркнула, но при людях ослушаться не решилась. Непривычно её видеть трезвой. Все нормальные люди с горя начинают бухать, а ненормальная фили, наоборот, ушла в глухую завязку, как только её любимый «мус» пропал посреди ночи с концами. Сегодня, небось, на радостях жахнет. Постараемся обеспечить ей радость. А то, как бы и дальше не пришлось блюсти трезвость.
Я быстро, обрывая любые вопросы, объяснил братьям-лекарям их задачу, не забыв упомянуть про посланное Создателем озарение. Пусть уж меньше трясутся. А то побелели, как только услышали для чего их позвали, даром, что рыжие.
– Давай, – повернулся я к Чече.
– С богом, – выдохнул тот и занёс для удара клевец.
Я зажмурился. Навидался я всякого, но смотреть, как стальной острый клюв несётся к твоей голове – не самое прикольное зрелище. Ещё дёрнусь, и Чеча смажет удар.
Вспышка боли, и сразу за ней темнота. Сама