наш ребенок?
Я касаюсь ее повсюду, поглаживаю ее руки, а затем живот.
– С ребенком все в порядке, меня тошнит по утрам, и я буду ходить беременной три гребаных года, – отвечает она. – Можешь в это поверить?
– Да?
Она похлопывает меня по руке.
– Это сарказм, малыш.
Ее руки скользят под мою тунику, и я ощущаю ее пальцы на коже. Они холодные, но ее кхуйи поет в унисон с моим, и мой член тут же реагирует. Я игнорирую его, потому что Аехако находится поблизости. Он прислонился к скале и притворяется, что не слышит нас.
Я беру ее руку и переплетаю наши пальцы, а затем поочередно целую каждый сустав. И пусть у нее четыре сустава вместо трех, она останется самым прекрасным из всех созданий, будь у нее их все восемь.
– Что ты здесь делаешь так поздно? И почему с тобой Аехако?
– Он охраняет меня, – отвечает Лиз и поднимает лицо для поцелуя.
Не в силах сопротивляться, я наклоняюсь, чтобы коснуться ее губ, как вдруг до меня доходят ее слова, и я холодею от страха.
– Охраняет тебя? Там небезопасно? Что…
– Охраняет меня, потому что племя считает, что я собираюсь сбежать к тебе.
– Глупцы.
– Вовсе нет. Я бы сделала это, не моргнув и глазом. Я хочу быть с тобой, хочу, чтобы наша семья снова была вместе.
От ее слов меня охватывает болезненная тоска. Я нежно касаюсь ее бледной, гладкой щеки.
– Ты должна оставаться в племени, Лиз. Я знаю, каково это – находиться в изгнании. Жить в одиночку – опасно.
– Но я не буду одна, я буду с тобой. Мы могли бы охотиться вместе и прикрывать друг друга.
Я провожу пальцем по ее губам.
– А как быть, когда на свет появится наш малыш? Что тогда?
– Мы что-нибудь придумаем! – ее пальцы сжимают мои. – Я не позволю им отказаться от тебя, как это сделал твой отец. Ты – мой мужчина, и мы будем вместе.
Я качаю головой.
– Вектал принял решение.
На ее лице появляется одна из тех улыбок, которые я уже видел раньше. Она означает, что у Лиз есть план, и ей все равно, нравится он мне или нет.
– Тогда мне придется переубедить его, не так ли? – она играет бровями. – Я не успокоюсь, пока ты не вернешься ко мне. Твое место рядом со мной.
– Не подвергай себя опасности…
– Не буду, – успокаивает она. – У меня есть козырь, обеспечивающий неприкосновенность, помнишь? – она похлопывает себя по животу.
Все, что она говорит, лишено смысла.
– «Козырь»? «Неприкосновенность»?
– Просто доверься мне, малыш.
Она подносит наши сцепленные пальцы к губам и целует мои суставы, как я целовал ее.
– Просто дай мне пару дней, хорошо? Ты должен заботиться о себе ради меня. Тебе нужно поспать и поесть. Я хочу, чтобы мой мужчина был жив и здоров.
Я медленно киваю, потому что жизнь – последнее, о чем я думал. Моей единственной целью было заботиться о Лиз, пока силы не покинут меня. Но если она хочет, чтобы я впредь был осторожнее, я так и сделаю. Высвобождаю свои пальцы и прикасаюсь к ее щеке, чувствуя, как слезы замерзают на ее лице.
– Я сделаю все, как ты хочешь, моя пара.
– Все, о чем я прошу – довериться мне и позаботиться о себе, – говорит она. – А я позабочусь об остальном.
Она приподнимает подбородок для очередного поцелуя, и я не могу устоять.
Лиз
Всего через два дня первый подарок появляется на пороге моей пещеры. Он от одного из вдовцов, и сначала это приводит меня в ярость, но затем я понимаю, что мне это даже на руку.
В то утро у бассейна я передариваю маленький мешочек травяного чая пожилой женщине по имени Севва. Она милая дама и в пещерах считается неофициальной «мамой». Она – мать Аехако и очень привязана к нему и другим своим сыновьям, Рокану и маленькому Сессе. Несмотря на языковой барьер, она постоянно суетится вокруг беременных девушек, вероятно, потому что ей бы хотелось, чтобы один из ее сыновей нашел отклик. К сожалению, ее трое сыновей все еще живут с ней. Но она мне нравится.
Джорджи хмурится, когда я предлагаю чай Севве. Пожилая женщина что-то отвечает, улыбаясь. Несмотря на то, что Севва старше всех, лишь нескольких морщинок в уголках сияющих глаз и белая прядь волос в длинной косе выдают ее возраст.
– Она говорит, что не может это принять, Лиз. Это подарок от Вазы в знак ухаживания.
– Но у меня уже есть пара, – нежно отвечаю я и настойчиво предлагаю подарок Севве. Я вкладываю его ей в руки, а затем ухожу, прежде чем она успеет отказаться.
Джорджи встает и следует за мной, нахмурившись. Она злится, потому что я глупо веду себя и создаю неприятности. Я подвергаю сомнению все вокруг, начиная с того, почему у новоиспеченных пар самые маленькие пещеры (что вызывает у Арианы очередной приступ рыданий) и почему пришельцы солгали нам о временах года. Все, что только приходит мне на ум. Мне удается убедить Марлен, что у нее будет тройня, так как ее партнер Зеннек практически одного возраста с двумя своими братьями, и они лгут ей о том, что они не тройняшки. Ах, и с Тиффани все закончилось тем, что она пришла в изумление, увидев «шпору» своего любовника, и явилась ко мне с широко распахнутыми глазами, заявив, что пришельцы скрывают от людей важные детали. Добавьте к этому то, что я постоянно не в духе, и вы получите Вектала, который, испепеляет меня взглядом каждый раз, когда видит, и Джорджи, с непременно раздраженным выражением лица.
Ладно, возможно, я слегка перегнула палку, когда мне не выдали материал для новых стрел, и весь день заявляла, что в племени дискриминируют женщин.
Но на самом деле, все это часть моего плана. Я буду вести себя как последняя сволочь, пока не добьюсь, чтобы Раахош вернулся.
Он все еще околачивается снаружи, и каждое утро у меня на завтрак свежий грызун в перьях. Но в целом, он стал приносить меньше дичи, и я надеюсь, что он последовал моему совету и начал заботиться о себе.
– Что ты задумала, Лиз? – спрашивает Джорджи, следуя за мной по дороге в женскую пещеру.
– Кто, я? – удивляюсь я милым голосом. По правде говоря, она права, когда относится ко мне с подозрением. Я постоянно что-то замышляю.
– Да, ты. Ты доведешь Вектала до сердечного приступа, если будешь