Читать интересную книгу Экстрим - Прист Кристофер

Контракт был составлен на головоломном юридическом жаргоне и представлял собой тридцать с лишним страниц мелко напечатанного текста.

Первую страницу занимало резюме, где относительно понятным языком излагались цели и последствия заключаемого соглашения; неявно подразумевалось, что люди, заключающие контракт, только эту его часть читать и будут. Там объяснялось, что в обмен за оплату полного раскрытия всей «релевантной меморативной информации, находящейся в распоряжении правообладателя», корпорация «Ган-хо» со штаб-квартирой в Тайбэе, Республика Китай, именуемая в дальнейшем «правоприобретатель», получает «полные исключительные права на электронное воссоздание, адаптацию, развитие, тиражирование и воспроизведение».

Наиболее важный параграф занимал нижнюю треть страницы. Он был набран крупным шрифтом и заключен в красную рамку. В этом параграфе говорилось:

ВАШИ ПРАВА. Данный контракт действителен во всех государствах, являющихся на настоящий момент членами Европейского союза, и составлен на официальных языках всех государств — членов Союза; эта версия написана на английском языке. Аналогичное положение о действительности справедливо на территории США, однако рекомендуем вам обратиться за разъяснениями к адвокату. Данный контракт описывает соглашение, касающееся электронно-креативных прав на психоневральные воспоминания. Все подобного рода соглашения защищены в границах Европейского союза протоколами Валенсийского договора. Перед тем как подписать данный контракт или принять плату за ваши воспоминания, ВАМ НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДУЕТСЯ ПОЛУЧИТЬ КОМПЕТЕНТНУЮ ЮРИДИЧЕСКУЮ ПОДДЕРЖКУ.

Ник был глубоко потрясен, все его помыслы сосредоточились теперь на этих тридцати с чем-то страницах мелкого шрифта. Внезапно появившаяся возможность получить значительное состояние обещала полностью изменить его жизнь. Было бессмысленно делать вид, что деньги не имеют никакого значения, такую сумму не проигнорируешь. Как ни крути, а все должно перемениться.

Для Ника деньги всегда были чем-то таким, что приходило и уходило с примерно одинаковой скоростью, никогда не делая его ни особенно бедным, ни — уж это точно — особенно богатым. И вот за последние тридцать минут ему объяснили, что он близок к тому, чтобы стать богатым человеком. По-настоящему богатым. На всю оставшуюся жизнь.

И спешки никакой не было: Эйси Йенсен сама посоветовала, чтобы он не спешил, изучил контракт повнимательнее.

Вот так, наверное, чувствуешь себя, выиграв в лотерею. Или получив наследство от полузабытого родственника. Перспективы открывались во всех направлениях, но пока что среди них преобладали мелкие сиюминутные заботы. В ближайшее время он сможет наконец оплатить все счета, рассчитаться за превышение банковского кредита (утром почта снова принесла настоятельное напоминание об этом), подчистить долги по кредитным карточкам. А затем вдруг станут доступными любые роскошества: новая машина, новый дом, новая одежда, длительный отдых. И все равно останутся миллионы. Инвестиции, дивиденды, недвижимость, безбрежная финансовая свобода…

Ник поднялся в спальню и прикрыл за собой дверь. Его первым побуждением было возликовать, найти Эми, схватить ее, закрутить, поделиться с ней невероятной новостью. Но внутри его нарастал какой-то мрак.

И не то чтобы ему хотелось оставить все деньги себе, просто он сразу же понял, что их отношениям приходит конец. С неба свалившиеся деньги были билетом из Булвертона, из гостиницы — и, неизбежно, от Эми. Его с ней не соединяло ничего, кроме груза прошлых событий.

С деньгами все изменилось, они освободят и его, и ее, распахнут ворота, сорвут их с петель. Он пытался разобраться в своих мыслях: нет, это не деньги, он может отдать ей половину, и даже тогда останется немыслимо богатым, не деньги, но их воздействие и на него, и на нее.

Где-то далеко, на самом краю его сознания, волной поднимались ужас и стыд. От них нельзя было отмахнуться, их нельзя было забыть, они неумолимо накатывали. Деньги пришлись не ко времени: и он, и Эми прекрасно знали, к чему у них все идет, только Нику совсем не хотелось, чтобы грязные, подлые деньги к чему-то его подталкивали, заменяли собой естественный ход событий. А получалось именно так.

Он спустился в бар и налил себе большой скотч. Часом раньше Эми хлопотала по кухне, а сейчас ее что-то не было. Не найдя ее, он вернулся в спальню. Нику казалось, что еще секунда — и он сойдет с ума, в его голове вихрем крутились мысли. Планы, облегчение, восторг, мечты, свобода, куда можно поехать и что можно купить, желания, которые можно наконец-то исполнить. А с другой, темной стороны — щемящий стыд перед Эми, страх, что все эти деньги испарятся так же быстро, как и появились, и еще больший страх перед какой-нибудь жульнической зацепкой, юридическим капканом, о котором миссис Йенсен не предупредила. Он взглянул на контракт, лежавший рядом с ним на кровати, и по десятому разу перечитал предупреждение в красной рамке.

В конце концов он решил последовать разумному совету и после долгих поисков в записной книжке позвонил своему старому знакомому, имевшему в Лондоне юридическую практику.

Джон Уэлсли был на совещании, но он быстро перезвонил. Огромным усилием воли Ник не позволил себе сделать за это время больше двух глотков. Все привычки и инстинкты побуждали его напиться до устойчивого горизонтального положения, однако некий внутренний цензор настойчиво предупреждал, что в данной ситуации лучше не терять головы.

Он вкратце и чуть истерично изложил Уэлсли суть полученного им предложения. До этого Ник и сам не совсем понимал, как подействовало на него неожиданное известие, а теперь услышал свой голос, поднявшийся чуть ли не до фальцета, услышал, как сыплются из него, натыкаясь друг на друга, слова. Ему потребовалось серьезное усилие, чтобы попридержать свою болтовню.

Уэлсли все внимательно выслушал, а затем невозмутимо спросил:

— Это Валенсийский контракт?

У Ника все плыло перед глазами.

— Вроде бы да, — сказал он и на мгновение запнулся, набирая в легкие воздух. — Там на первой странице что-то про это есть.

— Объем контракта тридцать две страницы?

— Да, — подтвердил Ник, суетливо перебрав листы и посмотрев на номер последнего.

— Ник, я хотел бы точно знать одну вещь. Ты можешь подумать, что вопрос не по делу, но мне нужно это знать. Что ты сейчас делаешь — просто советуешься со мной по поводу этого контракта или изъявляешь желание, чтобы я представлял твои интересы?

— Да в общем-то, и то и то. Но сперва, пожалуй, нужно посоветоваться.

— А ты бы не хотел посидеть немного и успокоиться, а потом продолжить этот разговор?

— А я что, настолько взведенный, что и по телефону понятно?

— И я ничуть тебя не осуждаю. Я уже организовывал несколько подобных сделок, и поначалу эффект всегда один и тот же.

— Ладно, я возьму себя в руки и не буду больше балабонить.

Ник допил виски и постарался сосредоточиться на том, что говорил Уэлсли.

— Я тебе максимально все облегчу. Начнем с того, что ты можешь безо всякой опаски подписать контракт и в том виде, в каком тебе его дали. Такие сделки регулируются международными договорами. Ты готов подвергнуться электронному сканированию — они тебе про это рассказали?

— Да.

Эйси Йенсен что-то такое говорила, но Ник был слишком уж оглушен новостью о деньгах, чтобы вникать во все остальное.

— О'кей, значит, ты понимаешь, на что идешь. Сколько я знаю, неприятного там не больше, чем когда меряют давление. Но сам я этого не делал, так что не могу быть до конца уверенным. Мне говорили, что риска нет никакого, но все равно Валенсийский договор разрешает тебе посоветоваться с медиками, это не будет нарушением контракта.

— Да я не очень и беспокоюсь на этот счет.

— О'кей. А что касается денег, какая это фирма?

— Считается, вроде китайская, с Тайваня.

— А случаем, не корпорация «Ган-хо»? — заинтересовался Уэлсли.