– Интересно, сколько, по-вашему, я буду с этим мириться?
– Мириться с чем? – решительно спросила я.
– С тем, что со мной обращаются, как с испорченным мальчишкой, когда я прихожу к вам.
Я продолжала смотреть на него.
– В конце концов, – продолжал он, – вы моя жена. Я имею определенные права и рассчитываю, что вы любезно предоставите мне возможность пользоваться ими.
Я заколола волосы и, сунув руки в. рукава халата, встала:
– Даже если я и ваша жена, – сказала я небрежно, – ваша преданнейшая жена, ведь могут быть моменты, когда ваши "приходы", как вы это называете, не очень уместны. – Я старалась говорить поприветливее. – Вы хотели со мной поговорить о чем-то? – спросила я.
– Да.
Я указала ему на стул напротив:
– Тогда располагайтесь. – Он, как всегда, неторопливо повернулся к стулу и сел.
– Мы должны выяснить наши денежные дела. Я не могу больше жить как последний попрошайка.
Я спокойно посмотрела в его по-птичьи неподвижные глаза:
– Ну и…
– Давайте выясним все раз и навсегда. – Голос его не изменился, словно это была обычная вежливая беседа. – Если вы думаете, что я собираюсь выпрашивать у вас деньги, выбросьте это из головы.
– Я и не думала об этом.
– Думали или нет, не имеет никакого значения. Но вам, должно быть, известно, что мне нужны деньги, и немедленно. И хочу вам напомнить, что не так давно я занял деньги, большую часть из которых истратили вы.
– Я истратила их для восстановления вашего имущества.
Он отмахнулся от этой незначительной детали:
– Я с дьявольским трудом достал эти деньги. И обещал вернуть их немедленно.
Мгновенно я поняла, что это подтверждает обвинение Хиббарда, ведь что еще могло ему дать возможность выплатить эти деньги, как не смерть Лорели? Но вслед за этим меня осенила другая мысль: "Ни за что я не должна показать ему, что знаю об этом. Если я хотела обыграть этого человека – а я должна была это сделать, – то мое преимущество в мнимом неведении".
Все же я не удержалась, чтобы не подстегнуть его:
– Как же вы могли обещать такое? – простодушным, как у Руперта, голосом спросила я, – если знали, что это невозможно?
Он смотрел на меня, лицо по-прежнему бесстрастно, но он лишь протянул надменно, словно говорил с прислугой:
– У меня должны быть деньги – и немедленно. Понятно вам или нет? Мне немедленно нужны деньги.
– Конечно, понятно, но что же вы хотите от меня? Ведь у меня денег нет.
– Вы распоряжаетесь значительной суммой.
Теперь мое удивление было искренним:
– Но она принадлежит Руперту.
– Если вы такая умная, то придумайте что-нибудь. Я подавила желание сказать ему, что с чужими деньгами ничего не "придумываю", и была возмущена тем, что он считает и меня такой же бессовестной, как он сам; но я не показала своего негодования; вместо этого, сделав вид, что не поняла его истинных намерений, задумчиво спросила:
– Вы имеете в виду, что хотели бы, чтобы я оформила вам заем из состояния вашего сына?
Это было совсем не то, чего он хотел, и в глазах его вспыхнуло возмущение, прежде чем он успел скрыть его под тяжелыми веками. Но меня его разочарование не тронуло; потому что, пока я говорила это, я поняла, каким образом смогу обойти этого человека – способ этот был таким простым, что я удивилась, как это раньше не подумала о нем. И вот, прежде чем заговорить снова – а он неподвижно и молча сидел в ожидании моего ответа, – я тщательно обдумывала, как вынудить его принять мой план.
– Пожалуйста, – сказала я примирительным, почти заботливым тоном, будто тоже огорчена его затруднениями, – не думайте, что меня не волнуют ваши финансовые трудности. Я видела эти пачки счетов…
– К сожалению, вашим сочувствием их не оплатишь.
– Нет, но в конце концов – почему бы вам не занять денег из состояния вашего сына?
– С этим сторожевым псом Перселлом? – Тон его был откровенно презрителен.
– Я думаю, он согласится на тех условиях, что мне сейчас пришли в голову.
– И что это за условия?
– Что вы возьмете ссуду под залог Семи Очагов.
– А вам не пришло сейчас в голову, что под Семь Очагов я могу занять деньги где угодно.
В этом я сомневаюсь. Я знала, что многие плантации пустовали из-за отсутствия средств на их освоение. К тому же я вспомнила о намеках Хиббарда на недоверие и плохую репутацию Сент-Клера. Но я спросила невинно, будто ничего этого не знала:
– А зачем вам идти куда-то еще? Почему бы не заключить сделку в интересах состояния вашего сына? Если хотите, я съезжу в Саванну и изложу это предложение Перселлу.
Не успела я договорить, как он вскочил со стула и направился к выходу.
– Уладьте это дело – и как можно скорее. – Он сказал это обычным равнодушным голосом, словно его это уже не интересовало.
Я подождала, пока он дойдет до двери, и тогда заговорила:
– Минуту, пожалуйста, – сказала я спокойно.
Он обернулся, не отпуская дверной ручки, и молча взглянул на меня.
– Не знаю, заинтересует ли вас это хоть сколько-нибудь, – я понимала, что голос мой звучал жестко и решительно, но я ни за что не могла вложить в него теплоту или чувство, – только вам все равно придется узнать: я жду ребенка.
Его бледные глаза смотрели на меня оттуда, и ненавистная мне улыбка появилась на лице.
– Ребенка?
– Да.
Он секунду стоял молча, затем протянул:
– Почему вы думаете, что меня это не интересует? "Потому что вас не интересует ничего, кроме вас самого", – хотелось мне крикнуть, но я не сказала этого, и, прежде чем смогла придумать менее раздражительный ответ, он снова заговорил, поворачивая ручку двери:
– Наоборот, мне очень даже интересно. Разозленная его монотонным голосом, я саркастически усмехнулась:
– Трудно в это поверить.
Он открыл дверь, но продолжал стоять на пороге, глядя на меня через плечо.
– Но мне действительно интересно, – повторил он, – очень интересно узнать, мой это ребенок или – Руа.
Глава XIX
Наверное, более робкую женщину ужаснул бы такой намек Сент-Клера (несомненно, угрожающий), но меня он не испугал. Он только укрепил мою решимость вырваться оттуда, где этот человек мог как-то повлиять на меня и на жизнь, которую я решила построить, и я тут же стала думать, как можно было бы добиться согласия Стивена Перселла на заключение сделки о ссуде. Поразмыслив, я решила, что мой план, который поможет обезопасить будущее мое и моего ребенка, ускорится, если вместо моей поездки в Саванну Стивен Перселл сам приедет в Семь Очагов. Здесь он сам увидит результаты моего труда и управления делами. Я отправила в Саванну соответствующее письмо, приглашая его в гости в Семь Очагов в любое удобное для него время; и тут же получила ответ, в котором он сообщил, что прибудет в четверг.