Читать интересную книгу Бомба за пазухой - Александр Александрович Тамоников

заденет кого-то из нападавших, повредит их машину. Да и просто заставит их помедлить с нападением. На ходу меняя обойму, он подтолкнул Нину к лестнице и зашептал на ухо:

— По лестнице вниз, там бывшая дворницкая! Там не закрыто, там просто грязный подвал и всякий хлам. И выход на улицу, о котором эти люди вряд ли знают. Беги!

Нина вскочила и, придерживаясь за перила и прихрамывая, бросилась вниз по ступеням. Зыков поспешил за ней. Потом обогнал, помог открыть дверь и снова закрыл ее за собой. Он слышал, как снаружи у подъезда снова стреляли, потом, кажется, все же кто-то рискнул открыть дверь подъезда. «Интересно, что они будут делать, когда поймут, что нас там нет? А сколько их? А знают ли они, где я живу, в какой квартире? Лучше бы знали, тогда они потеряют время, пытаясь найти меня там и убить». На ощупь Алексей пробрался через помещение бывшей дворницкой и подошел к двери полуподвала. Хорошо, что он как-то днем, еще в светлое время, прошел здесь на всякий случай. Теперь это все пригодилось. Шесть ступенек вверх, и он приложил ухо к двери, потом медленно открыл ее наружу и высунул голову. Нина шла следом, старясь не стонать от боли в ушибленной ноге. Все, они оказались в приямке полуподвальной двери. Теперь нужно подняться наверх и добежать до ближайших развалин. Как долго эти люди намерены рисковать, ведь стрельба ночью слышна в городе далеко? Сюда все патрули сейчас сбегутся.

— Хальт, здесь они! — раздался крик, и тут же не очень яркий луч фонарика ударил в глаза.

«Ловушка! — промелькнула в голове Алексея мысль. Если остаться на месте, то ловушка. Если они захотели меня убить или убить Нину, то бандитам ничего не стоит бросить сюда гранату. Да хоть пять гранат. Чего им церемониться, им приказ выполнить и скрыться». Эти мысли пронеслись в голове за долю секунды, и решение Алексей принял за это же время. Он вырвал из руки Нины ее пистолет и крикнул: «Я стреляю, а вы бегите в развалины!»

Каким чудом Алексей успел выстрелить первым, неизвестно. Скорее всего, его противники вообще не думали, что кто-то будет стрелять, они, возможно, рассчитывали, что эти двое опять спрячутся в подвале. Но Зыков, подтолкнув Нину к лестнице, вскинул оба пистолета и разрядил одновременно две обоймы в сторону врагов. Упал и разлетелся вдребезги фонарик, кто-то закричал. Алексей прыгнул и боком выкатился из полуподвального помещения. Он успел вставить в свой пистолет новую обойму, когда в ответ со стороны бандитов прозвучали выстрелы Две пули ударились в камни двора прямо перед его лицом, одна, кажется, прорвала рукав. Задела руку или нет, Зыков не понял, он вскочил и побежал за Ниной, на ходу опустошая еще одну обойму.

Все, остались только две, напомнил он сам себе и упал возле развалин. Несколько выстрелов бандиты сделали в темноту, но пули прошли далеко. Когда Алексей по битому кирпичу и различному мусору забирался за остатки стен, бандиты сделали еще несколько выстрелов. Одна из пуль прошла так близко от щеки лейтенанта, что он почувствовал, как лицо обдуло горячим ветерком. Он опустился на корточки за кирпичной стеной и весь обратился в слух. «Тишина, снаружи тишина. Звука автомобильного мотора не слышно? Уехали, бросили машину или я ее повредил, когда стрелял через дверь? Неважно. Главное, сейчас не пропустить звука шагов. Если они захотят подобраться сюда незаметно, им это вряд ли удастся, но новая перестрелка, когда стрелять будут несколько человек, да по вспышкам моих выстрелов обнаружат. Тогда мне конец. Было бы хоть патронов побольше, а с двумя обоймами мне это на тридцать секунд боя в таких условиях. Есть еще пистолет Нины, но где сама Нина? Патроны к этой игрушке у нее».

Выстрелов больше не было. Алексей сидел не шевелясь около тридцати минут, вслушиваясь и вслушиваясь в ночную тишину. Потом раздались звуки автомобильных моторов. Сразу с трех сторон. И топот ног и голоса, выкрикивающие команды. Свои! Лучи света автомобильных фар лизнули стены развалин, и тогда Алексей увидел Нину. Она сидела напротив него всего в пяти шагах и держала в руке половинку кирпича. И держала так, что готова была бросить его, ударить им. А ведь она слышала его шаги, его дыхание. Могли у нее нервы не выдержать? Могли. Могла она его в темноте со страху огреть этим кирпичом? Запросто! Потом луч света скользнул и замер на лице Зыкова. И тогда женщина бросила кирпич, а потом спохватилась и зажала рот рукой.

— О господи! Я же в вас чуть не бросила. Я чуть не умерла от страха, не зная, кто сидит напротив и молчит. Как притаился!

— У вас железные нервы, Нина, — улыбнулся лейтенант. — Вы не представляете, как я рад этому обстоятельству!

А потом с улицы стали звать Зыкова, и он узнал голос Бойко. Выбравшись наружу и помогая выбраться Нине, Алексей спустился на улицу и увидел в свете автомобильных фар три тела. Он и Нина стояли сбоку от дома, и им было видно, что у машины, стоявшей недалеко от подъезда, лежат два тела, и одно — недалеко от входа в дворницкую. Бойко с фонариком в руке стоял над крайним телом. Повернувшись к Алексею, он осветил его, потом опустил фонарик.

— Кто из вас двоих в рубашке родился? — спросил капитан.

— Просто повезло, что они подъехали, когда мы вошли в подъезд, им закрытая дверь помешала прицельно стрелять, а мне было все равно.

— Ну да, видел я ту дверь, — кивнул Бойко. — Мне показалось, что в нее из пулемета стреляли. Как вы выскочили и до развалин умудрились добежать?

— Они про дворницкую не знали, а я знал. И даже проверил ее недавно, — ответил Зыков и, подойдя вплотную к Бойко, сказал уже тише: — Есть грот, за ним сейчас наблюдают. Туда что-то носят и прячут. Мне кажется, что произошло нечто, чего мы не знаем. И эти ребята готовятся уходить, выполнив свою задачу.

Алексей коротко рассказал про учителя, про свою идею с карстовыми пещерами и как его идея оправдалась. Бойко слушал и молчал.

— Значит, говоришь, раньше не носили, а теперь носят? Прячут что-то. Ты уверен, что это единственное место, что знаешь к нему все пути подхода и отхода? А может, они бактериологическое иди химическое оружие там прячут?

— Ну, ты придумал, — тихо засмеялся Зыков. — Они не принесли, они что-то хотят вывезти отсюда. А вот что, если икон мы их лишили.

— Ну-ка, пошли в машину, покажешь