Я не ожидала такого.
Хотя Сашка с самого начала говорил нечто подобное. Если я не скажу родственникам о том, чей ребёнок, но при этом Сашка будет игнорировать этого малыша, всё станет более чем очевидно и без всяких слов.
— И ты… готов к такому?
— Повторюсь, — уже почти огрызнулся муж, и я вдруг поняла: он злится. — Сейчас я не понимаю, к чему я готов, а к чему нет. Мне надо подумать, Марина. Я не святой. И да, меня это всё, мягко говоря, не радует. Но что-то необходимо делать, невозможно просто проигнорировать случившееся.
Сашка замолчал. Несколько секунд просто сидел, таращась в никуда — на меня не смотрел, — а потом уронил голову в подставленные ладони и устало потёр лицо.
— Блядь, Марина… — выдохнул он, и прозвучало это весьма недвусмысленно. Впрочем, вряд ли Сашка действительно хотел оскорбить меня — это я понимала. — Только я чуть свободнее вздыхаю, что вот, кажется, всё начинает налаживаться, как бац — и вновь очередная пропасть. Я уже начинаю думать, что нам действительно лучше развестись и встречаться только на день рождения Вики и Даши.
Если бы при помощи слов можно было окунуть человека в прорубь — то Сашка сейчас сделал бы это со мной.
Я вся похолодела при мысли о подобном исходе.
— Я не хочу… — выдохнула неожиданно и непроизвольно потянулась к мужу. Достать до Сашки я не могла — он сидел слишком далеко, — просто в этот момент к нему устремилась моя истерзанная нашими размолвками душа. — Не хочу…
— А я не знаю, чего я теперь хочу, — прошептал Сашка себе в ладони, быстро вскочил с дивана и просто ушёл, не оглядываясь.
92
Сашка
Маринка, Маринка…
Бедовая ты моя девочка…
Один Бог знает, сколько всего я хотел ей наговорить в тот момент, когда она «чисто теоретически» решила поведать мне про беременность от Антона. Наорать на неё от души, поинтересоваться — ну как, стало тебе легче от этой внебрачной связи? Развлеклась, отомстила мужу-козлу — молодец, но с собой-то ты что сделала? Разве оно того стоило?!
Промолчал я по многим причинам. Во-первых, жалел её, дурочку. Будь Марина похитрее и поопытнее в подобных аморальных делах — не возникло бы никакой беременности. Но она же чистый, наивный человек! Не зря говорят: не умеешь — не берись. Это всего касается, в том числе и подлости. Не все могут юлить и обманывать, не все способны разрушать. Марина — человек созидания, и любые действия, направленные на разрушение чего бы то ни было, разрушали заодно и её саму.
Во-вторых, орать посреди ночи — плохая идея. Все сразу станут в курсе происходящего. Теперь, если беременность действительно существует, надо из кожи вон вылезти, чтобы мама и все остальные догадливые родственники не догадались, кто её автор. Точнее, что её автор — не я. Задача по сложности — просто пиздец! Сложнее мне в жизни не задавали. И я не был уверен, что смогу её решить.
В-третьих, я по-прежнему помнил, с чего всё началось, и клял себя за безответственность. Нет, я не снимал ответственности с Марины — она тоже виновата, — но именно с моих поступков берёт начало наш кризис. Если бы я не гулял от жены, ничего подобного просто не произошло бы. И забывать об этом, крича во весь голос, что виновата одна Марина — потому что шлюха, потому что не справилась со своей обидой, погрузившись в неё по уши, как в ванну с дерьмом, потому что забыла об элементарной безопасности, мечтая уколоть меня как можно сильнее, — нечестно.
Поэтому я постарался вести себя помягче. Хотя злился безмерно. Честно говоря, в тот момент мне вообще хотелось Маринку просто удавить, чтобы не мучилась и меня не мучила.
Ребёнок… от Антона.
Надеюсь, об этом никогда не узнают мои родственники. И Вика с Дашей. Потому что, если узнают, увы, уже не смогут относиться к Марине так же хорошо, как и раньше. В этом я был уверен совершенно однозначно.
Я и сам теперь не мог относиться к ней как раньше. Просто не получалось это, и всё. Так же, как и быть уверенным в том, что мне необходимо помириться с женой и сохранить наш брак.
Я был в таком раздрае, что уехал обратно в город в субботу с утра — только проводил Наташу и Вику в детский лагерь и сразу умчался. Даше постарался объяснить, что на работе появились срочные дела. Она ревела в голос, но я не мог оставаться в доме, где была Марина. Как только натыкался взглядом на жену, вздрагивал и отводил глаза. И мне казалось, что это замечают все без исключения.
Поэтому я просто сбежал, как последний трус.
93
Марина
Конечно, я расстроилась, когда Сашка на следующий день уехал. Но и не винила его. Откровенно говоря, если бы Сашка сам неожиданно признался мне, что у него где-то там есть внебрачный ребёнок, я бы тоже не хотела его видеть. Причём возможно, что больше никогда, а не только неделю-другую.
Но вдруг Сашка вообще зря мается? Может, нет никакой беременности и я напрасно взбаламутилась сама и его взбаламутила? Такая вероятность тоже была, но теперь, после разговора с мужем, я больше не хотела просить Лизу привезти мне тест. Если я действительно беременна, то Лиза сразу всё поймёт. Нет, она не проболтается, но по нашим с Сашкой похоронным физиономиям сообразит: что-то не так. И, думаю, в итоге догадается. А он просил меня никому не говорить.
Если бы дело было только в отношении ко мне, я бы призналась. Я не люблю врать, и мне казалось важным признаться в том, что я натворила, возомнив себя святой мстительницей. Но сейчас затрагивались не только мои интересы. Сашке будет гораздо легче, если никто не узнает. И Вике с Дашей. Про будущего ребёнка и вовсе упоминать не нужно — и так понятно, что его жизнь будет спокойнее, если бабушка и дедушка не станут всегда держать в уме, что они ему не родные.
В общем, в результате я уехала в город вслед за Сашкой, отговорившись тем, что мне срочно нужны кое-какие вещи на ближайшую неделю — и для себя, и для Дашки. Славка порывался отвезти меня туда-обратно, но я заявила, что не стоит ему тратить выходной на ерунду, и поехала обратно на электричке. Правда, до дома я так и не добралась. Вышла на одной из станций, нашла на карте аптеку и купила там самый дорогой из тестов на беременность — тот самый, который определяет не только наличие беременности, но и срок.
Поблизости от аптеки располагалась забегаловка с гамбургерами и картошкой фри — а значит, и с туалетом. Я зашла туда и сразу направилась в помещение в дальнем углу, надеясь, что меня никто не остановит. Есть здесь я не собиралась.
Спустя несколько минут я держала в руке тест, на индикаторе которого горела вполне однозначная надпись.
«Беременна».
И срок — «3+».
Тест считал от зачатия, поэтому по-прежнему было сложно сказать, кто отец моего ребёнка. Секс с Сашкой у меня тоже был больше трёх недель назад.
Я уже не просто волновалась — меня буквально трясло. Да, на один вопрос ответ я получила, но, чтобы понять ответ на второй, нужно было сделать УЗИ или сдать кровь. Я выбрала первый вариант, потому что результаты анализа крови тоже нужно было ждать, даже если сдать экспресс-тест. А платных медицинских центров, где за деньги всегда можно сделать УЗИ, сейчас везде навалом.
Знаю, кощунственно так поступать, но пока я искала клинику, и пока сидела в очереди, и пока меня обследовали — я молилась. Молилась, чтобы срок моей беременности был поменьше, чтобы ребёнок был от Сашки, а не от Антона!
Но, увы, мои надежды не оправдались.
94
Сашка
Все выходные думал.
Перечитал кучу всякого бреда в интернете, курил и хлестал коньяк. Не так, чтобы много — старался сдерживаться. Но пару-тройку рюмок выпил, чтобы не было настолько тошно жить.
А читал я статьи на тему, как принять неродного ребёнка. Вычитал для себя неожиданное — я как-то всегда полагал, что приёмного ребёнка необходимо любить, раз уж взял. Поэтому я для себя никогда не рассматривал вариант с малышом из детского дома — откуда я знаю, смогу ли проникнуться к чужому ребёнку? И что же, если не полюблю — отдавать, что ли, обратно? Не по-человечески это как-то, лучше уж вообще не брать.