– Мануэль, Мануэль! – Эми дернула его за руку. – Послушай!
Он молча посмотрел на нее.
– Где-то поблизости стоит его лошадь. Ты меня слышишь? Слушай меня, иначе попадешь в большую беду.
– Я убил его, Эми.
– Иначе он убил бы тебя. Я читала в его глазах, что он не отпустит тебя живым.
– Но почему, почему? – тихо проговорил он. – Я хорошо к нему относился. В нем было и хорошее…
– Успокойся, уйми свой лепет. Не хватало двоих бесноватых на мою голову! Раз она стоит, словно аршин проглотила, то хоть ты опомнись и выслушай меня. Ступай, приведи его лошадь. Ступай! – Она подтолкнула его. Вернувшись к Аннабелле, она обняла ее и повела в дом, приговаривая:
– Надень плащ, возьми юбку, которую шила, – дошьешь в пути. Возьми вот эти ботинки. – Она подобрала в углу грубую пару обуви. – Возможно, они окажутся великоваты, зато пригодятся тебе, когда через милю-другую от твоих легоньких туфелек ничего не останется. Вот тебе котомка.
– Но он не…
– Никуда он не денется! Приготовься; когда все кончится, ему придется взять тебя с собой.
– Эми!
– Что еще?
– Я… Мне нехорошо. Боюсь, меня сейчас вырвет.
– Ничего удивительного. Сунешь голову вот в этот таз. Я скоро вернусь.
Она выбежала за дверь и увидела Мануэля, ведущего за собой коня.
– Где ты его нашел?
– Он стоял привязанный у самой дороги, – как во сне, ответил Мануэль.
– Слушай! Здесь земля твердая, как кремень, на ней не останется отпечатков, но там, на болоте, где растет лен, останутся следы копыт. Так что действуй. – Она указала на бездыханное тело. – Положи его на седло.
– Эми…
– Никаких «Эми»! Делай, как тебе велят. Я подержу коня, а ты подними труп.
Мануэль наклонился к человеку, которого только что лишил жизни, и его чуть не стошнило. Когда он подхватил его под мышки, голова трупа запрокинулась, и Мануэль последним напряжением всех мышц сдержал рвоту.
Как только он взвалил тело на седло, конь дернулся. Мануэль поспешил успокоить его, погладив ему морду. Конь знал, что на него положили мертвое тело: лошади всегда чуют смерть.
– Теперь веди его к реке, вот тут, – распорядилась Эми.
Мануэль послушался. Он смотрел прямо перед собой, чтобы не спотыкаться и не оглядываться на болтающиеся ноги трупа. У болота Эми велела ему остановиться. Потрогав знакомые камни, она сказала:
– Клади его сюда.
Мануэль положил Легренджа на землю. Осмотрев его подбородок, старуха заключила:
– Никаких следов. Перевернем его и положим лицом вот на этот камень. – Потом она тихо спросила – Что сделает конь, если его сейчас отпустить?
– Кто его знает? Может быть, вернется на конюшню, а может, станет пастись поблизости. Господи!
– Оставь! Прав ты. Твоя задача сейчас – остаться в живых. Пока что привяжи его, потом я сама его отпущу, когда пройдусь с ним, чтобы затоптать наши следы. Не стой столбом! Пойми, это не поможет. И заруби себе на носу: если бы ты не прибил его, он бы тебя прикончил. Да и вообще, о таком изверге никто не станет горевать.
Он молчал, пока они не вернулись на тропу. Там он тихо проговорил, словно обращаясь к самому себе:
– Ему всегда хотелось, чтобы я участвовал в кулачных боях. Бывало, он едва сдерживался, чтобы не отдубасить меня за отказ. Он хотел ставить на меня, но я всегда отказывался. Я всегда боялся пускать в ход кулаки. Выходит, страх был не напрасный.
– Забудь все это, забудь! Лучше вспомни, что ты час назад перестал быть у него в услужении и знать больше ничего о нем не знаешь. Кстати, ты предупредил остальных, что уходишь?
– Да, я попрощался с Харрисом и миссис Пейдж.
– В таком случае, все в порядке. Значит, так: если конь вернется прямиком туда и они начнут искать хозяина, то их там всего двое и в темноте им не зайти далеко. Если к утру они на него не наткнутся, я пойду прогуляться и обнаружу тело.
Когда они подошли к террасе, им навстречу из дверей вышла темная фигура. Мануэль не осознавал, что Аннабелла уже переоделась в дорогу. Он сообразил, в чем дело, только когда Эми сказала:
– Что ж, счастливого вам обоим пути. Да благословит вас Бог!
В этот раз его возражения прозвучали решительнее, чем некоторое время назад:
– Нет, Эми! Умоляю, не надо!
– Ей все равно придется уйти, – сказала Эми. – Либо с тобой, либо одной. Ведь теперь ее обязательно здесь найдут. Почему ты не думаешь о том, что у меня будут неприятности? Ведь я укрывала ее, когда вся округа сбивалась с ног, разыскивая ее. Все захотят узнать, почему я так поступила. Кто же поверит, что она не позволяла мне ее выдавать? Разве у меня нет ног или я немая?
Аннабелла подошла к нему и по-детски взмолилась:
– Я не причиню вам хлопот, Мануэль, честное слово! Я буду вам во всем послушной и научусь сама заботиться о себе.
– Господи! – Он отвернулся, оперся рукой о стену и прижался к ней лбом. Эми тронула его за плечо и сказала:
– Пойми, вам нельзя медлить. Чем дальше вы отсюда уйдете за ночь, тем лучше для тебя самого. Дай-ка я тебе подсоблю…
Она нагнулась, чтобы поднять с земли его тяжелый мешок. Он опередил ее и сам взвалил его себе на спину. Потом они с Эми пристально посмотрели друг на друга и крепко обнялись.
Оттолкнув одной рукой его, а другой Аннабеллу, она проводила их до тропы, где расцеловала Аннабеллу в обе щеки и снабдила напутствием:
– Бог с тобой, девочка! Ни о чем не тревожься. Вот увидишь, все будет хорошо.
– Спасибо вам, Эми, спасибо! Настанет день, когда я сумею…
– Не думай об этом. Ступай себе с Богом.
Она подтолкнула обоих в спину, посылая навстречу темноте, навстречу новой жизни.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
В услужении
1
Минуло всего двое суток, каких-то сорок восемь часов, но Аннабелле они показались равными сорока восьми годам. Ей чудилось, что она снова переживает кошмар сродни тому, что погнал ее в Шилдс, только на сей раз она испытывала настоящую, физическую боль. У нее отнимались руки и ноги, впервые в жизни она стерла ступни и пятки.
Полная решимости не быть Мануэлю обузой, она, не жалуясь, выдерживала его темп на протяжении шести миль до Ньюкасла. Обойдя город, они к двум часам ночи достигли ручья Дентон. С неба светила луна, было тепло, а Аннабелле даже жарко – она обливалась потом.
У ручья Мануэль задержался, опустился на колени, припал ртом к воде, а потом сполоснул лицо и шею. Обернувшись к ней, он заговорил впервые после расставания с Эми.
– Освежились бы, – грубовато предложил он.
Она по его примеру неуклюже опустилась на колени, зачерпнула в ладони воды и напилась, потом протерла мокрым платком лицо, сгорая от желания погрузить в воду горящие ноги.