Только что она твердила про себя, что все изменилось, что она перестала быть мисс Аннабеллой Легрендж, а превратилась в самую обыкновенную девушку, которой придется самой зарабатывать на жизнь, но уже через секунду мыслила и поступала в соответствии с полученным воспитанием, проявляя по отношению к своим спасителям уважение с оттенком снисходительности.
При виде Мануэля ее охватила паника: она осознала, что без него мир обернется для нее джунглями, в которых не к кому воззвать о помощи. У нее останется единственный выход – вернуться, положившись на жалость женщины, которую она называла своей матерью, но которая не пришла ей на помощь в тот момент, когда она больше всего в ней нуждалась. Если бы в тот страшный день Розина нашла возможность поговорить с ней, утешить ее, она вряд ли бросилась бы на Крейн-стрит; но она ограничилась тем, что постучала в ее дверь и спросила, не желает ли дочь поговорить, после чего оставила ее одну. Аннабелла молча просидела несколько часов, на протяжении которых к ней никто не подходил, включая Элис и слуг. Ее охватила жгучая горечь, а длительное отсутствие Розины навело на мысль, что ее обожаемая мама не вынесла жуткой сцены. Она могла относиться к ней как к своему «любимому дитя» только до тех пор, пока постыдная тайна ее рождения оставалась за семью печатями. Теперь Аннабелла понимала, что в тот день несколько повредилась рассудком, но даже сейчас, когда она постепенно приходила в себя, обида на мать не проходила.
Она не удержалась и спросила:
– Вы обязательно должны уйти завтра, Мануэль?
Он потупил голову.
– Боюсь, что да, мисс Аннабелла. Я хочу осмотреться и куда-то устроиться на зиму, чтобы по весне отправиться в Испанию.
Он встретился с ней глазами. Она заглянула в эти бездонные темные колодцы и спокойно произнесла:
– Вам это будет очень полезно, Мануэль. Повидать страну своих предков – благое дело.
Он засмеялся и ответил:
– Ах, мисс Аннабелла, если бы все было так просто!.. – Однако его смех не вызвал у нее отклика, и он, смутившись, спросил: – Где Эми?
– Наверное, поднялась на чердак.
Он заглянул в главную комнату, где увидел лестницу, приставленную к люку в потолке.
– Вы здесь?
В люке появилось лицо Эми.
– Поднимайся сюда.
На чердаке он не смог выпрямиться и в согбенном положении наблюдал за Эми, вытаскивающей одежду из старого сундука.
– На дне есть отрез хорошей саржи. Гарри привез мне его из плавания, чтобы я сшила платье, но материя была слишком хороша, чтобы к ней прикасаться. Вот я и подумала: пускай сделает себе юбку, а то у меня не получается отстирать пятна с ее одежды… А ты, значит, уже собрался? – Она задала этот вопрос, не глядя на него.
– Да, Эми, мой заплечный мешок готов.
– Что же мне с ней делать? – Теперь она искоса посматривала на Мануэля.
Он ответил неуверенно:
– Я уже говорил, что единственный выход – это сказать им, где она прячется. Разве можно оставлять ее наедине с собой?
– Она и слышать об этом не хочет.
– Она сама не знает, чего хочет. Она еще не до конца поправилась. Люди, побывавшие в бою, потом долго воображают, что бой продолжается. Так и она. Я сейчас зайду к старой леди, попрошу встречи с госпожой и все ей расскажу. Я дам вам знать, чем кончится разговор. Если хозяин все еще в неистовстве, то я не сумею вернуться до темноты. По-моему, он сходит с ума: превратил конюшню в крепость, а меня считает солдатом своего гарнизона. Но он заблуждается. Должен вам признаться, Эми, что я смогу свободно вздохнуть только тогда, когда отойду завтра подальше от этого постылого места.
Эми захлопнула крышку сундука и сказала, прижимая к груди отрез синей саржи:
– Я буду по тебе скучать.
– И я по вас, матушка.
Услышав это ласковое обращение, которое он иногда употреблял, она потупила взор, чтобы скрыть слезы, выступившие у нее на глазах. Он обнял старушку, погладил ее по голове и сказал:
– Я вернусь. Крестом клянусь, что не пройдет и нескольких дней, как я вернусь.
Он кончиком пальца нарисовал крест у нее на седой макушке. Немного погодя она высвободилась и, не поднимая глаз, молвила:
– Спустимся и покончим с этим.
Снова оказавшись на солнце, он сказал Аннабелле, с трудом ворочая языком:
– Утром, прежде чем отправиться в путь, я загляну к вам. – Наклонившись к ней, он ласково добавил: – Не тревожьтесь, все утрясется, вот увидите.
– Да, Мануэль, – покорно ответила она.
Спустя десять минут он миновал дыру в стене, но путь его лежал не в сторону конюшни. Повернув налево, он заторопился к коттеджу. Его всегда забавляло, что столь внушительное сооружение носит уменьшительное название «коттедж».
Дверь оказалась не заперта. В холле маячила знакомая фигура Элис. Заметив его, она шустро обернулась и поспешно спросила:
– В чем дело?
– Мне бы хотелось переговорить с госпожой.
– Это невозможно, она очень плоха. Лежит в постели и никого не впускает.
– У меня важное дело, мисс Пиклифф. Мне необходимо ее видеть. Это касается мисс Аннабеллы.
– Она нашлась? – Ее худое лицо напряглось.
– Нет, не нашлась, но мне известно, где она.
– Боже, Боже! Ну, не знаю, не знаю… – Она прижала ладонь к уху и покачала головой. – Предупрежу-ка я госпожу. Я имею в виду миссис Констанс. Подождите минутку.
Он прождал пять минут, пока Элис не вернулась и не сказала еле слышно:
– Идемте.
Он проследовал за ней по холлу, а потом по длинной узкой комнате, в дальнем конце которой стояла женщина в черном.
За эти годы он изредка видел старую леди: она то прогуливалась по парку, то направлялась в церковь. Но в церковь она всегда поспевала раньше остальных и усаживалась за перегородкой, скрывавшей ее от взглядов прочих молящихся, а уходила последней. Сейчас он впервые оказался с ней лицом к лицу и был поражен остатками былой красоты. В ее облике не было ничего общего с обликом ее дочери, разве что та же мертвенная отстраненность.
На столе лежала большая раскрытая книга, которую он принял за Библию, над камином висел внушительный крест из слоновой кости. Она не стала терять времени.
– Что вам угодно? Я слушаю.
– Мне хотелось бы поговорить с моей госпожой, мадам.
– Моя дочь больна, ее нельзя беспокоить. Можете доверить свою новость мне.
Немного поколебавшись, он выпалил:
– Мисс Аннабелла находится в коттедже миссис Стретфорд, дальше по реке. Она была больна. Она добралась до коттеджа и упала в обморок. Это случилось через три дня после ее исчезновения.
Серые глаза смотрели на него в упор, в голосе не было никаких чувств.
– Где бы она ни находилась, это нас не касается.