В полном одиночестве среди нетронутых, вечных лесов тропиков человек полностью сливается с природой. Крохотные кулички, покрытые плотно прилегающими аккуратными и ослепительно чистыми перышками, жужжащие насекомые, вытворяющие непостижимые фигуры высшего пилотажа, чистейшие пески, деревья с их тишайшим дыханием сквозь миллионы зеленых устьиц — это наша законная, естественная среда. Возня, от которой разит потом, может поднять нас до уровня сверхмуравьев, и нам придется закапываться в землю из страха пасть жертвой крылатых птиц или ползучих гадов в образе самолетов и танков.
Мы снова взялись за работу — поиски «телепах» и прочих зверюшек. Никто нам не попался, только Джордж раскопал водяную змею (Natrix ferox), которая устремилась к главному руслу, держа над водой свою блестящую головку. Это создание доставило нам несколько неприятных минут: очутившись в родной стихии, она проявила удивительную изворотливость и прескверный нрав. Мы преградили ей отступление и попытались захватить сачком, но она ускользнула и снова вышла на твердую землю. Мы гнались за ней до невысокой широколистной поросли.
Змея нырнула в небольшую расщелину, и мы полезли за ней, упиваясь своей храбростью. Потом потеряли ее из виду и стали значительно осмотрительнее: змея, затаившаяся под сплошным покровом листвы, — нешуточная угроза. Джордж осторожно двинулся влево, а я — вправо.
В ту минуту, как он крикнул мне, что нашел змею, что-то вырвалось из листвы прямо у моих ног. Я вскинул ружье. Видно было только колыхание потревоженной листвы, обозначавшее направление бегства животного. Когда виновник этой «волны» через несколько ярдов остановился, я осторожно стал подкрадываться, заинтригованный: что бы это могло быть? Внезапно поднялась громкая возня; существо снова встрепенулось, сделало вираж и ринулось сломя голову прямо на меня. Я выпалил по движущейся мишени из обоих стволов, но промазал, потому что ничего не видел. Зверь промчался в футе от моих ног. Я бросил ружье, сорвал шляпу и запустил ее вслед беглецу. И она попала в цель! Всякое движение замерло, если не считать двух коробков спичек, которые по инерции улетели далеко в сторону. Тут-то я и вспомнил, что спрятал их в шляпу, чтобы не подмокли. Я бросился за одним из коробков с поспешностью, которую надо видеть, чтобы оценить. В этом броске я споткнулся о собственную шляпу, а под ней... лежала крохотная пятнистая антилопа! Я не промазал.
Этот очаровательный маленький африканский оленек (Hyemoschus aquaticus) ростом не больше кролика, а его тоненькие хрупкие ножки не толще вашего пальца. По всему тельцу на красновато-коричневом фоне тянутся продольные полоски из мелких белых пятнышек. Это очень редкое животное. Впоследствии мы держали у себя двух живых оленьков и заметили, что они съедали любое насекомое, которое им попадалось. Необычно странное поведение для представителя семейства антилоп, но у животных в неволе возникают самые диковинные прихоти из-за отсутствия привычной пищи. Некоторые африканцы охотятся на мелких антилоп с помощью настоящих средневековых арбалетов, заряженных миниатюрными стрелками толщиной с карандаш, острия которых смочены растительным ядом. Этот яд добывается из определенного вида лиан — их толстые плети часто лежат на земле. Стоит надрезать такую плеть, как из нее, словно из кувшина, польется целая река млечного сока.
Подбодренные удачной охотой и сигаретным дымом, мы снова спустились в ущелье и понеслись обратно с такой скоростью, что не успели заметить ни гиппопотамов, ни крокодилов, ни лягушек. Как я уже говорил, наша долбленка имела своеобразную форму. Теперь она мчалась по необычайно прихотливому курсу. Мы даже не успевали быстро грести, чтобы удерживать или направлять ее. Нас несколько раз бросало на стены каньона, затем засосало в пещеру, где раньше были гиппопотамы, завертело волчком и выбросило обратно. Наконец мы вылетели в залив Мамфе кормой вперед; по крайней мере мы сочли этот конец кормой.
Может быть, все вы сумели вывести еще одну мораль из этой истории. Когда не можешь направлять лодку ни вперед ни назад — двигайся, куда придется.
— Святые рыбьи угодники, да куда же подевался этот крокодил? Вен! Фауги! Басси! Эмере! Эй, вы там, где крокодил?
Послышался топот босых ног, и вся наша немногочисленная армия сгрудилась на веранде.
— Где крокодил? — вопросил я, указывая на открытую дверь клетки, где у нас уже неделю жил четырехфутовый крокодил.
— Бегом, ищите его быстрей? Джордж, Джордж! Где другой хозяин?
— Он пошел в кусты.
— Какие еще кусты? Бегите его искать, быстро!
Начались самые бурные поиски, какие мне приходилось видеть. Мы были вооружены веревками И петлями, разнообразными сетями и сачками. Всех подстегивало, с одной стороны, желание поймать наше утраченное сокровище, а с другой — стремление избежать потери пальцев на ноге или на руке, стоило нам спутать разъяренное пресмыкающееся с каким-нибудь безобидным деревянным предметом. Опасаться было нечего, если бы Не то, что солнце быстро садилось, а дом был набит всякой всячиной, которую в темноте можно принять за что угодно.
— Хозяин, другой хозяин иди сюда.
— Эй, Джордж, крок удрал!
— Хозяин, хозяин!
— Иду!
Мы бросились бегом вокруг дома. Там лежала перевернутая клетка с торчащими во все стороны обрывками проволочной сетки, словно внутри разорвалась бомба. Вокруг были разбросаны щепки и комья земли. И посреди всего — какая-то масса извивающихся и сплетающихся в клубок тел.
Мы встали в круг и начали следить за борьбой. Должно быть, крокодил разорвал клетку, в которой сидел пятифутовый нильский варан (Varanus niloticus), вытащил Обитателя наружу и принялся терзать. Для подобного странного убийства не было никакой видимой причины: варан питается насекомыми и тому подобной мелочью, а крокодил, хотя и крупный хищник, обычно не нападает на такого противника без серьезной причины. Может быть, в клетке варана оставался какой-нибудь кусочек, соблазнительный для обоих животных, но когда мы подоспели, там уже не осталось и следа от каких бы то ни было лакомств.
Животные вцепились друг другу в морды: крокодил зажал в пасти нижнюю челюсть ящерицы, а та держала точно такой же хваткой верхнюю челюсть противника. Ни один не желал уступать, и ни один не мог серьезно повредить крепкие латы врага. Они бились и извивались, словно стальные ленты, в которые вселились тысячи дьяволов.
— Хватай за хвост, — приказал я, не собираясь, однако, сам браться за дело.
— Погодите, я сбегаю за кинокамерой, — сказал Джордж.
Дождавшись его возвращения, мы всём скопом навалились на хвост крокодила И накинули на него веревочную петлю. Как только петля намертво затянулась, мы перекинули другой конец через балку и принялись тянуть изо всех сил. Крокодил поднялся в воздух и повис вниз головой во всю длину. Но своего врага он так и не отпустил. Он не разжимал зубов, сомкнутых на морде варана, а тот держал его мертвой хваткой.
Наконец оба животных повисли в воздухе, намертво сцепленные в единое целое: мы их и колотили, истыкали, даже «поджаривали» на огоньке, но ни один не ослабил хватки. Нам пришлось снова опустить их на землю и, разделившись на две команды, растаскивать за хвосты, как перетягивают канат. И даже при этом их мощные броски заставили всех скатиться с веранды и продолжать борьбу в пыли возле дома.
Только после того, как мы навалили целую гору мешков, набитых капканами, камнями и прочими тяжестями, на спины противников, нам удалось подобраться достаточно близко, чтобы раздвинуть их челюсти с помощью все тех же волшебных инструментов — «друзей траппера».
Эти некогда полные неуемной ярости обитатели африканских вод теперь красуются в одном из музеев Европы в виде отлично отпрепарированных и добела вылощенных скелетов.
Великие воды раскинули свою сеть по. всей территории Тропической Африки. Они служат не только торговыми путями или природными рубежами для человека и животных, но и средой обитания необычных живых существ.
Возле Мамфе нам не раз приходилось гнаться во весь дух за убегающим вараном, только чтобы увидеть, как он с разбегу ныряет вниз головой в какую-нибудь тихую заводь. В глубине лесных дебрей мы купались под кристально чистыми водопадами в бассейнах, из которых жители ближайшей деревушки выловили сразу же после нашего ухода таких громадных крокодилов, что нам удалось сохранить лишь их головы в качестве доказательства, что они существовали на самом деле. Как только мы разбивали лагерь на берегу реки, в нашей ежедневной добыче начинали попадаться диковинные мыши, змеи и лягушки. И все они обитали в реке.
В реках водились еще два вида животных, которые были нам нужны. Один, насколько мы знали, был довольно многочисленным. Второй больше походил на миф. Мы решили отправиться в специальный поход за этими животными. В процессе поисков мы наткнулись на третье животное, которое могли бы вовсе не заметить из-за его ничтожных размеров, если бы не то обстоятельство, что именно оно являлось подлинным властелином здешних мест и вершителем судеб каждого человека.