– А ну отдай записку! И сотри там что успел ввести.
– Ой, кто здесь? – Джек испуганно обернулся, но, увидев Риту, сразу успокоился и нехорошо осклабился: – А-а, драчунья... Реванш хочешь взять?
– Отдай записку, отдай! – повторяя это, Рита мельком удивилась тому, как легко ее оставила привычная находчивость. Все, что смогла сделать доведенная до отчаяния девушка – это вцепиться в руку Джека в попытке вырвать злополучную бумажку. Молодой человек легко увернулся, и Рита оказалась в его объятиях.
– Ага, попалась! – торжествующе засмеялся Джек. – С тебя поцелуй. Будешь знать, как приставать к мужчинам!
Неизвестно откуда материализовавшийся Дима легко оторвал сразу сникшего Джека от Риты.
– Я что, я ничего... Она сама! Это все случайно вышло! – боком отходя в коридор, забормотал незадачливый плейбой.
– Имейте в виду, что я обо всем сообщу Геннадию Ивановичу, – равнодушным голосом предупредил Риту Дима.
Девушка не на шутку испугалась:
– Пожалуйста, не надо, прошу вас...
Наверное, на ее лице было написано такое глубокое отчаяние, что даже охранник сжалился и снизошел до объяснений:
– Вообще-то мне вас жалко. Но Геннадий Иванович платит не за жалость, а денежки мне ой как нужны. Так что пеняйте на себя. Раньше надо было думать, прежде чем свидания любовникам назначать.
– Он не... – возмущенно заговорила было Рита, но тут же замолчала. С какой стати она должна давать объяснения этому доморощенному терминатору? Вот если родители потребуют рассказать подробности происшествия, тогда другое дело...
Но Геннадий Иванович, услышав от Димы подробный доклад о происшедшем за день, не пожелал уточнять у Риты подробности. Он только строго отругал охранника за то, что тот не узнал имя предполагаемого любовника Риты. После того как Шерстнев с горьким торжеством объявил жене о новом преступлении ее любимицы, Зоя Петровна слегла в постель. Перепуганная Анна Осиповна хлопотала возле хозяйки; новая горничная, успевшая получить от Шуры хорошую трепку, уже написала заявление об уходе и теперь примачивала на кухне синяки, и никто не мог проследить, как Шура, точно змейка, выскользнула из своей спальни и направилась к сестре.
– Поняла, на что я способна? – с ходу заявила она.
– Не приписывай себе то, что произошло случайно, – устало откликнулась Рита.
– Ну, может, этот упырь поймал тебя, когда ты обжималась, случайно. А знаешь, для чего я Джека-то в университет вызвала?
– Ну?
– Матюша вот что придумал... Раз папаня решил не давать мне жить, мы его устраним!
– Ты с ума сошла?! – Рита не могла поверить своим ушам. Шура вызывающе захохотала:
– А что, ты папочке расскажешь?
– Шура! Скажи, что ты шутишь! Что значит – устранить? Не... убить же?
– Ну такую крайнюю меру мы пока не хотим применять, – с видом героини голливудского боевика изрекла Шура. – Но... Джек согласился помочь папаше улечься в больницу по крайней мере месяца на три! А пока он будет вылеживаться, мы успеем все провернуть!
– Что провернуть?
– Мы с Матвеем поженимся, поняла? Все равно поженимся, хоть бы вы все с ума сошли! Пусть папаня потом попробует лишить меня приданого! А пока мы не получим денежки, Матюшины кредиторы все равно согласятся подождать. Еще бы, ведь он женится на дочери самого Шерстнева! – приосанилась Шура.
– Какая же ты дура! – презрительно бросила Рита. – И дрянь!
– Но-но, не очень-то!
– Подлая дрянь!
– Уж какая есть, – надменно улыбнулась Шура. – А тебе не нравится? Между прочим, я решила и впредь так развлекаться. Буду приходить к тебе и рассказывать все, что мы придумаем с Матвеем. А ты, зубрилка, никуда не денешься – будешь слушать как миленькая и знать, что не сможешь нам помешать!
– Я сейчас же иду к папе!
Вслед Рите донесся насмешливый голос сестры:
– Флаг тебе в руки! Ты что, воображаешь, будто папаня с тобой разговаривать соизволит?
Действительно, когда Рита подлетела к запертой двери кабинета и принялась стучать – сначала деликатно, а потом, в отчаянии от того, что отец не желает ничего слышать, громко и ритмично, разозленный Шерстнев выскочил наружу как разбуженный охотниками от спячки медведь.
– Почему ты не в своей комнате? – зарычал он.
– Папа, я должна тебе сказать, что... – храбро заговорила Рита, но отец перебил:
– А, поняла, что значит – со мной тягаться? Прощения пришла просить? Поздно! Сначала ты понесешь наказание за то, что столько лет смеялась надо мной... исподтишка строила пакости...
Еле сдерживая слезы отчаяния и обиды, Рита вернулась в свою комнату, где ее насмешливо приветствовала и не думавшая никуда уходить Шура:
– Ну что, зубрилка, не обломилось? Я-то нашего папашу получше твоего знаю. Сколько лет он меня в дугу гнул, – с горечью закончила она.
«Завтра суббота, занятий не будет, – горько подумала Рита. – Ни на прогулку, ни в театр меня наверняка не выпустят. Значит, придется целый день сидеть и выслушивать Шурино хвастовство и злобный бред. Господи, неужели эти чудовищные планы, которые она мне сейчас поведала, не злобная выдумка, чтобы меня испугать, а правда? Нет-нет, не может быть!»
Видя, что ее жертва не спорит и не плачет, а стоит посреди комнаты в каком-то странном оцепенении, Шура, недовольно хмыкнув, удалилась. Рита даже не заметила этого. Подойдя к висевшему на стене образу Богородицы, который уже много лет воспринимала скорее как элемент дизайна, Рита, словно управляемая какой-то шедшей извне силой, опустилась на колени и вполголоса начала повторять послушно всплывавшие в памяти слова молитвы, которым когда-то учила ее Анна Осиповна. Но канонические слова быстро перешли в сбивчивый шепот:
– Пусть с папой ничего не случится! Пусть он останется жив и здоров!
Глава 14
– Ну что, поганка! Хотела уложить мать в могилу, да не вышло! – приветствовал за завтраком Шерстнев старшую дочь. За окнами столовой переливалось всеми красками поздней весны субботнее утро, а Рите казалось, что мир заволакивает черная мгла.
– Геночка, ты несправедлив. Не приписывай девочке то, в чем она не может быть виновата, – заступилась за Риту мама.
– Молчи уж, Птичка! Казалось бы, могла убедиться, к чему приводят твои нежности! – с досадой отозвался Шерстнев. – Анна Осиповна, а что, агентство еще не прислало новую горничную?
– Да ведь выходной сегодня... Вообще, не представляю себе, кто к нам пойдет. Менеджер-то в агентстве сказал вчера, что против вашей фамилии у них в базе данных особая пометка стоит...
– Ну да, о том, что мне требуется высококвалифицированный персонал, – принимая из рук Анны Осиповны тарелку с жареным беконом, кивнул Шерстнев.