– Донесу уж тебя до квартиры. – Голос молодого человека продолжал оставаться непринужденным, словно Рита ничего не весила.
– Спасибо, я сама...
– Не бойся, я не попадусь твоим хозяевам на глаза. Как же тебя запугали!
Поддерживая свою выдумку, Рита не стала разубеждать Виктора; наоборот, указала ему в дальний конец вестибюля:
– Лифт для прислуги там.
Увидев свою любимицу на руках у незнакомого мужчины, Анна Осиповна, стоявшая возле технического лифта с тележкой грязного белья, так и ахнула. Рита была не совсем точна, лифт использовался не как черный ход для обслуги, а как грузовой. Анна Осиповна, намеревавшаяся было спустить в расположенную в подвале прачечную только что снятое постельное белье, моментально забыла о тележке, пытаясь выхватить девушку из рук Виктора.
– Риточка, деточка! – причитала женщина. – Где ж ты ножки так поранила? А Геннадий Иванович рано вернулся сегодня... Что-то у него с бизнесом не задалось, уж такой сердитый... О тебе спрашивал... Где, говорит, эта прошмандовка таскается, давно пора вернуться! Давай я тебя в кровать отнесу, бедная ты моя!
– Да вы же меня не удержите. – Риту тронуло волнение Анны Осиповны, до сих пор считавшей ее ребенком, и предстоящее объяснение с отцом вдруг показалось не таким уж и страшным.
– Анна Осиповна, хозяин кофе требует, а Павел Ильич не может найти, куда вы зерна поставили! – на одном дыхании проговорила выглянувшая на площадку из задней двери квартиры Шерстневых Тося. – Ой, Рита! Что это с тобой? А я тебе должна рассказать такое...
Казалось, горничная только сейчас увидела несколько растерявшегося от кипевших вокруг него страстей Виктора; быстро зажав себе рот обеими ладошками, Тося надула щеки и выпучила глаза, словно боясь ляпнуть лишнее в присутствии постороннего.
– Я, пожалуй, пойду... – с легким испугом произнес Виктор. – Только помогу тебе добраться до твоей комнаты! Тебе ведь больно на ногу наступать.
– Мы ей поможем, – поспешно вмешалась Анна Осиповна. – У нас сейчас в доме гроза!
– Александра Геннадьевна заявилась домой с мужиком из низшего общества! – фыркнула Тося, видимо уже овладевшая собой. – Так что если хозяин увидит еще и этого... Рита, а где ты его взяла?
– Я ваш сосед, живу в Вербине, – несколько церемонно разъяснил Виктор.
– Ой, тогда беги быстрей отсюда! – замахала руками Анна Осиповна. – Наш хозяин знаешь кто? Сам Шерстнев! Должен помнить! Ваши всегда его имя да вот Моткова еще на плакатах пишут, когда пикеты устраивают! За общение с тобой он Риточке такое устроит!
Виктор посмотрел на женщин с таким удивлением, будто все трое только что прямо на глазах превратились в персонажей «Маппет-шоу».
– Неужели вы настолько дорожите работой, что готовы терпеть подобное самодурство? – с искренним недоумением наконец выговорил он.
Рите снова почему-то стало неловко.
– Сынок, а это входит в наши обязанности, – просто разъяснила Анна Осиповна. – Да и не так все плохо, как на первый взгляд кажется! Это хозяин у нас нервный. А хозяйка с дочками...
Женщина непроизвольно погладила Риту по голове, и девушку охватил испуг при мысли, что сейчас ее нелепый обман раскроется. Что тогда подумает Виктор? Почему-то его мнение стало очень важным для Риты! К счастью или к несчастью, в этот момент на площадку с искаженным злобой лицом выскочила Шура.
– Тоська, тунеядка! Почему нет кофе? – с ходу завопила она. – А, Ритка, вот ты где! Ну, спасибо! Устроила мне гадость! Погоди, я тебе тоже... О, а что это с тобой случилось? – внезапно оборвав крик, с нехорошим любопытством поинтересовалась она.
Виктор, словно демонстрируя готовность защитить Риту, положил девушке на плечо руку.
– Если бы вы себя видели со стороны... барышня, – с презрением заметил он Шуре. – Постарайтесь научиться держать себя в руках, а то замуж не возьмут! Насколько я понимаю, у таких, как вы, это главная цель в жизни, – добавил он.
Удар пришелся в больное место, и Шура, даже не думая стесняться, разразилась визгливыми рыданиями.
– Иди скорей, а то сейчас начнется, – подтолкнула Виктора Анна Осиповна.
– Рита, ты не забудешь, где меня найти, – уходя, полуутвердительно-полувопросительно сказал молодой человек.
...– Маргарита, я всегда считал, что, в отличие от Александры, ты более-менее разумная девочка, – старательно удерживаясь от крика, выговаривал Шерстнев старшей дочери. Рита, уже помывшаяся и переодевшаяся, смотрела на него с выражением терпеливого недоумения вместо прежней почтительности, и это еще больше заводило отца. – Я жестоко в тебе разочарован! Разве ты не слышала, что не должна ни на минуту оставлять Шуру одну?
– Наде Емельяновой стало плохо. Я была ей нужнее!
– Разве ты врач?
– Нет, но... – Девушка попыталась сформулировать мысль о том, что дружеская поддержка порой бывает ценнее медицинской помощи, и не смогла. Или это холодное выражение, появившееся на лице отца, помешало ей это сделать?
– Доченька, пойми меня правильно, – очевидно, заметил замешательство дочери Шерстнев. – Сейчас такое время, когда всякие там телячьи нежности – недоступная роскошь! Те, кто позволяет себе жалеть кого-то, сидят без гроша. Поверь, я выстрадал это убеждение. Чувствительность – это слабость, а слабых топчут!
– Я, конечно, всего лишь девчонка, не знающая жизни... – с болью произнесла Рита, не в состоянии больше молчать, – но я чувствую, слышишь, папа – сердцем чувствую, что права я, а не ты! И мама тоже поступает правильно, когда помогает людям!
– Дамские сказочки! – нахмурился Шерстнев. – Твоя мама, пора уж посмотреть правде в глаза, просто томится от скуки. Вот и зарабатывает дешевую популярность! И тебя с пути сбила. Подлинная доброта не в том, чтобы вытирать сопли твоей истеричке Надьке, а в том, чтобы не бросать сестру, которая нуждается в твоей помощи!
– Я и не бросила ее, – не сдавалась Рита, больно задетая пренебрежительным тоном, которым говорил отец о маме. – Не вижу, какой вред могла принести Шуре поездка с Анатолием Сергеевичем. В конце концов, он наш преподаватель.
– Я не буду объяснять тебе, что подобные услуги не входят в круг его обязанностей, ты и сама должна это соображать, – грубо заявил дочери Шерстнев. – Но как ты могла, зная моральный уровень сестры и то, как мы с мамой пытаемся уберечь ее от общения с кем попало, оставить Александру наедине с каким-то учителишкой? Еще такого зятя мне не хватает!
– По-моему, этого ты можешь не опасаться, – усмехнулась Рита. – Шура любит Матвея настолько сильно, насколько вообще способна любить! Даже устроила мне сцену ревности. И вообще, почему ты все время ругаешь и преследуешь ее как чужого, враждебного человека!