– Ну да, о том, что мне требуется высококвалифицированный персонал, – принимая из рук Анны Осиповны тарелку с жареным беконом, кивнул Шерстнев.
– Нет, о том, что в нашем доме горничной могут по морде надавать, – сердито отрезала домоправительница. – А теперь сами догадайтесь кто!
– Анна Осиповна, а вы не много ли себе позволяете? – насупился Шерстнев.
– Чего уж там позволять-то... Одна Тося и держалась – святая простота.
– Большое спасибо за лекцию, – иронически выговорил Шерстнев. – Александра, в дверь звонят! Потрудись сходить в прихожую и открыть.
– Может, мне еще и со стола убрать? – съязвила Шура. – Пусть Анна Осиповна топает, ей за работу деньги платят!
– А ну без разговоров! – прикрикнул отец; девица неохотно повиновалась.
– Вот видишь, Птичка, как с ними надо! – довольно провозгласил Шерстнев, снисходительно поглядывая на жену. – Строгость и только строгость! А ты все сю-сю-сю...
– Геночка, мы возьмем девочек с собой на парусную регату? – осторожно уточнила Зоя, уклоняясь от опасной темы.
– Они наказаны, ты забыла? Пусть дома сидят, конспекты перечитывают.
На лице Зои отразилось сомнение: женщина явно хотела возразить мужу, что уж по крайней мере Шура найдет себе занятие поинтереснее. В этот момент девица возвратилась в столовую, ведя за собой супругов Блиновых.
– А, соседи! Милости прошу, – приподнялся из-за стола Шерстнев.
– Анна Осиповна, принесите, пожалуйста, еще две чашки, – напомнила Зоя. – И возьмите у Павла Ильича тот торт, который он собирался подать нам к обеду.
– Благодарю, мы уже завтракали, – отказался Блинов. – Не утруждайтесь, милая, – обратился он к Анне Осиповне.
– Ну не хотите тортик – не надо. Но уж чайку выпейте... – настаивал Шерстнев.
Гости присели за стол.
– Мы к вам, собственно, по делу, – начал Андрей Николаевич. – Вчера ваша супруга говорила с моей...
– Я всегда знала, что Матвей – испорченный, хитрый мальчишка, – тяжело вздохнув, вступила Мария Семеновна. – В кого он такой уродился? И разве мы с папой не воспитывали его как следует? Вы не представляете себе, Геннадий Иванович, что я почувствовала, когда Зоя Петровна рассказала мне...
– А, вы об этой истории, которую выдумала Маргарита? – небрежно отозвался Шерстнев. – Бросьте! Обычные дамские интриги! Я лично не верю этой басне ни на грош!
– Геннадий Иванович, я мать. И поверьте, мне тяжело признаваться в этом... Но раз дело настолько серьезно... Матвей отлично умеет притворяться! С виду он само совершенство. Но его делишки уже не раз всплывали на поверхность... Скажу вам откровенно, я порой сама его боюсь.
– Да будет вам! Что у меня, глаз нет, что ли! Ваш Матвей – отличный парень! – пожал плечами Шерстнев. – Даже слишком хороший, вот так. Привыкли вы, что от парня никакого беспокойства, одна радость... Вот и придираетесь к любой мелочи. А были бы у вас такие, с позволения сказать, доченьки, как у меня... Нечего сказать, утешение на старости лет!
– По-моему, вы просто не желаете услышать то, что вам говорят, – огорчился Блинов-старший. – А мы, между прочим, хотели предупредить вас, что Матвей не пара вашим девочкам! Напрасно вы позволяете им общаться с ним! Я, конечно, запретил Матвею даже близко подходить к Рите и Шуре. Но разве он послушает? Вот и вчера они с Шурой целый день перезванивались...
– Позвольте вам не поверить, – насмешливо улыбнулся Шерстнев. – Я лично, слышите, лично отобрал у нее мобильник! А к городскому телефону мы девиц не подпускаем, они наказаны. Вы что же, считаете, что Александра способна перехитрить меня?
– Поразительное самоослепление! – развел руками Андрей Николаевич.
– Ну, дорогие соседи, если у вас все... – намекнул Шерстнев.
– Нет, не все. – Голос Блинова стал неприятным. – У нас с вами, Геннадий Иванович, уже были споры по поводу незаконного строительства в лесу...
– Узаконим, дело времени. – Шерстнев отхлебнул чаю.
– Вряд ли! Но не будем это сейчас обсуждать... Дело в том, что мне стало известно: жители Вербина собираются устроить сегодня очередной пикет.
– Пусть покричат, пар выпустят... Работали бы лучше! Тратят время черт знает на что!
– Геночка, – с тревогой вмешалась было Зоя Петровна, но мужчины, увлеченные спором, не услышали ее.
– А я вот считаю, что они правы! – с вызовом сказал Андрей Николаевич. – Какое мы имеем право поганить окружающую природу, мешать людям жить?
– А разве они нам не мешают? – огрызнулся Шерстнев. – Подписали бы договор, не было бы проблем со стройкой... Один раз эти алкоголики уже добились своего – не дали нам построить на реке пристань для яхт. Но уж свой охотничий домик я им не отдам! – Сейчас Геннадий Иванович напоминал задиристого мальчишку, у которого отнимают любимую игрушку.
– В общем, я явился к вам как представитель тех жителей нашего кондоминиума, которые согласны с вербинцами в этом вопросе, – продолжал Блинов. – Идея строительства и захвата земли принадлежит вам. И мы полагаем, что было бы неплохо, если бы вы лично поговорили с участниками пикета.
– О чем же?
– А вот попробуйте привести им те же аргументы, что и мне, – хмыкнул Блинов. – Назовите их в лицо алкоголиками и бездельниками, расскажите, что намерены перепахать всю округу по своему разумению... Почему другие люди по вашей милости должны существовать в атмосфере нарастающей вражды, в окружении пикетов? Вы думаете, что статьи в прессе об этом пойдут на пользу моему или вашему бизнесу?
– А, вот как вы заговорили. – Шерстнев широко улыбнулся, скорее, оскалился. – Моему бизнесу не повредят никакие статьи! И знаете почему? Потому что я начал его с нуля и сумел, несмотря на все препятствия, поднять на должный уровень! Почему я должен считаться с лопухами, которые не способны сделать то же? Пусть они считаются со мной!
– Спасибо за «лопуха», – побелел Андрей Николаевич.
– Ну что вы, я вовсе не вас имел в виду, – неловко поправился Шерстнев.
– Никакие деловые успехи не дают вам права попирать интересы других! – высказалась Мария Семеновна.
Зоя Петровна встревоженно поглядывала на спорщиков. Лицо Шерстнева побагровело.
– Проще всего сидеть сложа руки, не пытаясь заработать как следует! А потом начать водить носом по сторонам: а кто это живет лучше меня? Все отнять и поделить!.. Нет, дорогой мой Андрей Николаевич, этот лозунг давно устарел!
– Да кто у вас что отнимает? Скорее уж это вы...
– Нет, мне чужого не надо! Я беру только то, что и так принадлежит мне по праву.
– Считаете себя господом богом?!
Мужчины вскочили с мест и, красные, разъяренные, сверлили друг друга глазами.