силу, но обладают одним крупным недостатком: силу вы приобретаете, а поднимаемый вес остается неизменным. Не имея тренажерных залов, охотники-собиратели лишены возможности выполнять нужные упражнения, чтобы развить сверхсилу, не говоря о рельефности мышц, как у Чарлза Атласа или Милона.
Тут есть глубокий смысл. Будь я охотником-собирателем, помимо тоски по спортзалу, испытывал бы желание обладать достаточной, но не чрезмерной силой. Один из потенциальных недостатков наращивания мышечной массы в том, что ради нее жертвуешь мощностью. Если сила определяет, какое усилие я могу развить, то мощность — насколько быстро я способен его развить. Это не независимые величины, скорее они представляют компромиссную альтернативу одна другой: не исключено, что женщина, наделенная силой, сможет поднять корову над головой, но не быстро. А женщина, обладающая мощью, такую тяжесть вряд ли осилит, зато способна быстро и несколько раз подряд поднять предмет менее тяжелый и громоздкий. Успех некоторых действий (например, когда надо выпрыгнуть высоко вверх или быстро взобраться на дерево) больше определяется способностью развить мощность, чем силой. Поднимать над головой предмет вдвое (а то и более) тяжелее тебя — подвиг сомнительный и опасный, а в каменном веке, вероятно, не имел практической ценности. Даже наш среднестатистический современник с его преимущественно сидячим образом жизни больше выигрывает от мощности, чем от силы. Многие повседневные физические действия (например, когда мы поднимаем сумки с купленным провиантом или встаем со стула) требуют рывка, быстрого приложения взрывной силы. Как мы убедимся далее, нам особенно важно сохранять свои мощностные качества по мере приближения старости[297].
Еще одним недостатком суперсилы по меркам каменного века была бы ее затратность в плане калорий. Бодибилдеры, способные поднять корову, и питаться должны так же обильно, как это травоядное. Ну почти. Вспомним, что мышцы — энергетически дорогостоящая ткань, на нее приходится около трети массы тела обычного человека и пятая часть его энергетического бюджета. Мне, например, чтобы поддерживать свою телесную, помимо мышц, оболочку, в день требуются 300 ккал. А у накачанных штангистов мышечная масса может превышать и 40% массы тела. Это значит, что они дополнительно носят на себе 20 кг дорогостоящей плоти[298]. Вздумай я накачаться до их уровня, потребовались бы дополнительные 200–300 ккал в день, чтобы питать мое новое атлетическое тело. Сегодня добрать лишних 300 ккал ничего не стоит (выпей стакан молочного коктейля, и готово), но ежедневный сбор пищи, позволяющий добыть эти лишние 300 ккал, в каменном веке потребовал бы серьезных дополнительных усилий, которые могли пойти в ущерб репродуктивному успеху[299].
Суммируя вышесказанное, замечу, что современные культуристы и завсегдатаи тренажерных залов обладают физическими кондициями, какие мы бы вряд ли встретили у наших предков — охотников-собирателей, которые не располагали материальными ресурсами, чтобы так накачивать мускулы, не имели потребности в подобной избыточной силе и были бы вынуждены нести издержки в виде дополнительных калорий. А как насчет более отдаленных пращуров? Как выглядят физические возможности современных охотников-собирателей в сравнении с человекообразными обезьянами и исчезнувшими пещерными людьми, которых принято изображать могучими и сильными?
Приматы и пещерные люди — дюжие здоровяки?
В 1855 г. филадельфийская Академия естественных наук отправила молодого путешественника французского происхождения Поля дю Шайю исследовать Западную Африку[300]. Он еще в детстве бывал в тех местах с отцом, державшим факторию близ побережья Габона, и горел желанием снова посетить те места. И вот в свои двадцать лет Шайю поднялся вверх по течению реки Огоуэ и углубился в сердце джунглей, куда еще не ступала нога европейца. Три следующих года он провел в тех местах, изучал и описывал культуру, быт и нравы местных племен, убивал тысячи птиц и млекопитающих — эта добыча предназначалась к отправке в Филадельфию для изготовления чучел. Шайю считается первым европейцем, которому довелось наблюдать жизнь горилл в природе. В своей первой книге «Путешествие во внутреннюю Африку» (1861) он описывает этих крупных человекообразных обезьян как жутких «полулюдей-полузверей» и «повелителей африканских лесов». На рис. 14 приводится одна из типичных иллюстраций к книге Шайю. Его рассказы стали такими популярными, что он вернулся в джунгли Африки, после чего написал серию приключенческих рассказов, в том числе сборник «Истории страны горилл»[301].
Больно читать полные жестокостей и расизма описания Шайю. В одном особенно душераздирающем рассказе он повествует, как поймал первую в своей жизни живую гориллу, Джо-драчуна. Несчастное создание всего трех лет от роду схватили за шкирку и сунули в мешок после того, как спутники Шайю безжалостно застрелили его мать. Естественно, Джо-драчун без восторга отнесся к тому, что его осиротили и поймали, бешено сопротивлялся и пытался вырваться из своего бесчеловечно-жестокого плена в импровизированном узилище. Через несколько недель и многих попыток вырваться на волю, одна из которых почти увенчалась успехом, бедняга Джо умер.
Среди многочисленных маленьких читателей книжки Шайю был Мериан Купер, позже заявивший, что именно рассказы о гориллах вдохновили его взяться за режиссуру фильма «Кинг-Конг». В образе гигантской гориллы воплотились бытовавшие в массовой культуре преувеличения относительно колоссальной силы человекообразных приматов. В английском языке до сих пор бытует фразеологизм to go ape (англ. ape — человекообразная обезьяна), означающий «рассвирепеть, впасть в бешенство». Хотя научное сообщество того времени высмеяло писания Шайю о гориллах (Дарвин и вовсе обозвал его злобным старым дураком), едва ли можно сомневаться, что его рассказы и сделанные с натуры зарисовки горилл — наряду с тем, как позже изображали этих приматов другие исследователи, — повлияли на представления раннего поколения ученых о наших человекоподобных предках как о свирепых, бессмысленно жестоких существах[302]. Только благодаря новаторским исследованиям приматологов Джейн Гудолл, Дайан Фосси и других ученых мы теперь понимаем, что гориллы хотя и не ангелы, но существа по большей части миролюбивые[303]. И все же крайне живуч миф, будто наши человекообразные предки, населявшие леса Африки, обладали исключительной мускулатурой и неимоверной силой. Как предполагается, самец шимпанзе весом примерно 55 кг силен настолько, что запросто может выдернуть вашу руку из сустава.
Первые строго научные измерения физической силы шимпанзе провел в 1920-х американец Джон Бауман, преподаватель биологии и тренер школьной сборной по американскому футболу. Он заметил, что «хотя все авторитеты в области изучения человекообразных обезьян считали, будто антропоиды наделены физической силой, намного