В это же время Соблазнитель влюбился в мещанку Баре, содержавшую вместе с мужем чулочную лавку. Под предлогом покупок Казанова зачастил в лавочку, где в огромных количествах скупал чулки, жилеты и панталоны, а потом просил юную лавочницу доставить покупки к нему домой.
Иногда к несказанной досаде Казановы свидания срывались ибо покупки ему приносил муж красавицы. В конце концов Соблазнитель почел за лучшее стать его другом, дабы иметь возможность в любое время навещать супружескую чету, в том числе и в отсутствие супруга. Чаровница Баре подарила Казанове немало сладких часов. Молоденькая мещаночка, оставшаяся из-за недуга мужа девственной даже после свадьбы, впервые познала страсть в объятиях любовника, коему и стремилась угодить со всем нерастраченным пылом юности. Связь с Баре также обошлась ему недешево. Ничего не требуя, очаровательная лавочница тем не менее подробно изложила ему финансовое положение молодой четы, обремененной долгами за приобретенную в рассрочку лавочку. Склонный к спонтанной щедрости, особенно когда дело касалось понравившейся ему женщины, Казанова уплатил по векселям супругов и вручил чаровнице Баре кошелек с луидорами. Таким образом муж ее был избавлен от долгов и сумел сохранить дело в отличие от самого Казановы.
Мануфактурное дело, не имея налаженного сбыта, а также из-за постоянно менявшихся работниц, стремительно приходило в упадок. Содержание дома в Малой Польше требовало немалых затрат. Казанова попытался продать убыточную фабрику, но и здесь его подстерегла неудача: фабрику обокрали, и тот, кому он ее продал, потребовал либо вернуть ему деньги, либо возместить убытки, причиненные кражей. Казанова платить отказался, и покупатель подал на него в суд. Нанятый адвокат оказался мошенником. В результате всех этих злоключений Соблазнитель угодил в долговую тюрьму. Там ему предложили уплатить залог и выйти на свободу, дабы не оставаться в камере до начала процесса. Пока Казанова раздумывал, где взять денег, мадам д’Юрфе внесла залог и сама приехала за ним в тюрьму. Усадив Соблазнителя в карету, она сразу же повезла его на прогулку, чтобы никто в Париже не усомнился в его освобождении.
Выйдя из тюрьмы, Казанова затеял сразу два процесса — против покупателя фабрики и обокравшего его адвоката, но, окончательно запутавшись в процессуальных тонкостях, не довел до конца ни одного дела и уехал в Голландию. Перед отъездом он на скорую руку распродал оставшееся у него имущество, пообещал заплатить кредиторам из денег, внесенных в качестве залога, и повидался с герцогом де Шуазелем, надеясь получить у него рекомендательные письма. Герцог писем не дал, но обещал сообщить о его прибытии посланнику, господину д’Афри, и подтвердил, что ежели ему в Голландии удастся добиться для Франции займа в сто миллионов под пять процентов годовых, то Казанова может рассчитывать на французское гражданство и дворянский титул. Мадам д’Юрфе бегство свое он объяснил тайным приказом ордена (скорее всего, розенкрейцеров, так как маркиза считала Казанову его членом), дабы она не заподозрила, что он бежал, не желая платить долги.
В Голландии Казанова не задержался, прежние его знакомцы принимали его прекрасно, двери дома Д. О. всегда были для него открыты, но едва он заводил речь о деньгах или каких-либо финансовых комбинациях, все тотчас становились немы и глухи. Шуазель действительно сообщил посланнику о прибытии Авантюриста, но предупредил, что иметь дело с ним можно только в случае, если тот сам добьется получения займа, тем более что с теми же целями в Голландию прибыл коллега и конкурент Казановы граф Сен-Жермен. Впрочем, на этот раз оба остались ни с чем, а посему разъехались: Сен-Жермен — в Англию, а Казанова — в Германию.
ЛЮБОВНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ГЕРМАНИИ И ШВЕЙЦАРИИ. ВСТРЕЧИ С ВЕЛИКИМИ СОВРЕМЕННИКАМИ
Проезжая через германские княжества, Казанова нигде не задерживался: прибытие, размещение в лучшей гостинице, представление сильным мира сего, удовлетворение любовного каприза, карты — и снова в путь. Соблазнитель наслаждался сам и дарил наслаждение женщинам. С мужчинами он играл в карты и часто проигрывал, пробивая брешь в своем бюджете, состоявшем из денег, спасенных от парижских кредиторов, кое-каких голландских сбережений и карточных выигрышей; а еще он возил с собой шкатулку с драгоценностями. В то время самым блистательным немецким двором в Европе считался двор герцога Вюртембергского, разбогатевшего на продаже собственных подданных. Франция купила у него целый корпус численностью в десять тысяч человек, отличавшихся, по словам Казановы, крайней бестолковостью. Герцог Карл Евгений[53] был известен своей расточительностью. При вюртембергском дворе были превосходная итальянская опера, оркестр, состоявший из первоклассных виртуозов, восхитительный балет и лучшая, после парижской, французская комедия. Празднества и развлечения поглощали несметные суммы, так, на один только фейерверк в 1763 году было истрачено пятьдесят две тысячи гульденов.
Атмосфера роскоши и увеселений не могла не привлекать Авантюриста: именно в ней легче всего пускать пыль в глаза, швыряя на ветер медяки и подбирая разбрасываемое золото. Но в Штутгарте, столице герцогства, ему с самого начала не повезло. Он не говорил по-немецки, отчего вызвал неудовольствие герцогской свиты, нарушил принятый в театре обычай аплодировать только вслед за герцогом, сначала захлопав в тишине, а потом сидя с каменным лицом во взорвавшемся восторженными аплодисментами зале. Герцог Карл Евгений был с ним любезен, однако беседа была краткой, и герцог, по мнению Казановы, не проявил к нему должного интереса. А далее дела пошли еще хуже, хотя, по собственному признанию Авантюриста, он был сам во всем виноват: «Все несчастья, случившиеся со мной в Штутгарте, имели причиною исключительно мое дурное поведение». В кафе он познакомился с тремя офицерами, предложившими ему пойти развлечься в злачное заведение, где жрицами продажной любви служили исключительно итальянки. Утомленный постоянно звучащей вокруг непонятной немецкой речью, он прельстился возможностью поговорить на родном языке и принял приглашение. Его привели в подозрительного вида дом на окраине города. Там их действительно встретили три молоденькие итальянки, обрадовавшиеся гостям, а особенно соотечественнику. Пока они целовали и обнимали венецианца, офицеры приказали принести венгерского вина, и все выпили за здоровье присутствующих. Затем принесли карты, и Казанове предложили сыграть. В голове у него шумело, однако он без колебаний согласился и к утру проиграл почти четыре тысячи луидоров. Денег с собой у него не было, он пообещал заплатить и отбыл к себе в гостиницу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});