О способе омоложения а la Казанова рассказал в своих записках авантюрист Лоренцо Да Понте, лично знавший Соблазнителя. Как-то раз, когда Казанова особенно нуждался в деньгах, его познакомили с одной состоятельной дамой преклонного возраста, по-прежнему продолжавшей заглядываться на мужчин. Казанова стал усердно исполнять роль преданного воздыхателя, однако вскоре понял, что дело не выгорит, так как увядающая красавица неожиданно часто стала смотреться в зеркало, подсчитывать морщины и думать о вечном. Тогда Соблазнитель решил поведать ей под большим секретом способ омоложения, после которого тело вновь становится свежим и прекрасным, как у пятнадцатилетней девочки. Дама проявила к сообщению живой интерес, и Казанова, дабы не быть голословным, предложил в тот же вечер продемонстрировать свой способ. Увядающая красавица согласилась и, как он велел, отослала из дома всех слуг, дабы чей-нибудь дурной глаз не помешал действию колдовских заклинаний. Тем временем Соблазнитель помчался к знакомой молоденькой куртизанке и, пообещав солидное вознаграждение, предложил сыграть комедию. Загримировав девицу под семидесятилетнюю старуху, он вместе с ней отправился к легковерной увядающей красавице. На глазах у изумленной дамы он извлек из кармана флакон темного стекла, дал «старухе» выпить его содержимое, произнес магические слова, а затем уложил ее на кушетку и с головой накрыл черным покрывалом, под которым куртизанка быстро избавилась от грима. Через несколько минут из-под покрывала выпорхнула очаровательная юная девица. Увядающая красавица была потрясена, она обнимала и целовала девицу, тормошила ее и засыпала вопросами, на которые та отвечала бойко, но уклончиво. Опасаясь, как бы куртизанка не наговорила лишнего, Казанова быстро увел ее из дома, а когда вернулся, нашел увядающую красавицу в состоянии, близком к экстазу. Бросившись ему на шею, она потащила его к себе в кабинет, распахнула шкаф, где хранила деньги и драгоценности, и объявила, что после операции омоложения отдаст ему руку и сердце и все свое состояние в придачу. После такого заявления Казанова, не теряя времени, вынул из кармана второй флакон, где, в отличие от первого, была уже не безобидная жидкость, а настойка лауданума, дал выпить ее увядающей красавице, произнес заклинание, а потом отвел ее на кушетку, уложил и накрыл тем же самым покрывалом. Под воздействием опиума легкомысленная особа вскоре сладко захрапела, а Казанова, забрав шкатулку с драгоценностями и золото, поспешно удалился.
Но Судьба наказала его за обман доверчивой жертвы. Возле дома увядающей красавицы его поджидал Коста, доверенный слуга, готовый в случае непредвиденных обстоятельств помочь господину скрыться. Вручив слуге шкатулку с драгоценностями, Казанова приказал ему ехать в крохотную деревушку, расположенную в двенадцати лье от Парижа, и там ожидать его в придорожной гостинице. Сам же он отправился отдавать куртизанке обещанные пятьдесят луидоров. Говорят, у воров есть свой особый кодекс чести. Таковой, видимо, был и у Казановы. Не чувствуя ни малейших угрызений совести за совершенное им ограбление беззащитной женщины, он тем не менее почитал своим долгом расплатиться с сообщницей. А пока чудотворец и куртизанка радовались ловко провернутому дельцу, Коста, не выдержав искушения, во весь опор мчался к французской границе. Так что когда Соблазнитель прибыл в условленную гостиницу, он не нашел там ни слуги, ни бриллиантов. Оставшись с пустыми карманами, он долго бушевал, проклиная и увядающую красавицу, и куртизанку, и слугу. Привыкнув обманывать других, он никак не мог смириться с тем, что его лакей, коего он и за человека не считал, так легко одурачил его.
Даже если в своем рассказе авантюрист Да Понте что-то изменил или присочинил, от этого история не перестает быть вполне в духе Казановы. Тем более что сам венецианец писал, что слуга его Коста обокрал его на пятьдесят тысяч экю. Обкрадывал его также и другой слуга — Ледюк, которого из-за его ловкости Казанова терпел несмотря на кражи.
История с омоложением во многом напоминает историю перерождения маркизы д’Юрфе с той разницей, что волею обстоятельств процедура перерождения затянулась более чем на год. Пожилые дамы, одинокие и состоятельные, во все времена являлись легкой добычей для проходимцев. Не избежал искушения поживиться за их счет и Соблазнитель. И если вид юных несовершеннолетних созданий пробуждал в нем плотское вожделение, то при виде красавиц преклонных лет глаза его вспыхивали алчным блеском. Однако следует отдать ему должное. «Всякий раз, когда я вспоминаю об этом, грусть и стыд охватывают меня», — пишет он в своих «Мемуарах», признаваясь, что сумел заморочить голову маркизе д’Юрфе.
Поклонница оккультных наук, мадам д’Юрфе, несомненно, читавшая «Графа Габалиса»[50], твердо верила в возможность общения с духами; по словам Казановы, «выказывая легковерность несравненную, она объявила однажды, будто Дух сообщил ей, что, поскольку она женщина, ей не дано разрешение сноситься с духами стихий». Дав волю фантазии, маркиза убедила себя, что Казанова, принадлежа к счастливому сонму посвященных, может осуществить ее перерождение, переселив ее душу в тело ребенка мужского пола, рожденного от философического соития бессмертного со смертной либо смертного мужа с божественной супругой. Авантюрист не разубеждал ее, не считая зазорным использовать женские бредни для собственной выгоды, особенно когда маркиза только того и желала, чтобы кто-нибудь ее одурачил. Власть над маркизой д’Юрфе, обладавшей немалым состоянием и бывшей в родстве со многими знатными семействами королевства, льстила ему, а ее желание переродиться наконец дало ему зацепку, как эту власть использовать. Поэтому однажды он намекнул, что действительно может осуществить вожделенное перерождение, только вряд ли на это отважится, поскольку в процессе операции ему придется умертвить ее. Однако маркизу это не смутило.
Обдумывая план перерождения маркизы, Казанова познакомился с неким прожектером и увлекся его идеей создания мануфактуры по производству шелковых набивных тканей. После успехов на «дипломатическом» поприще Казанова привык жить на широкую ногу, деньги стремительно таяли, и ему хотелось упрочить свое финансовое положение. Конечно, он отдавал себе отчет, что пока в Европе идет война, наладить сбыт тканей вряд ли удастся. Но вслед за рядом высокопоставленных чиновников он полагал, что война скоро кончится, и тогда он разбогатеет и станет получать ренту никак не меньше двухсот тысяч франков в год.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});