Читать интересную книгу Завоеватель - Конн Иггульден

– Погодите!..

Он оглядел других коней: один стоял спокойно и, в отличие от первого коня, не напоминал сжатую пружину. Сяовэнь кипел от подавляемого гнева. Может, он ненамеренно выбрал самого норовистого коня, только Сюань искренне сомневался. Воинами он не командовал давным-давно, но интуиция осталась. Наследник подошел к другому всаднику и глянул на него в полной уверенности, что тот не ослушается.

– Слезай, – велел он.

Едва посмотрев на своего командира, тот перекинул ногу через седло и спрыгнул на гальку.

– Садись на этого, – велел сыну Сюань.

Ляо Цзин не понял, что затевает отец, но спешился, подошел к коню и схватил поводья.

Наследник кивнул, не дав никаких объяснений, и поднял руку, прощаясь с другими детьми. Те стояли, несчастные, глядя вслед отцу и брату, которые оседлали коней и поскакали по берегу к городу Ханчжоу.

Глава 25

В Ханчжоу стояло много казарм императорской армии. В лучших имелись плацы, где воины могли постигать свое искусство, укреплять физическое здоровье, есть и спать в больших дормиториях; были даже ванны.

Леопардовы казармы, судя по виду, забросили много лет назад. Крыши просели, на плацах сквозь песок и камни пробивались сорняки. Сюань проехал под замшелой аркой и вместе с всадниками Хун Сяовэня остановился на внутреннем дворе. От поездки верхом он раскраснелся, ноги и спина, отвыкшие от нагрузок, ныли. Но от одного намека на свободу и власть Сюань чувствовал себе лучше, чем все эти годы.

Сяовэнь спешился без единого слова или взгляда на мужчин, которых привез. Все еще злясь, он вошел в первое строение. Сюань посмотрел на сына и кивнул, веля слезть с чужого коня. Чего ждать, он не знал, но за последние годы было так мало перемен, что Сюань радовался любым.

Другие всадники молча ждали. Через какое-то время Сяовэнь вышел и взял поводья. К удивлению Сюаня, он сел в седло и поскакал обратно к воротам. Два всадника взяли под уздцы коней, на которых приехали цзиньцы, и повели их прочь.

– В чем дело? – громко спросил Сюань.

Сяовэнь заметно напрягся – значит, вопрос он услышал, – но отомстил невежливостью: ответа не последовало.

Неподалеку раздался громкий крик, и Сюань обернулся. К нему бежали люди, знакомые из другой жизни. Ляо Цзин застыл, словно ожидая нападения, но отец стиснул ему руку. Когда он заговорил, в глазах у него блестели слезы.

– Ляо Цзин, я их знаю! Это мои люди. – Сюань улыбнулся, сообразив, что молодой человек не узнаёт никого из приближающихся. – Это и твои люди.

Старательно растягивая губы в улыбке, он вспоминал тех, кого не видел шестнадцать лет. Время немилосердно. Сюань чувствовал себя растерянным и оглушенным. Своих людей он помнил молодыми и сильными. Знакомые черты еще просматривались, но лица изъели морщины и усталость. Вероятно, на родине годы отпечатались бы не так заметно. Вряд ли тут его людей хорошо кормили и окружали заботой.

Люди Сюаня подходили все ближе, касались его одежды, словно убеждая себя, что их император настоящий. Тут голоса, которых Сюань давным-давно не слышал, отдали приказы, и все остановились. Двор постепенно заполнялся – наружу выбирались все больше людей, и командиры велели им выстроиться для осмотра. Воины Сюаня повиновались с улыбкой, задавали ему вопросы, а ответить он не мог. От избытка чувств не мог даже говорить. С расправленными плечами, сияющими глазами наследник смотрел, как его люди сотнями выстраиваются на заросшем травой плацу.

Вскоре Сюань понял, что ряды выходящих воинов редеют. Сердце его упало. Сунскую границу вместе с ним пересекли сорок тысяч человек. Разумеется, кто-то умер, а старейшим воинам сейчас было под семьдесят. Естественные причины сделали свое дело, но, пересчитав притихшие каре, Сюань получил лишь восемь тысяч.

– Куда же все подевались? – пробормотал он.

Один из тех, кто отдавал приказы, был одет в сущие лохмотья. Истощенный, грязь на лице въелась не хуже татуировки, а изображает достоинство – жалкое зрелище. Сюань не узнал его, но приблизился и заглянул в глаза. В пронизывающем взгляде оборванца теплилась надежда, а разве ей там место?

– Давно мы не виделись, – начал Сюань и собрался спросить имя оборванца, как оно само всплыло из недр памяти вместе со званием. – Шао сяо[25] Бохай!

Тот улыбнулся, обнажив два желтых зуба, и у Сюаня сердце сжалось от боли. Бохай, один из лучших военачальников-кавалеристов, в свое время командовал тысячами, но сейчас Сюань едва узнавал его в истощенном старике, стоявшем перед ним.

– И это все воины? – спросил он.

Бохай опустил голову и упал ниц. Другие тут же последовали его примеру. Стоять остался один Сюань.

– Всем немедленно встать, – приказал он. Слезы высохли: показывать эмоции больше нельзя, его люди нуждаются не в этом. – Так в чем дело, Бохай? Ты так и не ответил на мой вопрос. Можешь говорить без опаски.

Сперва старик только хрипел. Потом облизал губы, десны и, наконец, смог говорить.

– Кто-то сбежал. Но почти всех вернули и казнили у нас на глазах. Часть просто не вернулась.

– Но такие потери… – Сюань покачал головой.

– Его Величество не желает слушать жалобы солдат, – отозвался Бохай, глядя в пустоту.

– Приказываю тебе говорить, – негромко велел наследник.

Бохай снова облизал губы.

– Каждое лето людей косит лихорадка. Иных погубила плохая еда. Помню один год, когда у нас забрали шесть тысяч человек для работы на угольных шахтах. Они не вернулись. Каждый месяц по несколько наших воинов убивает стража или сунская знать, жаждущая развлечений. Судьбы тех, кого забирают от нас, нам неизвестны. Многих я не видел уже шестнадцать лет. Ваше Величество, я даже не представлял, что нас так мало. – В тусклых глазах Бохая загорелся огонек. – Терпели мы все это лишь в надежде перед смертью увидеть Ваше Императорское Величество. Наша мечта исполнилась. Если на свободу надежды нет, этого хватит.

Сюань заметил, что лицо его сына перекосилось от ужаса.

– Закрой рот, сынок, – тихо велел он. – Это хорошие люди, твой народ. Не стыди их тем, за что они не в ответе. – Заговорил громче, чтобы слышали Бохай и стоящие рядом: – Они грязные, потому что им не давали воды, они истощенные, потому что их не кормили. Сынок, нужно видеть сквозь лохмотья. Это люди сильные, честные, испытанные. Это твои воины, в свое время они сражались за меня.

За разговором Сюань не услышал, что сзади подошел Сяовэнь.

– Как трогательно! Император обнимет их, не брезгуя дерьмом и вшами?

Сюань развернулся и подошел к сунцу вплотную, словно не видя меча у него на поясе.

– Снова ты? Неужели я не научил тебя скромности? – К изумлению Сяовэня, ткнул его пальцем в грудь. – Эти люди – союзники твоего императора, а как с ними обращались? Морили голодом, позволили увязнуть в грязи… Враги к ним и то лучше отнеслись бы.

На миг Сяовэнь застыл, огорошенный. Когда его рука наконец опустилась на меч, Сюань подошел еще ближе, так что они почти соприкоснулись носами, и сунцу в лицо полетела слюна.

– Ты, падаль!.. Я прожил долгую жизнь. Только вытащи клинок – и увидишь, что безоружные люди сделают с тобой голыми руками.

Сяовэнь вдруг заметил, что из-за спины Сюаня за разговором следят разгневанные оборванцы всех званий. Он отступил на шаг, и наследник с удовольствием увидел у него на лбу полоску пота.

– Лично я заморил бы вас голодом, – ответил Сяовэнь. – Но вас вместо этого выставляют против монгольских туменов. Император явно предпочитает, чтобы монгольские мечи тупились о ваши черепа, а не о сунские.

Он протянул ворох свитков с приказами Сюаню, который пытался скрыть изумление. Едва Сяовэнь отвернулся, наследник сломал императорскую печать и ознакомился с приказами. Сунский командир успел сделать сорок шагов, когда Сюань снова поднял голову.

– Стой! – крикнул он, но сунец шел дальше, прямой спиной демонстрируя свое негодование. Сюань не закричал, а заревел: – Хун Сяовэнь, ты тоже упомянут в этих приказах!

Сунец нехотя остановился. На плац он вернулся багровый от гнева. Сюань читал дальше, не обращая внимания на подошедшего к нему Сяовэня.

– Видимо, мой двоюродный брат император не полный идиот, – проговорил он. В ответ на это оскорбление Сяовэнь зашипел, но с места не сдвинулся. – Он вспомнил, что в этих краях лишь немногие прежде сражались с монголами и сдерживали их. Сяовэнь, эти люди перед тобой. – К удовольствию Сюаня, стоящие в первом ряду расправили плечи, услышав, что он говорит. – Здесь написано, что нам выдадут доспехи и помогут подготовиться. Где те, кому это поручено?

– Спешат сюда, – процедил Сяовэнь. – А где упомянуто мое имя?

– Вот здесь. – Сюань ткнул в толстый пергамент, испещренный мелкими черными значками, удивленный, что сунский командир умеет читать.

– Не вижу, – отозвался Сяовэнь, всматриваясь в текст.

– Вот здесь написано, что я волен выбрать сунского воина, который поможет мне снарядиться и подготовиться. Я выбираю тебя, Сяовэнь. Ты мне так понравился, что никого другого не надо.