Читать интересную книгу Весенняя ловушка (СИ) - Меньшикова Татьяна

— Садись, — велел ему Марат. — Тебя должны были предупредить о моем приезде.

— Звонили, приказали исполнять любые ваши просьбы, — подтвердил лейтенант.

— Тебя как зовут?

— Сидоров Артем.

— Так вот, Сидоров Артем, — мрачно произнес Марат, разглядывая молодого лейтенанта. — Мы сейчас едем в гости к Черных. Разговор у меня к ним есть. Ты не вмешивайся, даже если тебе что-то не понравиться. Целее будешь. Понял?

— Да, — сглотнул Артем, жалея, что не прикинулся с утра больным.

— Роман Сергеевич сейчас в деревне?

— Да, кажется, — неуверенно ответил лейтенант.

— Показывай дорогу. Где они Мосю держат, знаешь?

Бросив машину за два двора до дома председателя, Марат застегнул черную ветровку, привычным движением, под ошарашенным взглядом лейтенанта, сунул сзади за ремень джинсов вороненый пистолет.

— Сиди пока в машине, — велел он Артему. — Мне надо осмотреться.

Минут через десять Марат неожиданно возник перед капотом и поманил лейтенанта пальцем.

— Захвати в багажнике пластиковую канистру, — попросил он. — На всякий случай. Сдается мне, что она нам все-таки понадобиться.

К железным воротам с кованными розами они приблизились пешком. Марат, заколотил в калитку, заставляя ворота греметь и шататься. Басовитый собачий лай перекрыл грохот железа.

— Чего ломитесь! — недовольный голос Тамары из-за ворот возвестил, что гости услышаны. Она распахнула калитку, готовясь кричать и ругаться на наглых посетителей, и в изумлении выпучила глаза, увидев перед собой не деревенских алкашей, а Марата.

— Здравствуйте, — холодно поздоровался Марат, надвигаясь на Тамару. Она непроизвольно отступила, позволяя пройти ему на мощенный тротуарной плиткой двор. Следом, стыдливо пряча глаза, протиснулся лейтенант.

Большой квадрат двора по контуру с трех сторон был опоясан постройками. Солидный дом по правую руку смотрел темными окнами на длинную хозяйственную постройку, которая начиналась с большого вольера для собаки. Прямо же, напротив ворот, брусчатка обрывалась под невысоким заборчиком из белого штакетника, за ним, через полосу из травы шириной метра три, стоял сруб, с необычно маленьким окном на уровне глаз. Дощатая дверь сруба была заперта на засов.

— Собаку уйми, — вполголоса приказал Марат Тамаре. — Не то я сам это сделаю. Но уже навсегда.

Тамара живо протиснулась в вольер, заперла овчарку в конуре.

— Хозяин где? — спросил Марат, осматривая двор уже в тишине.

— Спит хозяин, самогона нализался и спит, — быстро ответила Тамара. Она пришла в себя от неожиданности и уверенно поднялась на крыльцо дома, загораживая дверь своим телом.

— Зачем вернулся? Забыть не можешь Маришкины булочки?

— Не могу, только не булочки, — подхватил разговор Марат. — Мужа твоего не могу забыть. Видеть его хочу, как солдат родную казарму после марш-броска.

— Так спит он, — сердито повторила Тамара. — Завтра приходи.

— Сейчас надо, завтра поздно будет, — Марат плечом бесцеремонно отодвинул Тамару с пути и вошел в дом.

— Где он?

Тамара по-бабьи запричитала, обращаясь к участковому:

— Это что ж такое делается, чужие люди в дом врываются, а доблестная власть и ухом не ведет!

Лейтенант неуклюже отвернулся, делая вид, что озабочен чистотой своих ботинок.

Марат быстро обошел дом, проверил каждую комнату. Черных в доме не было. Ни пьяного, ни трезвого.

— Так, где он? — спросил Марат у притихшей на крыльце Тамары.

— Не знаю. Может по деревне шляется, — предположила она.

— Машина ваша где?

— В городе осталась. Сломалась. Я ее в сервисе оставила, ребятки обещали за два дня управиться, — ответила Тамара.

— Адрес сервиса, быстро!

— Не помню. Где-то на окраине города, — насмешливо ответила Тамара.

Хмыкнув, Марат спустился с крыльца, велел лейтенанту принести из машины спутниковый телефон. Тамара спустилась следом, услышав про телефон, стала суетливо теребить платок, накинутый на плечи.

— Как с вами, женщинами тяжело работать, — вздохнул Марат, взял канистру, одиноко стоящую посреди двора, и подошел к срубу за белым штакетником. В маленькое окошко высунулась лошадиная морда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Привет, Мося, — потрепал его по храпу Марат и аккуратно, чтобы брызги не попали на ноги, стал плескать содержимое канистры на стену конюшни.

Тамара какое-то время остолбенело смотрела на это, а потом с пронзительным визгом бросилась на Марата.

— Ты не посмеешь! — визжала она, дикой кошкой пытаясь выхватить канистру из его рук.

Он, не особо церемонясь, с силой отпихнул от себя женщину, бросил канистру внутрь через маленькое окно. Мося испуганно заржал и в панике заметался по стойлу.

— Держи ее, — приказал Марат лейтенанту, прибежавшему на крики. — Если не хочешь еще одной смерти в этой богом забытой деревне.

Тамара как раз тяжело поднималась с бетонной плитки, готовясь к новому нападению. Участковый профессионально заломил ей руки за спину, заставляя ее опуститься на колени, и с неприязнью взглянул на Марата.

Игнорируя неприветливый взгляд, Марат выудил у лейтенанта из кармана спутниковый телефон, вернулся к конюшне. Поднятый с земли пучок соломы в его руках быстро превратился в тугой жгут. Матово блеснула бензиновая зажигалка, окончательно раскрывая намерения Марата.

— Сейчас я звоню в город. Через десять минут я буду знать, в каком сервисе ваша машина. Если ее там нет, то тушенкой из конины вы будете обеспеченны на пару лет, — для убедительности он чиркнул зажигалкой. Оранжевый огонек ровно загорел в его руке.

— Ее там нет, — выдохнула Тамара. Огонек в руке Марата тут же погас.

— Продолжай, — подбодрил он женщину.

— Я оставила машину в городе для Ромы. Он переплыл реку на моторной лодке, чтобы никто не узнал.

— Когда?

— Сегодня утром, на рассвете.

— Теперь главный вопрос, Василиса жива? — не дожидаясь ответа, Марат поджег соломенный жгут в руке.

— Рома не станет трогать ее, он мне пообещал, — запричитала Тамара. — Он только хотел спрятать ее до суда, пока дело не развалиться. Он ничего ей не сделает. Он мне поклялся…

Подбородок у нее задрожал, губы скривились, Тамара некрасиво заплакала. Не имея возможности руками закрыть лицо, она склонила голову на грудь.

— Ты знаешь, где он ее держит? — Марат присел перед ней, опускаясь до уровня ее глаз, не замечая, как огонь с соломенного пучка почти добрался до его пальцев.

— Да. Я сама ее туда отвезла. Свалка старых кораблей. В тридцати километрах от города, вниз по течению. Она на дальней барже, в трюме, — сквозь всхлипывания, проговорила Тамара.

— Молодец, — похвалил ее Марат. — Ты правильно сделала, что рассказала мне.

— Прошу тебя, не трогай Рому, он просто хотел ее спрятать до суда! — неожиданно громко, с надрывом, взмолилась она. — Я жить без него не смогу! Пожалуйста, не трогай его! Марат!

Марат посмотрел на нее пустыми глазами, ничего не ответил, бросил пучок соломы себе под ноги.

— Отпусти ее, — приказал он ошарашенному лейтенанту.

Тот отскочил от Тамары, как от змеи, бросился к конюшне. Откинул засов, распахивая дверь и едва успел увернуться. Взбудораженный Мося вылетел из стойла, понесся за дом, где принялся нарезать круги по будущим грядкам.

— Зачем ты его выпустил? — с легким недоумением поинтересовался Марат.

— Вдруг случайно полыхнет? Коня жалко. Пусть лучше бегает, пока бензин не выветриться, — объяснил Сидоров.

— Какой бензин? В канистре вода была, — усмехнулся Марат.

Осознав, что ее легко обманули, Тамара заголосив с новой силой, яростно бросилась на Марата, целясь скрюченными пальцами ему в глаза. Тот легко уклонился, залепил ей пощечину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты не зли меня, у меня в багажнике еще одна канистра есть, но уже с бензином, — вполголоса проговорил он.

— Я в — город, — объявил Марат участковому. — Твое дело — не подпускать эту ведьму к телефону.

6

К вечеру буруны на воде стали выше. Речной мусор с нарастающей силой бился в борта. Однажды баржа содрогнулась всем корпусом так резко, что Василиса с трудом удержалась на ногах. Может ли бревно протаранить борт насквозь? Вряд ли, вынуждена была признать девушка, эта баржа стоит здесь, как минимум несколько лет. И за это время ни одной серьезной пробоины.