Читать интересную книгу Весенняя ловушка (СИ) - Меньшикова Татьяна

Натянув веревку, девушка вслепую стала перетирать путы. Плотная капроновая веревка то и дело выгибала тонкую металлическую ленту в разные стороны. С трудом приноровившись, уже не обращая внимания на мелкие царапины, Вася упорно, выворачивая плечи, терла и терла веревку, лишь изредка позволяя себе отдохнуть.

Вдруг онемевшие руки Василисы неожиданно раскинулись в стороны — веревка поддалась без предупреждения и лишних звуков. Девушка со стоном облегчения завалилась на бок.

Развязать намокший кожаный ремень, стягивающий ноги, израненными руками, оказалось не так просто, как казалось. Изрядно намучившись, в конце концов, она его тоже перетерла металлической полоской.

Руки так ослабли от долгого напряжения, что девушка с трудом смогла распутать шнурки на мокрых кроссовках. Невольно в памяти всплыл Марат, заботливо моющий ей голову. Где же он сейчас? Должно быть, развлекается с очередной девицей в Москве. Если бы только можно было все вернуть назад…

4

Металлическая тюрьма надежно удерживала свою узницу. Развязанные руки и свободные ноги не дали Васе никакого преимущества перед железными стенами старой баржи. В первое время она испуганно вскакивала на ноги каждый раз, когда неожиданно раздавался громкий грохот и баржа вздрагивала. Иногда грохот был сильнее, иногда слабее. Васе понадобилось какое-то время, чтобы она поняла, что это не Черных пытается затопить баржу. Это полузатопленные льдины и стволы старых деревьев, увлекаемые течением, взбалмошно бились о борт.

Большую часть времени девушка проводила, глядя в многочисленные крошечные пробоины, надеясь увидеть какого-нибудь рискованного путешественника проплывающего по реке. Когда глаза начинали слезиться от ветра, бьющего в зрачок, Василиса делала небольшой перерыв, усаживаясь на старую фанеру и закрывая глаза.

***

Первую ночь Василиса мало спала, руки от веревок болели так сильно, что она почти всю ночь провела на ногах, ходьбой отвлекаясь от неприятных ощущений. Воду и еду она решила экономить. Вполне вероятно, что ей придется провести в этой тюрьме не один день. Господи! Ну, как же она умудрилась так вляпаться! Стало до слез жалко маму и Колю. Им придется нелегко. Пережить смерть отца, а следом и пропажу дочери. Будто над семьей Волковых повис злой рок. Василиса обхватила голову. Лучше об этом не думать, решила она, заставляя себя мечтать о будущем. Она обязательно выберется отсюда и уедет из этого города. Навсегда.

***

Во вторую ночь Васе удалось поспать. Прошедший день был солнечный, баржа нагрелась, в трюме заметно потеплело. Вода в бутылке, что оставила Тамара, несмотря на экономию, быстро заканчивалась. Хлеба тоже осталось немного. После вторых суток заточения страх перед Черных притупился, гораздо страшнее было осознавать, что про нее забыли. И долгая мучительная смерть от голода казалась вполне вероятной перспективой. Желудок уже сжался в жалкий комок. А невозможность добраться до чистой воды, когда несметное ее количество было всего лишь через тонкую, ржавую преграду, сведет ее с ума прежде, чем она потеряет сознание. Лужа на дне трюма воняла соляркой так сильно, что Василиса предпочитала не думать о возможности, что придется ее пить.

На следующий день Василиса уже не смотрела в ржавые дырки. Экономя энергию, она предпочитала лежать в полудреме на листе фанеры. Страх умереть от голодной смерти становился все сильнее и она уже мечтала о встрече с Роман Сергеевичем, когда он, прогрохотав сапогами по палубе открыл люк.

— Ты здесь еще? — прокричал он, опустив голову в трюм.

— Куда я денусь? — весело ответила Василиса. Вот уж не думала, что будет рада видеть своего убийцу.

— Чему радуешься? — подозрительно спросил он, не решаясь спуститься в люк.

— Вам, Роман Сергеевич, — тут же ответила она. — Ваше появление подразумевает, что вы не намерены заморить меня голодом. Ведь так? Иначе, вы бы пришли намного позже.

— Ты подкинула мне интересную мысль, — усмехнулся Черных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы так не сделаете, — уверенно заявила Вася. — Убить человека и заставить умирать его мучительной смертью — разные вещи. Уверена, что вы не достаточно подлый для этого.

— Ты сломала мне жизнь, маленькая дрянь, и у меня огромное желание заставить тебя помучатся.

— Нет, это не я сломала вашу жизнь. Ваша жадность и чувство безнаказанности — вот ваши настоящие враги. И вы об этом прекрасно знаете.

— Много ты понимаешь, — усмехнулся Черных. — Жизнь — это не только деньги.

— Еще и власть? — предположила Вася. Она уже сидела на нижней ступеньке металлической лестницы, задрав голову вверх.

— Не только, — задумчиво сказал Черных.

Он на мгновенье перестал загораживать собой небо и тут же в трюм полетели бутылки с водой и желтый пакет с продуктами.

— Судя по количеству еды, у меня в запасе есть еще несколько дней, — обрадовалась Василиса. — Что потом? Сколько мне здесь сидеть?

— Видно будет, — ответил Черных. — Если племяш хорошо постарается, то к тебе, как к свидетелю доверия уже не будет. Улики потеряются. Захаров скажет, что оговорил себя и меня под угрозой.

— А показания Марата? С ним вы тоже договоритесь?

Черных от души рассмеялся.

— Нет никаких показаний Марата. Он вообще в деле ни фигурирует. Как будто и не было его вовсе.

— Как же так? — растерянно проговорила Вася. Вдруг стало отчетливо ясно отчего Черных так уверен в своей безнаказанности.

— Вот так, слился твой Маратик. Не захотел свидетелем быть, по судам таскаться. Не барское это дело — показания давать, — ехидно повторил Черных слова Захарова и без предупреждения захлопнул крышку.

Василиса стряхнула с головы свалившуюся ржавчину. Раскрыла пакет. Хлеб, колбаса, сыр, шоколад. Просто праздник какой-то, усмехнулась она про себя. Подкрепившись, она вернулась к своему единственному занятию — наблюдать за рекой через сантиметровую дыру, заставляя себя не думать о последних словах Черных. Уж больно неприятная тогда вырисовывалась перспектива… Выходит, настоящий убийца ее деда останется безнаказанным…

5

Уговорить паромщика совершить внеплановый вечерний заплыв за вознаграждение, не составило труда. Гораздо больше времени ушло у Марата, чтобы узнать, где он живет.

Уже в пути через реку, Марат заставил его вспомнить, кого он перевозил утром.

— Утром только участковый был. Больше никого.

— А вчера?

— Рыбаки возвращались в деревню, бабы местные возвращались. Да все те, кого я во вторник в город забирал, вчера обратно плыли.

— Черных был?

— Не-е, — протянул паромщик. — Баба его была, Тамарка, кажется. Только без машины.

Он задумался, почесывая затылок, отчего фуражка съехала ему на нос.

— Ну да, в город она сама за рулем погрузилась, а возвращалась без машины.

— На пристани Нивы не было?

— Не-е, не было. Точно знаю, там ни одной машины не было, только мой жигуль.

— То есть, Тамара с мужем в деревне? — уточнил Марат.

— Так и есть, если только кто-то не рискнул и не отправился через реку на моторе. Пока еще опасно на лодке-то. Льдины не все прошли, да и свал встречается. Напорешься на такую корягу на скорости и поминай, как звали.

Черный BMW легко съехал с парома по дощатым сходням на крутой берег.

Еще три недели назад через рощу к деревне невозможно было проехать. Сейчас же последние отвалы грязного снега остались только на опушках, под тенью молодого ельника. Грунтовка высохла, прошлогодние ямы засыпали песком и щебнем с щедрой подачи районной администрации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Главная площадь деревни пустовала. Лишь одиноко освещенное окно приземистого здания администрации позволяло верить, что деревня не вымерла.

Марат, не выходя из машины, коротко нажал на сигнал. Через минуту свет в окне погас, и на крыльце показался молоденький лейтенант. На ходу застегивая китель, он подошел к машине.