Воздух вновь засвистел: стрела бессильно проскрежетала по плечу, еще две пробили броню, погрузились на треть. Живот и бедро заполыхали чудовищной болью. Инконню хрипло закричал, плюясь кровью, меч утонул с гулким плеском.
Солдаты с хищным рыком кинулись добивать.
– Куда, идиоты? – закричал стрелок. – Добьем издали!
Солдаты его не услышали, запах крови их опьянил, будто диких животных. Инконню содрогнулся от удара пики – котт-де-май нехотя расползся, наконечник взрезал плоть. Замелькали мечи, и сознание рыцаря стали резать сполохи дикой боли. Инконню бросился на противника – кости пикинера захрустели в смертельных объятьях. Солдаты остервенело тыкали в катящийся клубок, раня своего. По затылку Инконню скользнуло холодное лезвие, загривок ошпарила струя крови, от страха он сильнее сдавил пикинера, гаснущим сознанием радуясь крикам боли.
Хелия в ужасе смотрела, как солдаты деловито рубят лежащего рыцаря, будто ствол дерева. Каждый удар по изодранному супервесту отзывался непереносимой болью, словно это ее рубили на части.
Ей хотелось своим телом закрыть Инконню от безжалостных ударов, прижать залитую кровью голову к груди, ощутить тепло его дыхания.
– Не трогайте его! Пожалуйста, не трогайте!!! – завизжала она остервенело. – Не смейте! Молю!! – Спазм сжал горло, воздух бессильно пытался проникнуть в легкие.
«Они убьют его, убьют!»
Девушка, неловко оттолкнувшись от щита, кинулась в холодные объятия реки. Вода нагло плеснула в рот, и фрейлина чуть не захлебнулась.
«Пожалуйста, Господи, не дай им убить его! Молю!!!»
Река, по счастью, здесь была не глубокой. Хелия пятками уперлась в дно, из последних сил оттолкнулась и жадно вдохнула воздух.
Задрав подбородок, она на цыпочках пошла к берегу, откуда доносились хриплые крики, исполненные лютой, звериной ненависти, скрежет и лязг металла.
– Не трогайте его! – прохрипела она, чувствуя, как устремляются наружу легкие. – Не трогайте!!
Наконец Хелия выбралась на берег, одежда сковывала движения, ноги дрожали от усталости. Солдаты отпрянули, недоуменно смотря на мокрую девушку.
– Не трогайте! – прошептала она из последних сил.
Оттолкнув солдата, прикрыла собой израненное тело Инконню, прижалась к нему крепко-крепко, руками оплетя окровавленную шею. Солдаты растерянно переглянулись.
– Чего уставились? – зло спросили подошедшие стрелки. – Стаскивайте девку с куска мяса, позабавимся, как Жофрей хотел.
Мечник, зло сплюнув, вложил клинок в ножны.
– Тебе одни забавы, – сказал тяжело. – А у меня брат погиб.
Он пнул изрубленного рыцаря, но попал по девичьему бедру. Хелия вскрикнула, крепче вцепилась в Инконню. Пикинер досадливо ударил ее по затылку тупым концом – и Хелия обмякла. Схватив девушку за шиворот, пикинер швырнул ее в грязь.
Девушка жалко застонала. Солдаты с похотливыми ухмылками смотрели, как она поднялась на четвереньки и снова поползла к подрагивающему рыцарю. Его веки дрогнули, он уставился на нее бессмысленным взглядом. Фрейлина, испуганно заскулив, протянула испачканную ладонь к его лицу.
Лучник всласть попинал девушку, намотал на кулак растрепанные волосы. Хелия, взвыв от боли, ожгла щеку солдата пощечиной.
– Ах так, сука!
Он ответил хлестким ударом наотмашь, ее губы лопнули, на щеке вздулся багровый след. Хелия переждала ослепляющую боль, нашла взглядом Инконню, виновато улыбнулась. В глазах рыцаря дрожали слезы.
– Ну, кто первый? – спросил стрелок глумливо.
Мечники брезгливо отвернулись, пикинеры пожали плечами, один ответил:
– Давайте сами, стрелометы. Мы устали, нужен отдых.
Стрелок ухмыльнулся, склонился над девушкой. Хелия завизжала, забрыкалась, но сильные руки сжали ей запястья до хруста, от удара по лицу свет померк.
– Давно такой красоты не видал, – протянул стрелок задумчиво.
Но тут вдалеке запел охотничий рог, солдаты похватали оружие, заскрипели луками. Раздалась дробь копыт – к реке подъехала группа всадников. Впереди скакал Педивер с мрачным, недовольным лицом. Барон осмотрел картину боя, прокричал:
– Прекратить! Забираем их в замок.
Мечник указал на изрубленного рыцаря:
– И его?
– И его, – процедил барон. – Перевяжите скорее. Надеюсь, не подохнет по дороге.
Глава восьмая
Инконню завис в черной бездне. От тела остались одни глаза, немигающий взгляд напитан кромешной тьмой. Однотонность раздражала, вгоняя в уныние. Рыцарь попытался шевельнуться, но с холодным ужасом отметил бесплодность попытки. Гул нарастал… оглушительно хлопнуло, и Инконню с жалким вскриком растворился среди бархатной ночи.
От вспышки света Инконню захлопал ресницами, с трудом сфокусировал взгляд на мутном пятне. Проявилось мужское лицо, несколько удивленное. Мужчина, заметив взгляд рыцаря, отступил. В руках держал тряпицы, когда-то белые, а теперь сочащиеся густыми багровыми каплями.
Мужчина отбросил тряпки, послышался плеск воды. Инконню увидел в вымытых руках склянку, его губ коснулся твердый холодный край.
– Попейте, – сказал мужчина ласково.
Рыцарь покорно проглотил безвкусное пойло.
– Он еще жив? – раздался в темноте голос, смутно знакомый.
– Как видите, барон.
– Черт возьми! Похоже, идет на поправку. Ты просто волшебник!
– Вряд ли, сэр. Просто очень крепкий организм.
– Хм… Хватит ему здесь лежать. Сегодня перенесем.
– Но он слаб.
– Подохнет – не велика печаль.
Инконню проснулся, ощутил истому тела. Глаза держал закрытыми, ноздрями осторожно потягивая затхлый воздух. Мышцы устало гудели. Тело жег зуд.
Треск.
Инконню повел носом, уловил запах гари.
«Факелы и жаровня, полная рубиновых углей».
Догадка принесла приступ детской радости, Инконню улыбнулся, разлепляя веки. Перед глазами появился темный каменный свод, размытый огненными бликами, камни темные, щели полны зеленой плесени.
Осторожно повертел головой, движение принесло звенящий гул. В каменных стенах, чадно горя, торчали факелы, вбитые крючья и кольца, с одного свисал кусок ржавой цепи.
Инконню оглядел ложе: деревянный пыточный стол с шерстяной подстилкой, на торцах запоры для рук и ног. В дальнем углу жаровня.
Рубашка и брэ не спасали от подвального холода. На теле мерно пульсировали раны.
«Зачем?..» – попытался размышлять рыцарь, но поток грубых эмоций от запоздало пережитого страха расколол мысли, закружил их бессвязным вихрем.
«Хелия! Где Хелия?!»
По телу прошла судорога, сердце участило бой.
«Ничего не понимаю! Боже, надеюсь, с ней все в порядке!»
Скрежет, хлопок, звук шагов. Инконню бешено завращал глазами. Из темного проема в стене вышли двое: одного, опрятно одетого с сумкой в руках, рыцарь смутно припомнил, второй – нечесаный мужлан в грязной одежде, – хмуро осмотрев Инконню, оскалил кривой частокол желтых подгнивших зубов.
– Вижу, пришли в себя, – сказал доктор несколько удивленно и раскрыл сумку.
Инконню молчал, меряя холодным взглядом косматого палача. Лекарь проследил за дуэлью взглядов, поморщился, встал меж ними.
– Зовите меня Тарквином. Можете задавать вопросы, если терзаетесь любопытством.
Рыцарь легко кивнул, сказал, наблюдая за действиям доктора:
– Я сэр Инконню. Скажите, Тарквин, где я?
Палач глумливо хмыкнул, но доктор посмотрел на него сердито, и мужик, пожав плечами, зашурудил угли жаровни раскаленными прутами.
– В замке барона Педивера, – ответил Тарквин и тут же выставил руку, упреждая вопрос рыцаря: – Прошу, молчите, мне нет дела до тайн барона. Я вас лечу, но не более.
Инконню уловил во взгляде лекаря испуг, сердито выдохнул, на лекарства посмотрел подозрительно:
– Что это?
– То, что поможет выжить, – сказал Тарквин мягко, как ребенку. – Должен признать, впервые вижу такое быстрое выздоровление. Просто поразительно! На вас не было живого места, и вот, за полторы недели, одни рубцы.