в привлекательности.
The Rolling Stones в эпоху расцвета – с середины шестидесятых до начала семидесятых – олицетворяли дух мятежной юности. «Плохие ребята», вредная и опасная группа, столь разительно непохожая на «семейных» The Beatles. Воплощение неукротимого индивидуализма, таранящего консервативные устои общества, – не в последнюю очередь из-за громкого судебного процесса против Мика Джаггера, Кита Ричардса и Брайана Джонса – участников группы, арестованных за преступления, связанные с наркотиками. Ричардса репутация человека, который поглощает неимоверное количество наркоты, не падая замертво, сделала просто богом рок-музыки. В шестидесятые для их юных поклонников «роллинги» стали символом свободы без ответственности.
Доминирующий мотив в песнях The Rolling Stones – это хотение, желание и потребность. Мик Джаггер поет о том, что «не всегда получаешь что хочешь», или об удовлетворении, которого никак не удается достичь. Сравним с творчеством The Beatles. Позиция «Я хочу» встречается у них относительно редко. Когда эти слова звучат – например, в песнях «Я хочу держать тебя за руку» («I Wanna Hold Your Hand») или «Я хочу тебе сказать» («I Want to Tell You»), – они означают желание человеческого контакта, а не просто какое-то требование. Песня, которую The Beatles написали для The Rolling Stones, – «Я хочу быть твоим мужчиной» («I Wanna Be Your Man») – тоже мольба о человеческом контакте, только выраженная более прямо и настойчиво, чем в других битловских композициях. Как отмечает Ричардс, «[The Beatles] специально для нас написали [эту песню]. Они сочиняют, они стараются пристроить свои песни, это бизнес, и они подумали, что эта песня подойдет для нас».
The Rolling Stones сознательно следовали философии «Делай что возжелаешь» Алистера Кроули и Айн Рэнд. Они использовали сатанинскую атрибутику в песнях вроде «Сочувствия к Дьяволу» («Sympathy for the Devil») и альбомах типа «Просьба Их Сатанинского Величества» (Their Satanic Majesties Request). Они славились беззастенчивым корыстолюбием и астрономическими ценами на билеты. Мик Джаггер открыто поклонялся Маргарет Тэтчер, а юристы группы с бульдожьим упорством выколачивали авторские отчисления с группы The Verve, «слишком широко» использовавшей в своей песне «Bitter Sweet Symphony» законно приобретенный у The Rolling Stones сэмпл. В музыкальном плане «роллинги» оставались строгими консерваторами, упорно держась любимой Ричардсом блюзовой традиции и не пытаясь экспериментировать с новыми формами. Многих наблюдателей удивило, что во время суда по наркотическому делу на стороне группы выступил знаменитый своей правой позицией редактор The Times Уильям Рис-Могг, опубликовавший передовицу под достопамятным заголовком «Кто мотылька казнит колесованьем?». Пожалуй, Рис-Могг и The Rolling Stones не так уж расходились в политических взглядах, как могло показаться.
Если мировоззрение The Rolling Stones можно дистиллировать во фразе «Я хочу», то какова философия The Beatles? Ее отчетливее всего отразило выступление группы в телепередаче Our World – первом всемирном телеэфире, который состоялся в 1967 году по случаю запуска сети телекоммуникационных спутников и транслировался в 26 стран на аудиторию в 400 миллионов человек. Группа сыграла там новую, написанную специально к случаю песню «Все, что тебе нужно, – это любовь» («All You Need Is Love»). Их путь к славе начался с песен «Она тебя любит» («She Loves You»), «Люби меня» («Love Me Do») и подобных, а конец группы ознаменовался песней в исполнении Пола Маккартни о том, что любовь, которую получаешь, равна любви, которую несешь («The End»).
Если The Rolling Stones пели о желании, то The Beatles пели о любви. Это не значит, что они презирали материальные блага. Их отношение к деньгам можно увидеть в саркастической песне «Налоговый инспектор» («Taxman») или в приписываемом Полу Маккартни высказывании о том, что они с Джоном садились за работу с целью «насочинять себе на бассейн». Но если судить по тому, что они пели, материальные соображения в философии The Beatles стояли на втором плане.
Лозунг «Все, что нужно, – это любовь» порожден контркультурой хиппи середины-конца шестидесятых и в значительной степени вдохновлен интересом группы к ЛСД и другим психоделикам. От приема ЛСД не наступает никакого особенного состояния, этот препарат лишь усиливает то, что ты чувствуешь. И поскольку не всякое состояние приятно, важно, чтобы обстоятельства употребления наркотика, так называемые установка и обстановка, были благоприятными и позитивными. Хиппи с готовностью шли на этот риск, потому что ЛСД давал новый – вдохновляющий и плодотворный, как им казалось, – взгляд на мир.
Одна из проблем ЛСД в том, что смену «оптики», наступающую от приема, потом оказывается до обидного трудно описать или объяснить. Этот наркотик – совсем не то, что кокаин или алкоголь, которые изолируют человека и накачивают индивидуализм. Пожалуй, единственное, что хоть с какой-то определенностью можно сказать о психоделическом переживании, – оно значительно отличается от индивидуалистического миропонимания «Я хочу». Вероятно, у «роллингов» тоже был недолгий период увлечения ЛСД, вдохновивший их на сингл «Мы вас любим» («We Love You») (1967), но уже через несколько месяцев после его выхода они продолжили «Просьбой Их Сатанинского Величества».
Под ЛСД человек видит себя не самодовлеющим и изолированным индивидуальным существом, а важной составляющей какого-то большого целого. Правда, объяснить, что это за целое, оказывалось очень непросто, так что хиппи лишь расплывчато рассуждали о «связи» и о том, что «всё одно». В этом они походили на модернистов, пытавшихся найти язык, способный передать новый, более широкий взгляд на вещи. Хиппи обращались к восточным религиям, о которых узнавали от американских битников вроде Аллена Гинзберга и таких английских писателей, как Олдос Хаксли и Алан Уоттс. Они пытались описывать свои переживания, используя термины буддизма и индуизма, но эти древние образы не могли вполне подойти для современной технологической эпохи. И каким бы это ни показалось упрощением или огрублением, для описания «ЛСД-трипа» лучше всего подошла самая универсальная из альтруистических эмоций – любовь. Именно по этой причине расцвет психоделической культуры в 1967 году вошел в историю как Лето любви.
Эмоция любви – это акт идентификации себя с посторонним человеком, предполагающий столь полное принятие другого, что исчезает всякая иллюзия разделения между двумя личностями. Не случайно в Библии акт физической любви называется глаголом «познать» (кого-то). Такая любовь совершенно не вписывается в индивидуализм и атомизацию, захватившие остальные десятилетия XX века. Но чем любовь не может быть – так это легко применимым организационным принципом, который можно взять и внедрить на уровне общества.
Два предшествующих столетия христианство всеми силами старалось учить любви. Церковь приказывала верующим любить – через такие заповеди, как «возлюби ближнего своего», – как будто это оправдано или возможно. Но заставить любить столь же нереально, как и запретить любить. Любовь живет по своим законам, и она