с водой, существуют способы это ускорить. Например, не забрать весь воздух, а, напротив, дать его слишком много, чтобы легкие врагов разорвало.
Я поморщился.
— Мне куда больше нравится убивать честной сталью.
Наставник не рассердился оттого, что я его перебил. Наоборот, посмотрел на меня с неожиданным одобрением.
— Да. Это самый правильный, самый благородный подход — убивать врагов сталью, зубами, когтями, даже голыми руками — у кого что есть. Правильный, но увы, непрактичный, и сохранился он только для дуэлей. Во всех остальных случаях в схватках лишь одно правило — чтобы выжить, ударь первым, используя все, что у тебя есть.
Потом наставник повернулся к Кастиану и вытащил из мешочка на поясе небольшую серую крысу, живую, но оглушенную.
— На территории замка никакой живности не водится, пришлось искать в окрестностях, — пояснил он, указав на грызуна, и бросил его на траву перед Кастианом. — Тебе все ясно?
Когда тот кивнул, наставник поставил щиты и уже безо всякой просьбы направился к дальней стороне пруда. Я пошел следом, пару раз оглянувшись на Кастиана — выражение лица у него было таким, будто бы ему очень и очень не хотелось данное задание выполнять.
Я бы сказал — нелепо — только вот в памяти всплыли разные моменты из прошлого… Я знал, что Кастиан не хотел и не любил убивать людей. Было похоже, что это нежелание относилось и к животным.
Хм, а если подумать, то в те дни, когда мы, покинув Корневую Башню, шли через поля к территории аль-Ифрит, он ни разу не приносил с охоты добычу… Хотя мясо животных, убитых другими людьми, ел…
— А вообще есть люди с врожденной склонностью к магии жизни? — спросил я наставника.
— Конечно, — отозвался тот небрежно, не отводя взгляда от Кастиана, который сидел, не шевелясь, и лишь смотрел вниз, на крысу, скрытую от нас травой.
— И как этих людей определить?
— Ты к ним точно не относишься.
— Но все же?
Наставник наконец посмотрел в мою сторону с уже привычным раздражением. «Твои вопросы когда-нибудь закончатся?» — говорил его взгляд.
«Никогда», — ответил я тоже одним взглядом. — «Со всем уважением, но я слишком любознателен».
— Те, в ком сильна магия жизни, обычно имеют выдающиеся способности в зеленой магии, а еще из них получаются редкой силы целители.
— Зеленая магия? — я такого определения раньше не встречал.
— Растительная, — пояснил наставник. — Маг жизни способен вырастить джунгли даже в каменной пустыне.
Представить Кастиана в роли целителя мне было сложно — с его-то вредным цеплючим характером. Я-то ладно, я уже привык, а каково будет пациентам?
Растительная магия? Тут мое воображение пасовало — я просто слишком мало знал о том, что она включала в себя.
— Но воина из такого мага не получится? — уточнил я.
Выражение лица наставника стало задумчивым, и он снова посмотрел в сторону неподвижного Кастиана.
— У магов жизни врожденное отвращение к любой смерти. Конечно, воспитанием это можно изменить, но до конца неприятие убийства у такого мага никогда не уйдет. Так что ты прав, воины из них обычно так себе… М-да, похоже, твой брат с моим заданием не справился, — с этими словами наставник двинулся назад, к месту, где за щитами сидел Кастиан.
Я пошел за ним, думая о том, что хотя дан Хеймес и доверял почтенному Ирдану, но все же скормил ему сказку о нашем с Кастианом близком родстве. С другой стороны, на обучение это никак не влияло, а Хеймес явно придерживался принципа не сообщать людям больше, чем им было необходимо знать.
Когда мы подошли ближе, стало понятно, что с заданием Кастиан действительно не справился. Крыса, живая и здоровая, таращилась на него черными бусинами глаз с таким видом, будто в жизни не видела ничего более интересного, а Кастиан, сильно хмурясь, разглядывал ее в ответ.
— Ладно, я сниму щиты, и мы попробуем… — почтенный Ирдан, не договорив, пошатнулся и сделал невольный шаг назад. И практически тут же то, что заставило отступить наставника, настигло и меня, только вот на мне щитов не было. Словно невидимый таран ударил по всей поверхности моего тела с такой силой, что оно отлетело назад, как тряпичная кукла.
То есть я отлетел.
Ударился спиной и затылком обо что-то твердое, и все вокруг странно потемнело…
* * *
— Рейн! Ты живой⁈ Рейн!!! — в голосе, раздававшемся надо мной, слышались паникующие нотки, а еще мою левую руку болезненно и резко дергали, будто хотели вырвать ее из плечевого сустава.
— Прекрати его трясти! — сурово потребовал другой голос. — Если у него травма, сделаешь только хуже.
— Нужно… Нужно позвать кого-нибудь…
Вот ведь суматоха!
В голове неприятно звенело, вся спина и затылок ощущались как один большой синяк. Очень хотелось послать куда-нибудь подальше всех этих суетливых и говорливых людей, свернуться клубком, и чтобы никто меня не тревожил…
Мысленно вздохнув, я напрягся и сумел открыть глаза. Надо мной нависли два лица: бледное и перепуганное — Кастиана, и привычно недовольное — наставника.
— Вывихнешь, — сказал я. Язык во рту двигался тяжело и неуклюже, поэтому каждый звук приходилось проговаривать с особой тщательностью.
— Что? Рейн, ты о чем⁈
— Руку. Мою. Вывихнешь, — выговорил я с трудом и на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание. — Не дергай.
— П-понял, — Кастиан торопливо меня отпустил и даже спрятал свои руки за спину. — Ты… Ты как? Это…
— Перед глазами не двоится? — перебил его наставник, обращаясь ко мне. — Ногами пошевелить можешь?
— Нет, — сказал я, поскольку перед глазами не двоилось. — Да, — пальцы ног шевелились без проблем.
— Что? — наставник нахмурился сильнее.
— Нормально все, — говорить уже стало легче, и звон в голове понемногу стихал. Поморщившись, я с некоторым трудом сел. — Что случилось?
— Это моя магия, — виновато произнес Кастиан. — Когда учитель снял барьер, она вырвалась и пошла вразнос. Я не смог остановить… Она мне не подчинилась…
Значит, ударивший меня «таран» был воздушной волной. А приложило меня — я медленно, чтобы не спровоцировать возвращение звона, повернулся — приложило меня о дерево. Вон, на коре даже осталось несколько волос и пятен крови. Ладно хоть всего несколько, а то так и половину скальпа могло содрать.
— А крыса? — спросил я.
—