Читать интересную книгу Анна Леопольдовна - Фаина Гримберг

Можно видеть, что принц весьма скромен и не желает хвастаться собственными подвигами. Я радуюсь тому, что Ее высочество довольна и спокойна.

* * *

Принц возвратился в Петербург. Но теперь это уже не просто юный жених принцессы, а закаленный воин, захватывающий для империи новые земли. Бирон передал Его светлости слова императрицы, что принц может ближе всех прочих при дворе держаться к Ее величеству. При встрече императрица изволила поцеловать принца Антона Ульриха в щеку.

Бирон милостив к принцу. Однако о свадьбе все еще не говорится открыто, ясно и безусловно.

* * *

Несказанная радость! Счастье, которым я могу поделиться и с Андреем и с Ее высочеством, моей единственной подругой. Впрочем, как это обычно и случается в человеческой жизни, своим счастьем я обязана несчастью других людей. Два пажа принца умерли от ран, полученных при штурме Очакова. Одного из них, фон Бока, я знала лучше, он часто сопровождал Его светлость на прогулках с принцессой. Однако ехать в холодную далекую Россию не находилось охотников. И вдруг я получаю очередное письмо от Карлхена. Он пишет с дороги. Он и его друг фон Хоим скоро будут в Петербурге. Наконец-то я увижу брата! Тетушка Адеркас также выражает радость по этому поводу в своем письме ко мне. Андрей и принцесса разделяют мою радость. Как жаль, что Ее высочество ничего не знает о нашей с Андреем дружбе! И я – увы! – никогда не буду иметь возможность рассказать ей…

* * *

Встреча с Карлхеном. В первое мгновение я даже не узнала его. Он так возмужал и выглядит таким рослым и сильным в своей треуголке и в военной форме. Лицо его выразило замешательство, когда он увидел меня. Я поняла, что и он не сразу меня узнал. Мы обнялись и поцеловались. За столом в гости ной госпожи Сигезбек завязался общий разговор. Чета Сигезбек наперебой спрашивала Карла о тетушке Адеркас. Он рассказывал о господине фон Витте, благодаря хлопотам которого и оказался в России. Впрочем, мы все уже знаем, что никто особенно и не рвался в пажи к принцу Вольфенбюттельскому.

Затем мы сидели с Карлом наедине в моей комнате. Вдруг я с ужасом, да, именно с некоторым чувством ужаса, осознала, как мы сделались далеки друг от друга. Мы смотрелись друг в друга, словно в зеркало; все же мы – близнецы и довольно схожи внешностью, то есть в лицах заметно явственное сходство. Мы улыбались друг другу. Внезапно Карл скорчил гримасу, и я не могла не рассмеяться. Он быстро вытянул руки и схватил меня за обе руки. Он встряхнул мои руки и отпустил. И тотчас мы почувствовали себя непринужденно, как в детстве, и принялись болтать взахлеб. Он шутил, смешил меня; говорил смешное о тетушке, о своем приятеле фон Хоиме, о господине фон Витте; перебрал всех наших прежних знакомых; молодой Гоккель уже год как женат на Анне, внучке старого Ламсдорфа, которому счастливое замужество любимой внучки явно прибавило здоровья, старик чувствует себя великолепно. А я рада за всех, кому хорошо, и сожалею всех, кому не повезло… Карл рассказывает с множеством подробностей, как вместе с фон Хоимом удирал – оба верхом – от целой стаи голодных волков совсем вблизи Петербурга. Я, разумеется, не верю, но хохочу во все горло… Мой добрый насмешник и выдумщик, мой славный брат Карлхен!.. Как бы мне хотелось, чтобы и Андрей посмеялся его шуткам и занятным выдумкам. Я представляю себе нас единым дружеским кружком. Но тотчас понимаю, что никогда этого не будет, не случится, не сбудется, потому что Андрей не свободен, Арина, его жена, и его сын – они никуда и никогда не исчезнут; я не желаю, не могу желать им зла… Андрей полагает свой брак случайностью, но это закономерность, я знаю; как закономерно и то, что моя жизнь погублена. Я знаю, знаю все, и хохочу беззаботно над шутками Карлхена. А что прикажете делать?!

* * *

Карл представлен принцессе и имеет в ее кружке огромный успех. Андрей видел его издали и находит похожим на меня:

– За это я уже люблю его, – сказал Андрей. Так мило! И я не удержалась и поцеловала его в щеку, а он меня – в губы – легко. После чего мы смеялись. Потом нам вдруг почудилось, будто в оранжерею идет кто-то из садовников. Ночью? Для чего? Но не раздумывая излишне, мы побежали в сад и долго бродили среди темных деревьев, покамест вконец не озябли и не вернулись назад в оранжерею.

К сожалению, Карл вскоре должен покинуть нас. Принц готовится к новому походу. Разумеется, Карл и фон Хоим поедут с ним. Ее величество пожаловала принцу наивысший орден империи – Святого Андрея Первозванного, также он произведен в премьер-майоры гвардейского Семеновского полка – чин достаточно высокий.

* * *

Мы еще более сблизились с Ее высочеством, поскольку обе ожидаем из военного похода близких нам людей. Армия передвигается в степи, вблизи от рек, называемых Днестр и Билочь, производя нападения на татарскую конницу, которая, в свою очередь, уклоняется от решительных сражений. Фельдмаршал Миних писал Ее величеству о личной храбрости принца, который во главе маленькой группы русских про бился с боем через отряды вражеской кавалерии. Принцесса показала мне новые письма, полученные ею от Его светлости. Он пишет ей как близкому человеку, которому доверяет со всей полнотой возможной доверительности и серьезности. Я полагаю (и Ее высочество согласна со мной), что такие фразы, как: «Дай Бог мне случай отличиться в этой компании», или «Противник нами разбит, но чувствую более досаду и усталость, чем радость, и это было бы мне совсем невыносимо, ежели бы я не думал о том и не утешался тем, что все бури выстоял и выстою ради благосклонности совершенной и добродетельной принцессы» – стоят иных пространных изъявлений страсти бурной и смелой.

* * *

Поведение обер-камергера по меньшей мере странно. Приближенные принца предрекают графу Бирону «ненависть всей русской нации». Толки и слухи о его намерении женить своего старшего сына Петра на Ее высочестве становятся все яснее и слышнее. На бал, данный по случаю завершения похода и возвращения принца, молодой Петр Бирон (разумеется, по настоянию отца!) явился в одежде из той же материи, из которой было сшито и платье принцессы. Чувства недоумения, возмущения, изумления охватили всех присутствующих. Казалось, даже лакеи были совершенно скандализованы. Что еще предстоит нам?

* * *

Нет, я не ошиблась! Ее высочество встретила меня в слезах. Этот наглый юнец Петр осмелился явиться к ней с предложением брака. Ну, каково?!

– Я не сдержалась и просто-напросто выгнала его вон! – плача, говорила мне принцесса.

Но это, как вы легко можете догадаться, вовсе не завершение всей истории. В тот же день по дворцу бурей пронесся слух о том, что Ее высочество ни за что не желает выходить замуж за принца Антона Ульриха, и более, чем принца, ненавидит разве что юного Петра Бирона. Вот так! Но и это еще не конец бурного дня.

Вечером в покоях принцессы мы играли в берлан. «Мы», то есть Ее высочество, Юлия и я. Вдруг, словно внесенный вихрем – даже пламя свечей резко вытянулось и дрогнуло, – входит принц Антон Ульрих с возгласами: «…Счастье!.. Исключительное счастье!..» Мы не знаем, что и подумать. Принцесса распрямляется на кресле и замирает. Его светлость бросается на канапе, едва не взбрыкнув ногами в белых чулках и туфлях с большими серебряными пряжками, затем вскакивает, затем снова садится, затем поспешно подбегает к Ее высочеству и целует подол ее платья; бежит назад, садится на канапе и уже совершенно связно и сияя глазами, объявляет о принятом императрицей решении: свадьба вскоре состоится!

И тут принцесса лишается чувств. Мы хлопочем вокруг нее. Она приходит в себя. Его светлость держит ее запястье и говорит о предстоящем им счастье и о том, что его высший долг – сделать Ее высочество счастливой…

Принцесса изволила говорить со мною до самого утра. Она пребывает в растерянности:

– Я счастлива, я, конечно же, счастлива. Но мне отче го-то неловко и даже страшно. Я люблю его, но мне кажется, существует в этой жизни иная любовь, не ведающая сомнений. А я? Поверь, вдруг мне хочется, чтобы еще продлилось это состояние странной и тягостной неопределенности, чтобы я ждала решения моей судьбы, чтобы он говорил со мной и писал бы мне письма и чтобы все это длилось, длилось, никак и никогда не завершаясь. Не понимаю, что со мной…

Я успокаиваю Ее высочество как могу. Если бы странным каким-то чудом объявлено было бы о моей свадьбе с Андреем, я была бы счастлива безоглядно…

* * *

Герцог Мекленбургский упрямится и не дает согласия на брак дочери с принцем Брауншвейг-Вольфенбюттельским, напоминая императрице то о союзном договоре, подписанном Великим Петром, то о своих претензиях к Брауншвейгскому дому, якобы нанесшему несчетное число обид и оскорблений дому Мекленбургов. В Риге арестован некий де Фаллари; по слухам, отвратительный авантюрист, выступающий на этот раз в качестве представителя герцога Карла Леопольда Мекленбургского, требующего подписания нового союзного договора, без чего он не дает согласия на брак дочери. Императрица не принимает требования и претензии герцога всерьез. Но Ее высочество снова грустна: ей предстоит идти под венец без отцовского благословения и даже и вопреки отцовской воле. Да, она совсем не помнит отца, но предпочла бы все же иметь его согласие на ее бракосочетание.