Свидетели и вещественные доказательства. А что — это может заинтересовать Галю.
И развеет ее отчуждение. Надо растопить голубые льдинки в ее глазах. Отец исчез, мать умерла, друзья отвернулись. Одиночество, пустыня. Но пусть она ощутит, поймет, что мерзавцы, предатели и двуличные твари не представляют сущности этого мира. Рядом с нею — надежные друзья…
Решено. Он пригласит ее на дискуссию.
Прислушался. За дверью дед Микита посвистывал носом. Что-то бормотала во сне баба Мокрина. Он снова лег. Смотрел на светлую полоску, падающую от уличного фонаря. Переворачивался с боку на бок. Сон не приходил.
В голову лезла всякая всячина. То сухое лицо шефа, то насмешливые глаза друзей, то девушки, которых он целовал на университетских вечеринках. Тьфу, где оно только берется? Словно из бездонного мешка сыплется. Что-нибудь путное — не удержится, забываешь, а глупости, гадость всякая — пожалуйста, всегда налицо!
Только на рассвете Григор задремал.
И диво дивное — его видение продолжалось. То самое — небывалое, странное. Надо же…
Меркурий сидел в первом ряду амфитеатра в Тартаре Аримана — Главного Координатора.
В центре многолюдного собрания в зеленоватом сиянии искусственных светильников стоял Ариман. Сложив руки на груди, он глядел на фиолетовое небо Тартара, где плыли голубые облачка. Меркурий залюбовался Главным Координатором: какой удивительный тип человека! Хотя почти все жители Системы Ара имели гармоничные тела благодаря высоким достижениям генургии и психотехники, но Ариман выделялся какой-то поражающей неповторимостью. Правда, его красота казалась холодноватой, иногда вызывая даже страх. Меркурий не мог понять: откуда в нем это древнее чувство преданного поклонения — ведь всеми этическими нормами и традициями оно осуждено как позорный анахронизм. Значит, было в сущности Аримана что-то уникальное, поражающее, порабощающее волю?..
Но о чем задумался Главный Координатор? Почему он в таком напряжении?
Неподвижное бледное лицо, сурово сомкнутые уста, темно-огненные очи, тяжелая грива черно-багровых волос. Магнетическая фигура! Амфитеатр молчит, выжидает.
Перед решением судьбы целой цивилизации негоже переговариваться незначительными словами.
Сейчас он начнет речь. Единое психополе Системы завибрировало, напряглось. В нем ощутилось появление мощного потенциала мысли. Но вдруг что-то произошло, Ариман промолчал. По психоканалу послышались слова Диспетчера Связи:
— К Тартару Конгресса прибыли Космократоры Многомерности. Они вернулись из экспедиции. Космическое Право требует их участия в Конгрессе.
Лицо Аримана потеплело, мягкая улыбка коснулась уст. Он поднял руку, поле Тартара разомкнулось. В амфитеатр вошла группа Космократоров. Присутствующие поднялись и радостно приветствовали путешественников Беспредельности.
Меркурий ощутил, как в груди его болезненно защемило. О радость, она вернулась!
Она вернулась, а с нею и прошлое. Он думал, что все развеялось в бездне времени.
А оно лишь затуманилось рутиною повседневности. Любимая, прекрасная, единственная!..
Семь Космократоров, а среди них — его первая любовь. Громовица! Пламенная девушка, не однажды возмущавшая Координационный Центр химеричными планами перестройки общества. Системы, человеческого естества. Ее всегда отсылали в периферийные секторы, поручали самые трудные задания — почти на пределе допустимого. Но Громовица непременно выполняла программу Координационного Центра, возвращалась в Систему и снова потрясала равновесие согласованной жизни ураганом парадоксальных идей.
Она училась вместе с Меркурием на третьем секторе. Долгие годы первых спиралей обучения сблизили их. Громовица одобряла юношеский выбор Меркурия-стать Космоследователем: овладеть сущностью Космического Права, анализировать течение общественных и естественных событий, отыскивать нарушения Эволюционных Законов и помогать родной Системе устранять космические деформации, — что могло быть прекраснее? Громовица обещала всегда быть с ним, не забывать детской клятвы верности. Как это у них было? «Во всех мирах, мыслимых и немыслимых состояниях, в Многомерности и вне ее, в мирах Множества и Единства — сердце мое с тобою, с тобою, с тобою. И ни предательство, ни преступления, ни другая любовь, ни иные времена и просторы, ни Бытие или Небытие не разорвут священной нити!» Волшебная клятва! Они произносили ее наедине, под звездным сиянием Вселенной. Как это было хорошо, несказанно прекрасно! Что же случилось потом? Что?..
Меркурий достиг задуманного, стал Космоследователем. Он проявил недюжинные способности, и его взяли в Координационный Центр. Сначала незначительные дела, затем — поважнее. Еще позже — личные задания Аримана. Уважение и честь. Он, Меркурий, не задумывался над некоторыми противоречиями между Правом и велениями Главного Координатора. Верил авторитету Аримана. Считал, что невозможно нескончаемую текучесть, динамику Бытия втиснуть в Право, сформулированное в слове и мысли. Именно поэтому реальность выявляла разнобой между замыслом, мечтой и осуществлением. В душе иногда вспыхивало предостережение, но оно угасало под прессом успокоительной логики: главная предпосылка законности — благое желание, обусловленное интересами Единства. Он верит Ариману — значит, все хорошо!
Так было вначале. Позже он стал сомневаться. А еще позже — снова встретился с Громовицей. Она входила в группу Космократоров Многомерности, которую возглавлял Горикорень — молодой, пылкий ученый, сторонник самых опасных экспериментов в Беспредельности. Группа Горикореня иногда исчезала из Системы Ара на десятки циклов, а когда возвращалась — Ариман давал им новые задания. И так много раз.
Так вот… Встреча с Громовицей. Она была неумолима. Вспомнила детские клятвы, мечты юности.
— Ты превратился в марионетку, Меркурий, — с жалостью прошептала тогда девушка.
— Ты теряешь индивидуальность.
— Ты не любишь меня, — горько сказал Меркурий.
— Любовь возносит. Неужели ты не понимаешь? Я вижу твою беду, я хочу помочь тебе. Ты уснул.
— Я увлечен работой, не имею покоя. О каком сне ты говоришь?
— О духовном сне. Ты не сомневаешься в себе, в Аримане. Там, где отсутствует сомнение, — там упадок!
— А уверенность? — пораженно спросил Меркурий. — Неужто уверенный в себе и своих силах искатель устремляется к упадку?
— Уверенность не исключает сомнений, — возразила Громовица. — Уверенность — это не универсальное решение той или иной проблемы. Уверенность — лишь вера в смысл Бытия, в целесообразность существования и поиска. Но сомнение — это выбор оптимального пути. А ты не ищешь, ты положился на авторитет старшего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});