Рона-Тигрица вся пламенела. Меркурию казалось, что перед ним не девочка младшего цикла обучения, а одна из древних фанатичных женщин, поднимавших мужчин на восстание, созывавших своих сторонников к алтарям богов, вынуждавших влюбленных совершать самые безумные поступки. О нет, это уже не генетическая патология, а целый вихрь прошлого! Как он ворвался в сгармонизированный мир Ары, откуда?
— Тигрица! — мягко сказал Меркурий, дотрагиваясь рукой до плеча девочки. Она решительно отстранилась. — Не бойся меня. Я хочу добра тебе и… твоим воинам.
Мы живем в мире Ара, что означает Единство. А вы разрушаете это Единство. Вот почему мы, старшие, расстроены, возмущены. Мы желаем вам помочь, дать счастье.
— Счастье? — насмешливо переспросила девочка. — А что это такое?
— Умиротворение сердца, гармонизация всех желаний и осуществление потребностей и стремлений, — сказал Меркурий. — Вы, вероятно, учили об этом…
— Учили, — ответила Тигрица, взмахнув темными ресницами. Затем тяжело вздохнула.
— Но все это пустые слова. Мы умирали от скуки в школе. Смотрели в широкие окна и ненавидели биоревизоров, которые вдалбливали нам занудные знания, ненавистные заповеди морали и этики. Мы были несчастливы, слушая о счастье. Мы жаждали лишь одного: чтобы наша школа сгорела, развалилась, провалилась в преисподнюю! А когда вырывались на свободу хотя бы на минутку, когда оставались наедине с небом и ветром, тогда в самом деле были счастливы! Не так ли. Сыны Орла?
— Так, Тигрица! — дружно ответили ученики. — Мы были счастливы!
— Слышите? — радостно молвила девочка. — Счастье — свобода! А ваша гармонизация — рабство! Прочь, долой такое счастье!
— Долой! — подхватили все хором.
Меркурий пытался утихомирить правонарушителей.
— Разве свобода — анархия? Вы изучали историю прошлых эпох и знаете, к чему приводили стихийные взрывы неконтролированной энергии?!
— К обновлению мира! — радостно воскликнула Тигрица. — В такие периоды появлялись героические натуры!
— И погибали миллионы, — возразил Меркурий. — Воцарялся хаос.
— Лучше хаос, чем ваш порядок! — отозвался мальчик Крыло Орла.
— Но ведь хаос — не свобода! — иронически заметил Меркурий. — А вы ведь стремитесь к свободе?
— А что же тогда свобода? — в тон ему спросила Тигрица.
— Подчинение воли индивидуума воле Единства, — твердо сказал Космоследователь.
— Слыхали! — с вызовом заявила девочка. — Читали и учили эту премудрость, записанную в Хартии Космоса. Так решили творцы Эпохи Единства, когда начался период Ара. И привели к рабству. Рабство под лозунгом свободы! Ибо Единство — лживая абстракция. А конкретная личность исчезает Мы против вашей Хартии Единства!
— Итак, вы правонарушители, — сурово отчеканил Меркурии. — Ибо Хартия согласована со всеми жителями системы Ара.
— Вы спрашивали их?
— Обобщенное настроение всех живущих людей определяет Синоптический Центр в каждом цикле времени. Никто не требовал изменений.
— Да ведь сеть биоревизоров не пропустит еретической мысли, не согласованной с программой, — засмеялась Тигрица. — Вот мы восстали. И вы отвергаете наше решение, наши стремления, вместо того чтобы понять их!
— Ваш поступок — патологическое явление, а не новая мысль или альтернативное действие, — устало сказал Меркурий. — Следует организованно обратиться к Координационному Центру через своих биоревизоров, логически изложить свои предложения и требования.
— Вы знаете, что это безнадежно, — грустно вздохнула Тигрица. — Делайте с нами что хотите. Мы не признаем существующего порядка. Требуем свободы!
Так Меркурий ни о чем не договорился с детьми. Он с сожалением попрощался с ними, дал указание изолировать их в тартаре местной спирали до решения Главного Координатора. Симпатизируя Тигрице, Космоследователь велел биоревизорам поселить правонарушителей в десятикилометровом тартаре. Там были горы, озера и реки, густые джунгли и оптический эффект неба. Пусть играют. Может быть, передумают, возвратятся к нормальному мышлению.
Оттуда Меркурий направился к третьему отделению. Там его информировали о попытке самоубийства. Взрослая девушка пробралась на территорию энергетического комплекса, бросилась в гигантский солнечный рефлектор. Она сразу превратилась в плазменное облачко. Подняли на ноги весь сектор. Единый геноцентр вернул девушку к жизни, воссоздав ее тело и информдвойника. Она теперь пребывала в гравиоскорлупе, ожидая решения своей судьбы.
Когда Меркурий разомкнул гравиополе и вошел, она не пошевелилась, не поинтересовалась, кто пришел. Смотрела вверх, не выказывая какого-либо чувства.
Русые косы небрежно собраны в тугой узел, тонкие бледно-прозрачные руки бессильно вытянуты вдоль тела. Меркурий заглянул в глубокие, страдальческие глаза. Из темных зениц выглядывала измученная, растерзанная душа.
— Как вас звать? — спросил Космоследователь.
Девушка молчала.
— Я прибыл с Главного Сектора. Мне поручено…
Веки у нее затрепетали.
— Зачем меня разбудили? — прошептала она. — Так хорошо было спать. Вселенская тьма, небытие… Покой… За- чем меня разбудили?
— Вы нарушили Закон, — сказал Меркурий. — В Хартии Космоса сказано: «Ни одно мыслящее существо не имеет права самовольно прекратить жизнь. Жизнь индивидуума принадлежит общественному организму». Вы помните эту заповедь?. — Не помню, — жалобно молвила девушка. — Я все забыла. Но что мне ваша заповедь? Одно мгновение — и…
— Вы превратились в облачко.
— Я стала всем, — вздохнула она, будто и не слыхала его слов. — О, какое это блаженство — небытие!
— Я — ваш друг! — ласково молвил Меркурий, присаживаясь на краешек кровати. — Я бы хотел понять ваше чувство, чтобы судить правильно…
— Судить? — простонала девушка. — За что меня судить?
— Не вас, а ваш поступок. Мы — дети жизненного потока. Нас питают традиции, законы, программа предшественников. Неужели вы не понимаете, что отклонение от потока вызывает сопротивление большинства? Это реакция на несогласованность с основным Законом.
— Что мне логика? — печально спросила девушка. — Что мне так называемое Единство? Закон, традиция, программа. Что за ними стоит? Еще какие-то законы, традиции, программы. Но почему они обязательны для всех?
— Ведь мы — частица целого. Целое требует целесообразных действий.
— А если я не хочу вашей целесообразности? То — не моя цель. Я хочу свободы.
«Снова свобода, — подумал Меркурий. — Какое странное понимание священного понятия. Только что об этом говорили дети, теперь — взрослая девушка. Новое веяние в психожизни Системы. Не есть ли это симптом некоей болезни разума?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});