Так вот, пользоваться любым из этих источников для моего (да, уже моего!) народа еще, наверное, лет сто будет довольно затруднительно. Ну, Испанию можно отбросить сразу – больно она далеко. Южная Америка поближе, но тоже не под носом, и до тех плоскогорий еще нужно добраться, а там уже сейчас воюют. В Индию с Китаем путь тоже неблизкий, да и просто так копать селитру там никто не даст, ее придется покупать. А если я не хочу, чтобы моих правнуков завоевывали какие-нибудь новые Кортесы, то они, эти самые правнуки, не должны испытывать дефицита в самых разнообразных взрывчатых веществах.
Но не зря в самом начале рассуждений было употреблено слово «почти». Ибо не все пороха и взрывчатки базируются на производных азотной кислоты! Есть целый класс, в коем имеются и метательные составы, и детонирующие, для получения которых требуются только морская вода, зола и электричество. Кстати, интересно, что из этого набора первым запретят к свободной продаже?
Разумеется, я веду речь о хлоратитах, то есть составах на основе хлората калия, более известного под именем «бертолетова соль». С ней можно делать и порох, за исключением разве что артиллерийского для особо мощных орудий, и минную взрывчатку, и промышленную.
Но, могут возразить мне, такие попытки уже были, однако не дали приемлемых результатов. Так стоит ли изобретать заведомо не самый лучший велосипед?
Ответ будет – разумеется, стоит. Потому как востребованность любого изобретения сильно зависит от условий.
Бертолетову соль начали пытаться применять довольно давно, когда никакого электричества в распоряжении экспериментаторов еще не было. И знаний – когда она, зараза, взрывается от малейшего чиха, а когда практически безопасна – тоже. Со временем все это появилось, но тогда у человечества уже имелась возможность производить пироксилин, нитрофенол, тринитротолуол и прочие подобные плоды прогресса химии. Насчет же опасностей хлоратных смесей – что, сера от спичек у кого-нибудь самопроизвольно взрывалась? А ведь это простейший хлоратный порох, который давно используют в своих поджигах многие поколения мальчишек, в числе которых лет двадцать с небольшим назад был и я.
Вот потому-то на острове в специально отрытых углублениях, проложенных полиэтиленовой пленкой, уже третий день упаривалась морская вода, а с подветренной стороны острова горели костры, где жглись кусты, срезанные при строительстве аэродрома.
Я проехался по хозяйственным и сварочным магазинам. В первых мне нужно было купить пару ведер – пластмассовое, а к нему в комплект металлическое, чуть поменьше. Так, чтобы оно входило в пластмассовое с минимальным зазором. Это оказалось нетрудно, но, в полном соответствии с законом подлости, одно нашлось на площади Гагарина, а второе – на Электрозаводской.
Кроме собственно емкости для электролиза, в роли которой выступали ведра, требовались графитовые электроды, но они широко применяются в сварочном деле, так что их оказалось нетрудно купить. Уже при подъезде к гаражу я затарился упаковкой больших бутылей пепси. Правда, и по моему мнению, и по предпочтениям островитян она уступала кока-коле, но зато ее бутылки имели более подходящую форму.
Сразу по возвращении на Хендерсон я ненадолго включил автомобильную сигнализацию, что означало – есть общественно полезная работа для добровольцев. Сделавшие ее получат не только дополнительное уважение, но и какое-то материальное вознаграждение. Правда, конкретно в этом случае оно состояло в самом процессе.
Вскоре к дому начали сбегаться аборигены, и я поставил задачу – в течение получаса освободить бутылки, употребив внутрь их содержимое. Сам же сел сооружать установку для производства хлората калия.
Для этого купленные ведра были вставлены друг в друга. К железному ведру я привернул провод: сюда будет подаваться минус. Затем отрезал донышки у трех бутылок, вставил в каждую из них по графитовому электроду с уже подведенными изолированными проводами для плюса и закрепил их. В крышках просверлил дырки и вставил туда шланги полутораметровой длины.
Наконец, смотав три обрезанных бутыли изолентой, я впихнул их в двухведерную конструкцию и закрепил горлышками вверх так, чтобы они оказались примерно на уровне краев ведер. Вот, собственно, и весь реактор для получения хлора, не считая источника тока для него, в каковом качестве будет работать сварочный генератор. Теперь оставалось только залить в реактор упаренной морской воды, включить ток – и из шлангов пойдет хлор.
Сама же бертолетова соль получится при пропускании хлора через нагретый градусов до семидесяти – восьмидесяти раствор золы. Поэтому неподалеку уже были сложены дрова для костра, на перекладине висело высокое и узкое ведро, а рядом в ожидании сидел абориген с термометром. В случае успешного проведения работ ему была обещана медаль «заслуженный химик островной федерации», которую я уже нарисовал, распечатал и подклеил на поликарбонатную линзу.
Если кто думает, что это делалось в порядке насмешки над наивными дикарями, то его ждет облом. Мы с дядей Мишей решили, что пора вводить систему почетных званий и наград. Потому как оба считали, что равные для всех права – это бред. Например, если один рисковал здоровьем или жизнью ради процветания племени, а другой в это время жрал бананы под пальмой, то какие такие равные права у них могут быть? Никаких, это и ежу понятно.
Однако во всяком деле лучше начинать с модели, в силу чего медаль «заслуженный химик» станет первым шагом к будущей системе званий, а то и титулов создаваемой нами страны.
В конце апреля, как часто случалось в нашей области Тихого океана, задули сильные ветры, временами по силе приближающиеся к штормам, и «Мечта» была вытащена на берег. Сейчас она стояла рядом с верфью, ибо сама верфь была занята. Там доделывался третий океанский корабль нашего острова, уже имеющий название «Тритон». Просто потому что его водоизмещение составляло три тонны. Сам же он являлся улучшенной модификацией «Авроры», которая уже настойчиво просила капремонта, да и вообще была сконструирована не очень удачно. Много лишнего веса, но при этом недостаточная прочность рамы, соединяющей корпуса: там по сварным швам кое-где уже пошли трещины. Все-таки сказалось, что это суденышко проектировалось электронщиком, а не корабельным инженером. Да и выбор силовой установки, сделанный из соображений минимальной стоимости, подразумевал весьма умеренные ходовые качества.
Теперь у меня появился какой-никакой опыт, да и финансы стали позволять более затратные решения. В силу чего основу каркаса нового корабля составляли профильные трубы из двадцатой стали, его конструкция подверглась изменениям в тех местах, которые показали свою слабость на «Авроре», а в качестве силовой установки уже были приобретены два (установочный и запасной) хондовских подвесных мотора BF-20 в самой навороченной комплектации, то есть с дистанционным управлением всеми параметрами и длинным дейдвудом.
Кроме верфи, на острове появился еще один промышленный объект, на котором в основном работал дядя Миша при посильной помощи Поля и Марика, – авиазавод. Столь громкое название имела поликарбонатная теплица «Урожай ПК-8», укрепленная от ветров дополнительными растяжками. Из нее получился просторный и светлый ангар, где потихоньку приобретал законченные очертания фюзеляж нашей амфибии. Когда он будет закончен, мы поставим рядом еще одну такую же теплицу, где начнется сборка крыльев. Легко разбирающаяся конструкция позволяла не строить большой ангар для сборки и хранения самолета в собранном виде. Его прототип, Ша-2, изначально проектировался для перевозки в трюмах кораблей и быстрой сборки прямо на палубе или рядом с ней.
То есть теперь связь Хендерсона с Питкэрном, а в будущем – и с Мангаревой получится достаточно надежной: ее обеспечат нормально сделанные морской и воздушный корабли. Ибо соображения дяди Миши о том, что эти острова не следует бросать на произвол судьбы, представлялись мне правильными.