– Встаньте, – приказал Генрих, – и скажите, что привело вас ко мне.
– Ваше величество, у меня есть нечто, что принадлежит Ленуару, капитану, возглавляющему вашу армию, – промолвила женщина.
– Вы имеете в виду Феникса?
Мысли о Люке вызывали у Генриха раздражение. Чуть ли не две недели его имя не сходило у Амалии с языка.
– Забудь о сэре Люке и переключи свое внимание на какого-нибудь другого вельможу, – посоветовал ей Генрих.
– Меня нисколько не интересует этот сарацинский ублюдок, – возмутилась Амалия. – Но я хочу завладеть замком Арундел. Или я не кузина принца?
– Арундел будет твоим, – пообещал Генрих. – Наберись терпения.
Амалия изрядно ему надоела, и он охотно отправил бы ее в Нормандию или всучил кому-либо из приближенных. Но ее интересовал только Арундел.
Настоятельница шевельнулась, прервав размышления принца. Из-под просторных одеяний она извлекла наколенник с аккуратно застегнутыми пряжками и положила на помост.
На наколеннике был выбит силуэт птицы с широко раскинутыми крыльями, как и на остальном оружии Люка.
– И что вы хотите получить в обмен на эту штуку? – поинтересовался принц.
Вряд ли настоятельница рассчитывала поживиться.
– Я хочу подать на Ленуара жалобу, – ответила она, к немалому удивлению Генриха. – Он перелез через монастырскую стену и похитил ведьму, приговоренную к сожжению на костре.
Не может быть! Неужели Люк оступился? Дрожа от нетерпения, он велел женщине рассказать все по порядку, что она и сделала:
Принц ни на секунду не усомнился в правдивости ее слов. Монахиня не могла солгать. К тому же у Люка вошло в привычку спасать всевозможных изгоев общества. До сих пор Генрих мирился с этой странностью своего вассала. Однако вторгнуться в святую обитель – тяжкое преступление.
Господь услышал молитвы Генриха.
– Как эта ведьма выглядит? – сгорая от нетерпения, спросил принц.
– У нее огненно-рыжие волосы, как пламя ада, куда ей прямая дорога. До меня дошли слухи, ваше величество, что он привез ее с собой на юг.
– Как ее имя? – справился Генрих осторожно, не желая прежде времени делать выводы.
– Мы звали ее сестра Мария Грейс, но ее подлинное имя – Мерри из Хидерзгила.
Превосходно! Принц с трудом скрывал свою радость. Господь к нему милосерден! Генрих прошел к окну, потирая руки. Люк Ленуар женился на еретичке, приговоренной к сожжению! В то же время Генрих не мог не восхититься столь благородным поступком.
Однако не в его силах помочь Люку. Дело относится к юрисдикции церкви. Генрих покачал головой. Увы! Брак придется признать недействительным. И Люк, как бы ни рассвирепел, не сможет обвинить в этом принца.
– Где вы остановились? – обратился Генрих к настоятельнице.
– В монастыре белых братьев.
– Мы с вами свяжемся, – пообещал он.
Настоятельница откланялась и покинула королевские покои.
Боясь потерять его в толчее людей, стремившихся проникнуть в Вестминстерское аббатство, Мерри вцепилась в руку Люка. На ступенях толпился народ всех мастей и сословий, жаждущий лицезреть коронацию Генриха. Но тяжелые деревянные двери, охраняемые личными гвардейцами короля, пропускали только вельмож и сановников.
По случаю торжества Люк вместо боевого снаряжения надел длинную черную тунику, перехваченную на талии поясом. На бедре у него висел парадный меч в усыпанных драгоценными каменьями ножнах. От непрекращающегося дождя его защищал отливающий золотом плащ.
Утром Люк поклялся Мерри, что с нетерпением ждет возможности представить ее своему суверену. Под плотной накидкой на Мерри было платье цвета вина. Оно обошлось в целое состояние, столько на него ушло шелка. Длинные волосы Мерри было уложены в высокую прическу и сколоты перламутровыми гребнями.
Колокола пробили терцию, известив, что они прибыли вовремя.
– Простите, позвольте нам пройти, – выкрикнул Люк, заставив купцов и нищих расступиться.
Наконец они пробились к двустворчатым дверям аббатства, которые охраняли гвардейцы.
– Милорд, – склонился один из солдат, узнав Люка.
Двери распахнулись, и Люк провел Мерри в залитое светом многочисленных факелов помещение. Вступив в благословенную тишину, молодая женщина была поражена высотой потолка. Внутри царила атмосфера покоя. Стряхнув с плаща влагу, Мерри оглянулась на Люка. Он вручил стражнику монетку и присоединился к ней.
Церемония коронации только что началась. Мерри вновь охватило волнение. Что, если она не понравится новому королю? Если он изменит свое решение и не признает их брак действительным?
Словно ощутив ее беспокойство, Люк приподнял кончиком пальца ее подбородок.
– Ты ярчайшая звезда на небосклоне, – заверил он Мерри и поцеловал в губы, рассеяв ее сомнения.
Как же она его любит! Пока он вел ее к открытым дверям, Мерри вспоминала, какой восхитительной была ее жизнь после возвращения Люка из Вестминстера. Она никогда не чувствовала себя такой счастливой, как в эти две недели.
Такого количества факелов и свечей, как на нефе, Мерри никогда не видела. Все взгляды были устремлены на высокий алтарь. Люк остановился в дверях и поискал глазами место, откуда его жена могла бы наблюдать за церемонией.
Их внимание привлек звук шагов. Из алькова справа появились два монаха и двинулись им наперерез.
Один из них был могучий и круглый, как колобок.
– Милорд Ленуар? – обратился к Люку тот, что поменьше ростом, поглядывая на Мерри. В руках у него был пергамент.
– Да, в чем дело? – нетерпеливо спросил Люк.
– У нас есть указание его преосвященства епископа Вестминстерского забрать вашу жену, – объявил человек. – Она должна следовать за нами.
– Что нужно епископу от моей супруги? – спросил Люк. – Она должна быть представлена королю.
– Эт-т-то д-дело религиозного свойства и никакого отношения к королю не имеет. – Подавленный величием Люка, монах стал заикаться. – Ей надлежит немедленно п-пойти с нами. Это приказ епископа.
Люк сжал локоть Мерри. Его вторая рука соскользнула на рукоятку меча.
– Она останется со мной, – произнес он спокойно. – Я лично встречусь с епископом, как только закончится коронация.
– Полагаю, у вас нет выбора, – с вызовом заявил святой брат. – Получен приказ ее задержать.
– В таком случае я обнажу против него меч, – с угрозой в голосе произнес Люк.
– Вооруженное нападение на духовное лицо карается смертной казнью, – напомнил монах, тот, что поменьше. – Угодно ли вам устроить здесь сцену, милорд, в присутствии всех п-пэров?
Люк бросил взгляд в сторону толпы и заметил, что они привлекают внимание. Он стиснул челюсти, оценивая свои возможности.