Мерри вежливо отказалась. В ее состоянии она не могла себе этого позволить.
– Тогда посмотрите, как мы будем бегать.
Мерри кивнула, села на скамью и поплотнее укуталась в плащ.
Наблюдая за найденышами, Мерри надеялась, что Люк не выгонит ее из дома.
Люк метался по комнате, пытаясь вернуть себе самообладание. Обычно принц появлялся немного раньше назначенного часа аудиенции. А сейчас водяные часы в углу показывали, что он уже на полчаса задержался, что служило дурным знаком.
Наконец двери королевских апартаментов распахнулись, и Люк вскинул голову. Секретарь Генриха поманил его пальцем. Мучимый недобрыми предчувствиями, Люк вошел.
После смерти короля Стефана Генрих переселился в его покои. Люк не удивился, обнаружив, что на смену прежним роскошным гобеленам пришли другие, с изображением сельских пейзажей и сцен охоты. Охота была главной страстью принца. Он стоял у окна, сцепив за спиной руки, и созерцал раскинувшийся внизу сад Вестминстера.
Двери закрылись, и Генрих повернулся.
– Ну-с, – начал принц, – Феникс прилетел домой.
Остановившись на некотором расстоянии от Люка, он протянул ему руку, и тот над ней склонился.
– Мой государь, – пробормотал Люк и, выпрямившись, увидел, что в серых глазах Генриха полыхает огонь. Значит, Амалия уже успела пожаловаться принцу.
– Докладывайте, – приказал Генрих.
Люк доложил о выполненных по долгу службы обязанностях, ни словом не обмолвившись о спасении Мерри и похищении ее из монастыря, а также о том, что оставил нетронутой внешнюю стену Айверсли.
Генрих взял со стола пергаментный свиток и протянул Люку.
– Вы сообщили, что не закончили дела в Айверсли из-за полученного ранения.
Проблема Айверсли мало беспокоила принца, но Люк понял, что принц нашел повод придраться, чтобы потом упрекнуть его в своевольной женитьбе. Люк отправил послание перед самой свадьбой, объяснив обстоятельства, при которых получил ранение.
– Как говорится в моем письме, ваше величество, незаконные строения в Айверсли снесены, осталась только внешняя стена на случай нападения…
– Какого нападения? – перебил его Генрих. – Малькольма Девственника? Этот молокосос думает лишь об укреплении своей власти в собственном королевстве.
– Он может последовать примеру вашей милости. Я слышал, вы мастерски подчинили лорда Ториньи, пока находились в Нормандии.
– Не пытайтесь уйти от темы, сэр Люк. Ваша миссия состояла в том, чтобы уничтожить все до единой неразрешенные постройки, не только те, которые вы сочли нужным.
– Ваше величество, возможно, помнит, что я был тяжело ранен и после выздоровления вынужден вернуться в Западный Суссекс.
Принц прищурился.
– У вас была рваная рана бедра, не так ли? – заметил он. – А вы почти не хромаете. Как это возможно?
Они подошли к самому главному.
– Меня лечила искусная целительница, – ответил он спокойно. – Она спасла мне жизнь.
– И в благодарность вы женились на ней? Амалия сказала, что девчонка от вас понесла.
– Я предпочел сделать ее своей женой, – упрямо ответил Люк.
– Вы не имели права принимать такое решение, – процедил принц сквозь зубы, одарив Люка ледяным взглядом. – Вы были обручены с моей кузиной! – Он ткнул Люка пальцем в грудь.
– Ваше величество, я служил вам верой и правдой более двенадцати лет, ни разу не проявив неповиновения. Но в сложившихся обстоятельствах у меня не было другого выбора.
– Вы нарушили нашу договоренность, – продолжал принц, – и оскорбили мою кузину!
– Я готов молить о прощении, – промолвил Люк. – У меня и в мыслях не было нарушать нашу договоренность, ваше величество. – Люк почувствовал, что к Генриху возвращается здравомыслие. – Но порой на нашем пути встают непредвиденные препятствия. Я – ваш преданный вассал и по-прежнему буду служить вам верой и правдой. Умоляю вас проявить милость и простить меня.
Он затаил дыхание в ожидании ответа Генриха.
«Арундел или Мерри? Господи, не заставляй меня выбирать», – молился Люк про себя, обливаясь холодным потом. Принц отвернулся и снова прошествовал к окну.
– Объясните, что за препятствия вы имеете в виду, – потребовал Генрих. – Что заставило вас жениться на этой женщине?
У Люка отлегло от сердца. Генрих готов его выслушать.
– Я обещал сопроводить леди в Хелмсли. По долгу службы первым делом отправился в Айверсли. Но после того, как один из моих солдат посягнул на нее, решил как можно скорее отвезти ее домой и взял с собой всего десять воинов. В таверне на нас напали бандиты. Они похитили леди и забрали наших лошадей. Отбивая леди у головорезов, я был ранен. Последнее, что я видел, прежде чем впасть в беспамятство, это как леди ударила ножом моего противника. Ей удалось доставить меня и моих людей в Хелмсли. Там леди ухаживала за мной, только благодаря ей я выжил.
– А она смелая, – задумчиво произнес Генрих, – но некрасивая.
Наверняка Амалия сказала принцу, что Мерри дурнушка. По мнению Люка, она была очаровательной, неотразимой. Сводила его с ума.
– У нее своеобразная внешность, – промолвил Люк. – Одни считают ее непривлекательной. Другие – красавицей.
– Я слышал о Хелмсли, – заметил Генрих. – А у меня есть там барон?
– Свояк моей леди – Рубака из Хелмсли. Он присягнул вам на верность, подписав Уоллингфордский договор. Несомненно, вы его помните. Он огромный, в два раза больше меня. – Люк явно преувеличивал. – Ни один барон не может сравниться с ним по силе и воинскому искусству. Ваша милость может рассчитывать на него при защите северных границ.
Люк сгустил краски, разыгрывая свою единственную козырную карту. Принц должен понять, что, если аннулирует его брак с Мерри, это негативно отразится на политическом положении в той части страны, которая до сих пор во многих отношениях не внушала доверия.
В комнате повисла напряженная тишина.
Первым ее нарушил Генрих.
– Если вы женились по любви, сэр Люк, почему не спите со своей женой? – вкрадчивым тоном спросил он.
Люк обомлел. Он совсем забыл, что у принца повсюду есть соглядатаи. Только бы до него не дошли слухи, что Мерри обвиняли в колдовстве!
– Она предпочитает спать в собственной постели, – сказал Люк.
– Говорят, она весьма остра на язык, некоторым это не нравится.
Люк сжал кулаки, исполненный решимости обнаружить крысу и вздуть как следует.
– Просто она говорит, что думает, – возразил он. – По крайней мере, знаешь, что у нее на уме. – Это был камень в огород Амалии.
Хмыкнув, принц признал справедливость замечания и скрестил руки на груди.
– Вы ставите меня в неловкое положение, сэр Люк, – заявил он наконец, поворачиваясь к Люку в профиль, и многозначительно добавил: – Арундел запал Амалии в душу.