Читать интересную книгу Замуж с осложнениями - Ю. Жукова

— А что, собственно, тебя не устраивает? — Азамат, кажется, не меньше озадачен, чем я.

Алтонгирел в прямом смысле хватается за голову, да так, что вот-вот шею себе свернёт.

— Ну кто, кто разговаривает с женщинами о книгах?! Она же затоскует мгновенно и пошлёт тебя к Ирликхоновой матери!

Я изо всех сил напрягаю уголки рта, чтобы не ползли вверх, заразы, еле дышу уже, так хочется смеяться. Ну ничего, сейчас я тебе покажу, Алтончик!

Делаю вид, что зеваю, прикрывая рот рукой, чтобы не видно было, как меня улыбает против воли.

— Азамат, а дай мне ещё книжку с картинками? Это, по крайней мере, интереснее, чем слушать ваш непонятный язык.

У Алтонгирела сегодня явно рыбный день, вон как жабрами хлопает. Азамат покатывается со смеху.

— Спасибо, что пытаешься помочь, — говорит он духовнику, — но мне кажется, я несколько лучше тебя знаю, как обращаться с женщинами.

Алтонгирел оскорблённо фыркает и складывает руки на груди, дескать, умывает руки.

— Мы сегодня отчаливать собираемся?

— Да, но ближе к ночи. Сейчас будет большая пробка у захода в туннель.

Алтонгирел задумчиво кивает.

— Ладно, пойду оповещу остальных, что вы нашлись.

— Ты что, серьёзно всех переполошил?

Духовник только криво ухмыляется в ответ и уходит, захлопнув дверь.

— Всё хорошо? — спрашиваю.

— Да-а, — отмахивается Азамат. — Алтонгирел любит преувеличивать.

Говорит он это с каким-то отеческим умилением, как моя мама про своего кота.

— А чего он вообще такого ответственного из себя строит? — спрашиваю. — Он же уволился.

— Да нет, я не успел его рассчитать, а потом стало незачем. Так что до Муданга он по-прежнему в должности.

Я сморщиваюсь.

— Замечательно. То есть он и дальше будет с полным правом донимать нас ценными советами.

Азамат посмеивается:

— Я тебя уверяю, его советы — ещё не самое худшее. Он просто пока что единственный, кто не боится советовать тебе. Потому что я уже наслушался от всего экипажа…

— А им, конечно, всем есть дело до твоей личной жизни!

Азамат только качает головой. М-да, а ведь если они ко мне привыкнут, то и мне перепадёт наверняка. Правда, не знаю уж, что может быть хуже Алтонгирела.

— Но я рад, что он остался, — вдруг говорит Азамат. — Мне было очень тяжело с ним прощаться. Понимаешь, он ведь единственный, кто от меня не отвернулся.

— Понимаю, — говорю. — Хотя это просто значит, что остальные были законченными сволочами и идиотами.

Азамат мечтательно улыбается.

— Лиза, ты очень добрая.

Я даже не понимаю, в свете моей последней реплики — он это иронично или как? Мне становится немного неловко, и я цепляюсь за первое, что вижу:

— А почему ты часы так неудобно ставишь?

— А я, бывает, вечером заснуть не могу долго, а у часов экран в темноте светится, и я так лежу, смотрю, как минуты идут, и так противно… всякие глупости думать начинаю. Так что предпочитаю их не видеть.

— О, это, кстати, знакомо, — удивляюсь я. — Только у меня обычно так бывает, когда утром рано вставать и какое-то ответственное дело. И я страшно боюсь не выспаться, и вот лежу, смотрю, сколько мне спать осталось, и нервничаю.

— Надо же, — усмехается Азамат, — до сих пор ни разу не встречал человека с той же проблемой.

Его благодушное настроение несколько убывает, когда я заставляю его снова раздеться и обмазаться, но он относительно быстро восстанавливает душевное равновесие. Глядишь, ещё привыкнет. Потом мы едем завтракать куда-нибудь в ресторан. Кажется, он приволакивает меня во что-то невероятно дорогое, но я терплю. Если уж он считает, что таким образом выражает свои чувства, то грех ему мешать… тем более, что и еда, и сервис меня вполне устраивают. Господи, сказать кому — решат, что зажралась тётка вконец.

— Тебе больше ничего не нужно купить? — спрашивает Азамат, разобравшись с первым блюдом. Муданжцы вообще обильно завтракают.

— Да нет вроде…

— Уверена? А то теперь пять дней до Брошки, да и там уже почти ничего нет такого, чего нет на Муданге.

— А чего нет на Муданге?

— Ну, пилюль твоих точно нету. С нижним бельём туговато… и вообще, всякие искусственные материалы редко завозят.

— Ну, пилюль и одежды мне теперь на пару жизней хватит твоими стараниями, — смеюсь. — Разве что швейную машинку купить, а то я всё Эцагановой пользуюсь.

Азамат смотрит на меня неуверенно.

— Ну, если хочешь… Слушай, — он сглатывает, — а ты прямо так уверена, что мы там надолго?

— Я намерена приложить некоторые усилия к тому, чтобы мы там остались надолго.

— Какие например?

— Ну, для начала я бы вытрясла из Алтонгирела в подробностях, как надо вести себя со Старейшинами и что говорить, чтобы произвести наилучшее впечатление. Потом, наверняка их можно как-нибудь расположить к себе…

Азамат начинает мотать головой ещё до того, как я договорила.

— Нет, Лиза, ничего не получится. Они же не по собственным симпатиям судят. У них есть предсказания, по которым они могут понять, получится у нас семья или нет. И тут ничего не сделаешь.

— Предсказания ещё можно по-разному истолковать, — пожимаю плечами. — Откуда им, например, знать, что для меня хорошо или плохо?

— Им достаточно знать, что хорошо или плохо для Муданга, — печально усмехается Азамат.

— И что, Алтонгирел не замолвит за меня словечко после того, как я Эцагана вылечила?

— Ну, я рискну предположить, что они решат тебя оставить потому, что ты хороший целитель. Но не факт, что они решат оставить меня.

— Но я без тебя не останусь.

— Ты можешь выйти замуж за кого-нибудь другого.

— Азамат, радиостанция на бронепоезде! Я. Без. Тебя. Не. Останусь.

Он улыбается счастливой улыбкой идиота.

— А со мной бы осталась?

— Мне казалось, в этом смысл всего полёта, нет?

— Ну, а надолго?

— Э, — я как-то об этом не думала с точки зрения срока. — Зависит от того, насколько я смогу там комфортно существовать. Я имею в виду, как ко мне будут относиться. Если как к обезьяне в цирке, то, наверное, долго не выдержу. Но я буду стараться, — Азамат несколько мрачнеет, видимо, считает, что именно так всё и будет. — В крайнем случае, заберу тебя на Землю.

Он качает головой так, как будто я ему свои детские сны рассказываю. Ну ладно, погоди, увидишь ещё, что Земля реально существует.

Мы всё-таки идём за машинкой и берём стационарную большую модель, которая умеет делать несколько сотен разных швов, различает нитки по толщине, пришивает пуговицы и штопает. А потом я ещё до кучи прихватываю кухонный комбайн — просто потому, что Азамат ну очень хочет, чтобы я ещё что-нибудь купила.

— Вообще, — говорит он, поглядывая на часы, — сегодня будет ещё одна вечеринка, вот там, где мы вчера завтракали, помнишь?

Помнить-то я помню, но третье застолье за три дня — это мне многовато.

— А ты очень хочешь туда пойти? — спрашиваю.

— Не то чтобы очень, но я не хочу сидеть на корабле во время стоянки, а дела уже все переделаны.

— Ну пойдём погуляем.

— В смысле?

— Просто… по городу. Или, может, тут парк какой-нибудь есть.

— Ну есть тут неподалёку парк, а что ты там делать собралась?

— Не знаю, — пожимаю плечами, — гулять.

Азамат так и остаётся в озадаченности, но мы отзваниваем Тирбишу на корабль, чтобы принял наши покупки, и едем в парк.

Это оказывается даже лесопарк — он большой и довольно дикий, только дорожки проложены аккуратненько. Он тянется вдоль побережья, так что среди деревьев можно видеть замечательный морской пейзаж. Я когда-то в раннем детстве была на Гарнете. Ну или даже не в очень раннем… лет в десять или одиннадцать, не помню. Мы ездили от школы отдыхать. Я, правда, мало, что помню из этого отдыха: море и море, на Земле такие же, и мороженое такое же, и аквапарк. Наверное, путёвка была со скидкой, потому мама меня и запихнула.

Зато я хорошо помню, как мы возвращались, потому что на нас напали, как теперь понимаю, всё те же джингоши. Согнали к нам на корабль ещё каких-то взрослых, которых тоже где-то захватили. Лопотали чего-то по-своему, ничего не понятно, воспитателей заперли отдельно, все ревут… Я тихо забилась в угол за дверью, и меня какой-то дядя загородил широкой спиной, так что меня даже не посчитали. Потом всех увели, а мы с дядей остались. Он, кажется, пытался договориться с террористами на их языке, но я же ничего не понимала. Потом мне удалось незаметно просочиться в вентиляцию, потому что я читала много приключенческих романов про космос, и там все всегда ползали по вентиляции. Правда, последнее время инженеры стали умнее и делают трубы узкими, чтобы человек не пролез. Но какой я была человек — в одиннадцать-то лет, тем более, что я в принципе мелкая. Вот я и пролезла. Вылезла на капитанском мостике, там никого, потому что корабль на прицепе. Ну чего, дети всегда быстро в интерфейсе разбираются, а на пассажирских кораблях управление — как в компьютерной игре, всё ясно подписано и с картинками. Так я за пульт уселась, подогнала кресло по высоте и рванула в сторону Земли, приговаривая "бввввввв!" — тут ума-то много не надо, скорее уж, его отсутствия. Не знаю, наверное, джингоши должны были принять какие-то меры, чтобы захваченным кораблём нельзя было управлять изнутри, но видно, что-то у них пошло не так, и мы благополучно улетели. Тот дядя, который меня заслонял, кажется, подрался с оставшимися на корабле двумя или тремя джингошами, но они же мелкие, а дядя был о-го-го, настоящий положительный герой из фантастического фильма. Ну он их и уложил штабелями. Потом, когда нас перехватили земные охранные службы, он долго мне что-то говорил хорошее, только я не поняла на его языке. Он мне ещё какие-то игрушки подарил. И дома грамоту вручили. Там, где вручали грамоту, был очень вкусный зелёный чай.