Затем он шлепает меня по голой заднице снова и снова, пока я сосу его член и отчаянно пытаюсь не кончить.
Когда Кейдж останавливает порку, проводя открытой ладонью по моей горящей заднице, я скулю – звук доносится из глубины горла – сжимая бедра вместе, чтобы попытаться получить некоторое облегчение от пульсирующей боли в моей сердцевине.
— Нет, детка, — говорит он, тяжело дыша. — Еще не время.
Одна из моих рук обхватывает толстый ствол его члена. Другая, дрожа, покоится на его бедре. Я беру его глубоко в горло, затем отстраняюсь и провожу языком вокруг набухшей головки, любовно облизывая щель.
Кейдж издает стон. Затем он наклоняется и ласкает мои груди, обхватывая их своими грубыми руками и пощипывая мои твердые соски, посылая горячие разряды удовольствия прямо между моих ног.
Я снова хнычу. Я так сильно нуждаюсь в том, чтобы он трахнул меня, что я на грани рыданий.
— Тебе нужен мой член?
Я киваю, посасывая сильнее.
Он берет мою руку и опускает ее ниже, так что я обхватываю его яйца. Я нежно сжимаю их, получая от Кейджа призовой тихий стон. Он запускает руку в мои волосы и сжимает мой затылок, выгибая бедра в такт движениям моего языка.
Когда я смотрю на Кейджа, его глаза закрыты. Губы влажны и приоткрыты. Глубокие морщины пересекают его лоб. Каждый мускул в его животе сжат.
Кейдж так же близко, как и я.
— Обожаю твой рот. Господи, это просто невероятно, — шепчет он.
Когда я сжимаю его бедро, Кейдж открывает глаза и смотрит на меня сверху вниз. Его зрачки так сильно расширены, что радужная оболочка почти стерта.
Кейдж тянет мою голову назад. Его член выскакивает у меня изо рта. Он жадно целует меня, просовывая язык глубоко в мой рот, затем тянет меня на кровать, держа руки под мышками.
Толкнув меня на спину, Кейдж снова целует меня, обхватывая ладонью свой член и сжимая его.
— Я также без ума от этой пизденки, — грубо говорит он мне в рот. Кейдж скользит пальцем глубоко внутрь меня, заставляя меня выгибаться и стонать. — И от этих красивых сисек.
Кейдж опускает голову мне на грудь. Он всасывает мой сосок, вращая языком вокруг, прежде чем нежно прикусить.
Я вздрагиваю от удовольствия, погружая руки в его волосы и прижимаясь грудью ближе к его рту.
— Я люблю каждую твою гребаную идеальную часть, всю тебя, внутри и снаружи, и я никогда не отпущу тебя, что бы ни случилось. Ты меня понимаешь?
Голос Кейджа прерывается, в нем слышится отчаяние.
Я открываю глаза и обнаруживаю, что Кейдж смотрит на меня с обжигающей силой. Его лицо раскраснелось. Он более эмоционален, чем я когда-либо его видела, его сердце пылает в его глазах.
Когда я киваю, Кейдж снова целует меня, глубоко, издавая низкий звук удовольствия.
Затем Кейдж отстранился и встал на край кровати, глядя вниз.
— Не двигайся. Тебе запрещается это делать или издавать какие-либо звуки.
Голос Кейджа изменился. Он опустился ниже, становясь тверже и темнее. Выражение его лица тоже изменилось. Он закрыт. Непроницаемый.
Кейдж в полном альфа-режиме.
Дрожа, с пылающей кожей и бешено бьющимся сердцем, я снова киваю.
Кейдж подходит к моему комоду и открывает ящик. Не найдя того, что искал, он открывает другой, затем протягивает руку и отодвигает трусики и лифчики в сторону, затем поворачивается ко мне, держа пару чулок.
— Ляг на спину посреди кровати.
Я перебираюсь с края матраса на середину, затем ложусь. Кейдж возвращается к кровати и стоит там, глядя на меня, его голодный взгляд блуждает по моему обнаженному телу.
— Закинь руки за голову и раздвинь ноги.
Если мое сердце продолжит делать то, что делает, я либо потеряю сознание, либо умру. Тем временем я поднимаю руки, кладу их на подушку над головой и раздвигаю ноги еще шире.
Кейдж обматывает один из моих чулок вокруг запястий и связывает концы вместе. Затем он поднимает мои руки и использует другой чулок, чтобы привязать мои запястья к решетчатому изголовью кровати. Кейдж проверяет прочность узлов, дергая их, пока не убеждается, что они выдержат.
— Не сильно давит?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет. Все в порядке.
— Отлично. Скажи мне, если тебе станет некомфортно.
Кейдж наклоняется и целует меня. Затем, очень легко, он шлепает меня между раздвинутых ног.
Я вздрагиваю от неожиданности и задыхаюсь у его рта. Горячие волны удовольствия вырываются из моей киски, пробегая по моему телу.
— Цвет?
Задыхаясь, я шепчу:
— Зеленый.
Глядя в мои широко раскрытые глаза, Кейдж ласкает меня, щипая и поглаживая мои влажные складки, пока я, задыхаясь, не начинаю извиваться под его рукой. Затем Кейдж снова легонько шлепает меня, заставляя стонать, как будто я самая настоящая порнозвезда.
Это невероятно. Сексуально, интенсивно и невероятно. Я хочу, чтобы он сделал это снова, но не смею просить его об этом.
Кейдж все равно знает.
— Ты могла бы кончить вот так, не так ли?
Я энергично киваю.
Его веки опускаются. Опасная улыбка кривит его полные губы.
— Хорошая девочка. Но давай в следующий раз. На этот раз тебе не позволено кончить, пока мой член не наполнит тебя до краев, и пока я не позволю тебе сделать это лично.
Кейдж еще раз пощипывает пальцами мою пульсирующую киску, затем встает и направляется обратно к моему комоду. Пока он открывает ящики и заглядывает в них, я беспокойно ерзаю на кровати, дергая за завязки.
Ощущение того, что тебя сдерживают, одновременно нагоняет страх и одновременно очень эротично. Я верю, что Кейдж не причинит мне вреда, но все еще есть элемент первобытного страха быть связанной. Быть беспомощной.
Я знаю, что это тоже часть того, что делает это таким захватывающим.
Кейдж будет делать со мной все, что ему заблагорассудится, выталкивая меня за пределы моего уровня комфорта, пока я не нажму на тормоза. Мысль о том, что он может сделать — что он может сделать, если я позволю ему, — сводит меня с ума от желания.
Я - один большой оголенный нерв, наэлектризованный и уязвимый.
Я никогда в жизни не была так возбуждена.
Затем Кейдж поворачивается, и мое сердце замирает в груди, когда я вижу, что у него в руках: черный шелковый шарф.
Я точно знаю, что он собирается с ним делать.
— Видела бы ты свое лицо. Цвет? — бормочет Кейдж.
— З-зеленый.
Кейдж направляется ко мне так медленно, что предвкушение нарастает, пока я почти не кричу. Затем он наклоняется и кладет руки на матрас по обе стороны от моей головы.
— Я обожаю тебя. Готова?
С трудом сглотнув, я киваю.
Кейдж нежно целует меня в губы, затем несколько раз оборачивает шарф вокруг моей головы, чтобы я не могла видеть сквозь него. Однако мой нос и рот все еще открыты, так что я могу свободно дышать.
Ну, вернее, я могла бы легко дышать, если бы не была слишком занята гипервентиляцией.
— Дыши глубже, детка, — успокаивающим шепотом говорит Кейдж, завязывая концы шарфа на моей переносице. — Не забывай, ты здесь главная.
Я здесь главная. Я здесь главная. Я здесь главная.
Срань господня, кажется, я умираю.
Кейдж прижимает руку к моей груди и оставляет ее там на мгновение, пока я пытаюсь контролировать свое дыхание. Я остро ощущаю каждую часть своего тела, как никогда раньше. Я чувствую, как кровь бежит по моим венам. Я чувствую, как воздух пробегает по всем крошечным волоскам на моих руках. Я чувствую себя точно настроенным метеорологическим прибором, измеряющим температуру всего в комнате каждым наэлектризованным нервом и клеткой.
Кейдж сидит рядом со мной, излучая тепло и силу.
— Ты такая красивая. Моя прекрасная девочка. Скажи, что ты моя.
Я облизываю губы и говорю это, затаив дыхание.
Кейдж перемещает руку от центра моей груди к одной из моих грудей, нежно лаская ее. Он проводит большим пальцем по моему твердому соску. Кейдж скользит рукой вниз по моему животу и между ног.
— Скажи, что это мое.
Мой ответ слабый.