черту. Хочу танцевать.
Глава 47
То ли это общая атмосфера вечеринки, то ли мое неистовое стремление заглушить обиду, но очень быстро мне действительно становится весело. Когда я сказала, что слышу свой любимый трек, я, конечно, сильно погорячилась. Играет такая лютая электроника, которую я в жизни не слушаю. Бит очень быстрый, и он разгоняет мое сердце, сразу увлекая в бешеную пляску, которая больше похожа на агонию. В противовес своим эмоциям я широко улыбаюсь и от души танцую. Илья в этом деле — лучший помощник. Он тоже озорно улыбается, много смешно гримасничает, изображая восторг от моих движений. Когда я пытаюсь обернуться и найти взглядом Ваню, Илья не позволяет. Ловко перехватывает это движение и будто в шутку дергает меня за ухо, а потом берет за руки и заставляет скакать под ускоренный женский вокал. Наклоняясь ко мне, чисто пропевает, как ни странно, успевая за текстом.
Tell me why you have to go
It may seem so hard to me-e
'Cause since you are not around babe
I can barely breathe
Я смеюсь и показываю два больших пальца. Говорю:
— Круто поешь!
— Я все делаю круто, малышка! — перекрикивая музыку, он снова выглядит самодовольным ослом.
Я фыркаю. Лучше ему было не открывать рот, молчащим он кажется более приятным.
На мое плечо ложится знакомая теплая ладонь, и я сразу понимаю, что это Ваня. Оборачиваюсь и смотрю на него снизу вверх.
— Геля, поехали домой.
У него звонит телефон, он мельком смотрит на экран, но не отвечает. Возвращается требовательным взглядом к моему лицу.
Открываю рот, чтобы ответить, но тут вклинивается Илья. Насмешливо говорит:
— Девятый номер, ты ногу починил уже?
— Отвали, ладно? — бросает ему Ваня и обращается снова ко мне, — Геля?
Но Илья не сдается. Протягивает руку и сжимает локоть Громова, убирая его ладонь с моего плеча:
— Братан, не ломай кайф.
— Я тебе руку сломаю, а не только кайф. Братан.
От того, насколько агрессивным выглядит Ваня в этот момент, мне становится не по себе. Диджей тоже напрягается, я вижу, но почему-то в конфликт не идет. Будто делая над собой усилие, закидывает голову и смеется.
Ваня проговаривает жестко:
— Тронешь ее, убью нахрен, понял меня?
— Вау, какой злой, давно в футбол не гонял, агрессию некуда слить?
У Вани снова звонит телефон. Дернув подбородком, он снова не принимает вызов. Наклоняется ко мне, смотрит в глаза и говорит:
— Ангелина, идите на улицу и ждите нас с Богданом. Мы закончим и поедем домой. Ни с кем не разговаривайте.
— А еще что мне нельзя делать? — спрашиваю оторопело.
— Да твою мать, Субботина! — рявкает он. — Просто сделай, как я говорю. Идите на улицу и ждите нас.
Ваня сжимает в руке вибрирующий телефон и раздраженно выдыхает. Закусывает губу, смотрит на меня с какой-то болью.
Наклоняется к уху и говорит:
— Мне нужно отойти. Пожалуйста, Котенок, сделай как я прошу.
А потом разворачивается и действительно уходит. Я ошарашенно смотрю ему вслед. Внутри слишком много эмоций, чтобы я могла в них разобраться. Я обижена и зла. Я чувствую себя брошенной. Я унижена этим идиотским поцелуем с Зайцевой. Но вместе с тем я чувствую себя полной идиоткой, и это только моя вина. Почему-то только сейчас понимаю, что повела себя действительно глупо. Начиная решением приехать и заканчивая этой попыткой вызвать ревность. Я этого парня не знаю, он мне даже не нравится.
Илья снова пытается вовлечь меня в танец, но я уже в полном раздрае. Сердце колотится все сильнее. То ли от тревоги, то ли от духоты. Вместе с тем чувствую странный эмоциональный подъем, от которого меня почти потряхивает.
— Хочу передохнуть, — кричу Илье через музыку.
Иду к барной стойке, взглядом выискивая Арину. Чувствую, что Илья следует за мной. Сначала не могу найти подругу и начинаю даже слегка паниковать. Не нужно было оставлять ее одну, в конце концов это я ее сюда притащила. Но потом вижу, что она болтает с какой-то приятной шатенкой. Широко жестикулирует, тараторит и то и дело срывается на смех.
— Аринка, ты как?
— Супер! Тусовка реально крутая, да? — возбужденно выдает подруга, дергая ногой в такт музыке. — Это, кстати, Мила.
Девушка приветливо мне улыбается. Я пытливо изучаю ее лицо, но не нахожу там каких-то неприятных черт. Здороваюсь с ней, и в этот момент Илья обнимает меня за плечи.
Говорит:
— Где твой коктейль, отличница?
Я ненавязчиво высвобождаюсь и оглядываю стол. Слишком много стаканчиков, пустых и полных, с отпечатками помады, с трубочками. Не понимаю, который из них мой, а пить хочется страшно.
— Арин, а где мой коктейль?
Абрикосова широко улыбается:
— Я выпила! Не против?
— Выпила? — нахмурившись, переспрашивает диджей.
Арина снова смеется и демонстрирует мокрое пятно на платье:
— Да, прикиньте, какой-то дурак меня толкнул, я на себя весь бокал вылила. Так что взяла твой.
— Ну, я тогда принесу другой, ок? — говорит Илья.
— А можно воды?
— Воды? — он издает смешок, оглядывается, снимает и снова надевает свою кепку, будто усаживая ее поудобнее. — Ладно, малышка, я посмотрю, что там есть.
Я провожаю взглядом его спину и понимаю, что мне сильно не по себе. Не нужно было сюда приезжать. Резко хочется оказаться дома, есть роллы и смотреть сериал.
Обернувшись, я вижу, что Арина вытирает испарину со лба и хочет облокотиться о барную стойку, но промахивается. Пошатнувшись, ударяется бедром и как-то устало смеется:
— Блин. Забористый какой-то коктейльчик.
Что-то в том, как она выглядит, вызывает у меня смутное беспокойство.
— Или не только он, — с понимающей улыбкой вставляет Мила.
— Ты о чем? — спрашиваю я.
— Сами знаете.
С гулко колотящимся сердцем я снова смотрю на подругу. Мы пару раз пили алкоголь, а на свой прошлый день рождения Арина и вовсе перебрала с шампанским. Помню, как умывала ее у нас дома, заново красила и закалывала мокрые волосы, чтобы ее мама с бабушкой ничего не поняли. Но она тогда выглядела не так. Не так!
Я почти нападаю на Милу, сжав ее запястье. Повторяю вопрос с напором и легкой паникой в голосе:
— О чем ты?
— Ай, отпусти! Вы не вместе принимали, что ли? На глаза, блин, ее посмотри!
Тогда я хватаю Арину за плечи, встряхиваю ее и убираю волосы с влажного лица. Вот что не так. Ее зрачки. Они настолько расширены, что я почти не вижу цветной радужки.
— Твою мать, — проговариваю в полном шоке.
— Суббота, мы идем танцевать?
— Да, Арин, сейчас обязательно пойдем.