– Ты никак не хочешь понять, что просишь у меня невозможное, – сказал он, – но мне кажется, что ты тоже можешь овладеть искусством магии.
Постарайся сделать то, что я попрошу. Если у тебя что-нибудь получится, я сам выучу тебя, и тогда ты сама решишь, мог ли я выполнить твою просьбу.
Она согласилась. Шантор нашел лист бумаги, скомкал и положил перед ней на стол.
– Будь внимательна, дитя мое, – сказал он, усаживая девушку лицом к столу. – Ты должна сильно пожелать, чтобы этот лист бумаги загорелся, и представить себе, как он горит. Соберись и вложи в пожелание всю свою силу, все напряжение, на какое способна. Поняла?
Она ничего не ответила. Шантор зашел сзади и протянул руки так, чтобы они располагались у ее висков.
– Начинай, – скомандовал он.
Поначалу ничего не произошло. Шантор начал делать вращательные движения ладонями, чтобы пробудить магические способности девушки, и в этот миг бумага вспыхнула. Не с уголка, а сразу вся, каждой своей точкой, мгновенно превратившись в пепел.
Шантор удивился. Результат пробы был очень хорош.
– Считай, что ты наша, – сказал он девушке.
Лила осталась жить на Оранжевом алтаре. С первых же дней она завела странную привычку танцевать перед богиней по утрам, когда храм был пуст.
Шантору она объяснила, что надеется получить милость богини. Магистр не возражал, подумав, что она оставит это заблуждение, когда больше узнает о магии. Он начал обучать девушку магии и вскоре признал, что у него еще не было такой способной ученицы. Лила стремилась к выбранной цели легко и неуклонно, как стрела, выпущенная верной рукой, не отвлекаясь и не тратя времени ни на что другое. Прошло всего три года, а она уже получила право на жезл Саламандры, а еще через год Шантор понял, что ему больше нечему ее учить.
Наступил день, когда он решил вернуться к разговору, не оконченному четыре года назад.
– Теперь у тебя есть все мои знания, дитя мое, – сказал он Лиле. – Что ты ответишь тому, кто попросит тебя воскресить мертвого?
– Я давно все поняла, отец мой, – ответила она. – Не будем больше говорить об этом.
– Ты хочешь и дальше оставаться у нас?
– Мне некуда идти.
– У тебя достаточно силы и знаний, чтобы быть Черной жрицей. Ты согласна принять третье посвящение?
– Да.
Шантор задержал взгляд на роскошных волосах своей ученицы.
– Волосы придется срезать. Тебе не жаль их?
– Мне не жаль и жизни, отец мой. На другой день в храме состоялся обряд посвящения Лилы в черные жрицы. Ей обрезали волосы и положили их на круглую подставку, установленную перед богиней. Лила одним движением руки испепелила всю охапку. Шантор подал ей ритуальный кинжал. Она сделала на запястье косой надрез и протянула руку над подставкой, чтобы капли крови стекли на алтарь, затем провела над раной другой рукой, и рана закрылась. Еще один короткий жест пальцами – и капли крови на подставке исчезли. Один из жрецов накинул ей на плечи черную накидку.
Сменив предрассудки на знания, Лила не рассталась с привычкой танцевать перед богиней. Ее кровь – кровь прирожденной танцовщицы – требовала выражения в движении, в причудливом рисунке танца. Танцуя, она забывала все, даже несчастье, которое привело ее в храм великой Саламандры. Она вслушивалась в звучащий внутри ритм и выполняла движения и жесты, порождаемые этим ритмом, опустив ресницы, чтобы отгородиться от окружающего мира, лишь интуитивно чувствуя края пространства, в котором вился узор танца. Постепенно ритм и движения приводили ее в глубокое сосредоточение, она концентрировала внимание на источнике магической силы, бывшем здесь, близко, под ногами, и в ее сознании возникал образ лучащегося светом оранжевого шара.
Она ощущала, как мощный поток струящейся из шара силы пронзал каждую частицу ее тела, наподобие жара кузницы, или рудоплавильной печи, или костра… но это было уже слишком, и она с ужасом отшатывалась от воспоминания.
Шар был большим, в половину человеческого роста, полупрозрачным, и почему-то казался очень тяжелым. Иногда она видела и пространство вокруг шара – темную пещеру, ее своды, освещенные оранжевым сиянием, и кольцеобразный пруд, окружающий шар. В пруду плавали сотни саламандр, гладких и черно-рыжих, как куски оплавленного металла.
Видение повторялось с удивительным постоянством и, несомненно, имело важный смысл. Шар притягивал ее к себе и завораживал, это было увлекательно и жутко. Каждый раз после встречи с шаром Лила чувствовала, что усиливается ее способность воспринимать и передавать магическую энергию, но ничего не рассказывала Шантору, зная, что учитель относится к ее танцам как к нелепой причуде.
После перекрытия доступа к силе алтаря Лила перестала видеть шар и не могла отыскать видение, как ни старалась. Предлагая Шантору освободить алтарь при помощи танца, она знала, что вызовет недовольство своего учителя, но ей были нужны музыканты, чтобы выполнить задуманное, – два флейтиста и два барабанщика, сопровождавшие ритуалы протяжной мелодией. Музыка оказывала стимулирующее действие на жрецов, поэтому Лила надеялась, что с ее помощью разыщет шар и использует его для восстановления алтаря.
На следующее утро она надела полный наряд богини, позвала музыкантов в храм и начала танец. Тягучая мелодия помогла ей прочнее удерживать внимание на желаемом видении. Двигаясь под ритм барабанов, переставляя и фиксируя в пространстве ноги и руки, Лила вслушивалась, улавливая признаки шара, и наконец почувствовала, что он здесь. Шар был внизу, под ногами, заключенный в упругую невидимую оболочку. Лила приложила к ней волевое усилие, чтобы заставить исчезнуть. Оболочка поддалась ее усилию и растворилась, от шара пошел знакомый пронизывающий жар магического излучения.
Событие, доставившее столько волнений жрецам, затем повторялось еще несколько раз. Лила выучилась снимать вредное заклинание без помощи музыкантов, хотя поиски скрытого оболочкой шара по-прежнему обессиливали ее.
Вчера доступ к силе алтаря прекратился вновь, нужно было восстановить его до прихода паломников.
Стоя у статуи, Лила сосредоточилась на предстоящем танце. Она закрыла глаза и согнула левую руку перед собой, а пальцы правой приложила ко лбу, приняв ритуальную позу размышляющей богини. Протяжная музыка зазвучала в ее мыслях. Магиня задвигалась в такт, выполняя то плавные, то хлесткие движения, символизирующие гнев и милость Мороб.
Шар, затянутый оболочкой, появился неожиданно быстро. Лила прикоснулась вниманием к оболочке, и, в этот миг перед ней пронеслась яркая картина: большой серый замок в лесу, обнесенный стеной с четырьмя башнями.
Ворота замка были выломаны, внутри виднелись следы разрушения и огня. Кусок стены стремительно приближался, на нем четко выделялся каждый камень. На стене стоял человек, которого она много раз видела прежде, во дворце Берсерена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});