Второй залп оказался не менее разрушителен. Громадный снаряд насквозь пробил блицкриговский корвет, попытавшийся совершить поворот. Взорвался снаряд уже с другой стороны. Когда корвет медленно разваливался надвое, летевший рядом с ним эсминец получил снаряд в свой мечевидный нос. Тот взорвался, превратившись в подобие цветка, только вместо лепестков листы брони и куски арматуры. Оба корабля полетели к земле одновременно.
Над взлётной полосой зенитчики организовали-таки огненную завесу. Тысячи зажигательных пуль и сотни снарядов буквально изрешетили небо. И блицкриговские аэропланы. В образовавшиеся прорехи в воздушной блокаде ринулись машины Соловца. В воздух поднялись все, кто мог. На купленных у Бронда безразгонниках и обычных аэропланах. Стреляли довольно мало, больше полагаясь на зенитчиков. Ведь скоро каждый патрон будет на счету. Били только когда могли быть точно уверены в том, что собьют врага.
Прорвавшиеся через блокаду аэропланы рванули на всех оборотах к левому флангу блицкриговцев. Туда же мчалась и эскадра Китобоев. Некоторые корабли их открыли огонь по оставшимся корветам и эсминцам сопровождения. Но флагман Бронда "Пилигрим" направился прямым ходом к "Дерфлингеру". Надо сказать, на фоне громады линейного крейсера "Пилигрим" смотрелся как-то несерьёзно. Наверное, "Дерфлингер" смог бы смести его одним залпом. Именно поэтому действовать Китобоям надо было очень быстро.
Обгоняя флагман, к "Дерфлингеру" устремились лёгкие мотоциклы. Наперерез им рванули сопровождающие линейный крейсер аэропланы. Вот тут-то и нужны были мы. Завязался безумный воздушный бой на скоростях. И первым сцепиться с врагом пришлось мне.
Встречный бой на скоростях. Самое страшное, что только может ждать летуна на войне. Сколько нас погробилось даже не из-за шальных пуль, но потому что столкнулись с противником, а то и с товарищем, уходящим от вражеских очередей.
Первым моим врагом была быстрая "Оса". Ей хватило и одной очереди из обоих пулемётов. Вспыхнул двигатель - и объятая пламенем машина отправилась к земле. А вот со следующим мне так не повезло. Летун палил напропалую. Оба пулемёта его "Шмеля" буквально раскалились. Пилот как будто старался попасть не только по мне, но и зацепить ещё и пару мотоциклов, летящих в непосредственной близости от моего аэроплана. Я бросил свою машину влево, уходя от трасс зажигательных пуль. Но одна шальная всё же попала прямо в двигатель моего "Шмеля". К счастью, тот не загорелся, а только брызнул раскалённым маслом. Смазка фонтаном ударила из его нутра. Раскалённые брызги полетели в лицо и на руки. Ещё одна зажигательная пуля - и я покойник.
Но выходить из боя я не собирался. Пока мой "Шмель" на ходу, и в пулемётах есть патроны, я буду драться.
Пролетев через строй вражеских истребителей, я оказался в опасной близости от зенитных орудий "Дерфлингера". Пришлось срочно уводить аэроплан влево, уступая дорогу продолжающим лететь на сумасшедшей скорости мотоциклам.
Проклятущий фонтанчик смазки продолжал бить, брызжа во все стороны. Я удерживал штурвал одной рукой. Второй же то и дело стирал с лица обжигающие чёрные брызги. Это совсем не облегчало мне задачу. Но я постарался не обращать внимания на все трудности.
Вражеская "Оса" весьма удачно попала мне в прицел. Короткая очередь - и лёгкий истребитель вспыхивает, будто спичка. "Шмель" повисает на хвосте у целой группы мотоциклов - я бросаюсь ему наперерез. Палю длинными очередями - тут уже не до экономии патронов. Надо спасать молодых людей на мотоциклах. Ведь среди них вполне могла оказаться и Силке. Да и слишком уж много зависело от мотоциклистов и их гарпунов.
Пули прошили фюзеляж блицкриговского аэроплана. Летун дёрнулся - и уронил голову. Машина же продолжала по инерции лететь дальше прямо, медленно теряя высоту.
Я несколько раз в ярости ударил по двигателю рукой. Видимо, куски кожи перчатки, попавшие в него, забили мелкую пробоину. А может, это было просто совпадение. Но, так или иначе, фонтанчик раскалённой смазки иссяк. Я стёр последние брызги с лица, скорее размазав их.
Новая схватка закончилась быстро. Мы обменялись с вражеским "Шмелём" короткими очередями - и разошлись. Мне надо прикрывать мотоциклистов, а не гоняться за врагами в бесконечных дуэлях и поединках один на один.
И вот мотоциклисты взялись за дело. На это стоило посмотреть, хотя никто из нас не забывал о врагах.
Сотни совсем уж крошечных на фоне громады "Дерфлингера" мотоциклов метнулись в разные стороны. Они казались мошкарой вокруг слона или бегемота. Вот только эта мошкара в считанные секунды опутала линейный крейсер паутиной прочных тросов. Мотоциклисты выстреливали гарпуны, пробивающие с небольшого расстояния даже прочнейшую броню линкоров и дредноутов. Это сильно замедлило "Дерфлингер", сделало уязвимым для абордажа.
Но сначала китобоям надо было вывести из строя главный двигатель линейного крейсера. А это совсем непросто, как легко догадаться. И тут снова играет роль маленький размер воздушных мотоциклов. Практически связанный многочисленными тросами, пойманный в эту своеобразную сеть, "Дерфлингер" всё ещё был чрезвычайно опасен. Отлично защищённый от возможного абордажа, он мог одним залпом уничтожить приближающийся к нему фрегат, вроде "Пилигрима". Потому за диверсию в двигательном отсеке врага отвечали всё те же мотоциклисты.
Они прицепили десяток тросов к борту "Пилигрима". Тот дал полный ход в противоположную от врага сторону. Так удалось оторвать бронелист целиком. Внутрь вражеского крейсера тут же устремились те самые мотоциклисты, что цепляли тросы к флагману Китобоев. Я отчего-то совсем не сомневался, что Силке была среди них. Спустя десяток секунд они вылетели оттуда. А следом раздался взрыв. Из пробоины вырвались языки пламени.
"Дерфлингер" перестал дёргаться в своей паутине. Замер окончательно. Вот тогда-то он и стал идеальной мишенью для маневренных судов Китобоев. Многочисленные фрегаты и корветы их открыли ураганный огонь из всех орудий. Снаряды наделали пробоин в броне линейного крейсера. За ними устремились мотоциклисты и абордажные команды. Лёгкие суда Китобоев подлетали вплотную к "Дерфлингеру". Отчаянные ребята, вооружённые пистолетами и тесаками, прыгали через бездонную пропасть, совершенно не обращая внимания на чудовищную высоту.
Наблюдать и дальше за этой схваткой у меня не было возможности. Блицкриговцы теперь отступили к кораблям сопровождения. Крейсера, эсминцы и корветы поднялись на высоту, превышающую максимальный угол возвышения главного орудия крепости. Однако продолжали атаки на Китобоев, пытаясь спасти свой флагман. Особенно старались не успевшие к первому этапу схватки "Шершни".
Это были новенькие штурмовики с серым корпусом и жёлтым носом. Они на самом деле формой фюзеляжа напоминали опасных насекомых. Летели ровными рядами, словно на парад. И огонь открыли едва ли не залпом. Очереди пушек и пулемётов буквально смели несколько неосторожных мотоциклистов. Они полетели к земле, разваливаясь на части.
Мы бросились на перехват.
Я поймал в прицел первого "Шершня" - нажал на гашетку. Пули только бессильно простучали по бронированному фюзеляжу врага. Проклятье! Серьёзная машина.
Проскочив мимо вражеского строя, я на несколько мгновений оказался над штурмовиками. Теперь в прицел попала кабина одного из "Шершней". Я быстро нажал на гашетку, пока блицкриговский летун не опомнился. Очередь прошила пилота. Он откинулся на кресло. Кровь залила всю кабину.
Строй штурмовиков распался. Началась обычная собачья свалка. "Шершни" в первую очередь охотились за мотоциклами. Мы старались не подпускать их к молодым людям. От этого слишком сильно зависел успех всей нашей авантюры. Если "Дерфлингера" утащат не Китобои, а блицкриговцы, он быстро снова вернётся в строй. И тогда нам уже нечего будет противопоставить врагу.