саваном. В такие мгновения человек часто теряет самообладание. И даже предельно прагматичному Толику в этом снежном водовороте начали мерещиться лица, руки и целые фигуры, бестелесные души, несущиеся по воздуху в поисках тех пока ещё живых, кто вскоре должен будет присоединиться к их танцу.
Но занимающийся подключением оборудования Пётр Петрович вовсе не замечал бури. Крепко стоя возле своего прибора, оставаясь безразличным к порывам ветра и несущемуся в лицу снегу, сейчас он словно олицетворял собой само человечество: ничтожное перед размахом стихии, но невероятно сильное в своей надменной самоуверенности.
Толик помотал головой, чтобы отогнать назойливые иллюзии, не иначе как навеянные проклятыми школьными уроками литературы, и вдруг заметил мерцающее где-то внизу огненное зарево. «Неужели Лёнька?». Парень поспешил к краю крыши, чтобы посмотреть на творящееся внизу. Но не успел он взяться за проржавевший поручень и глянуть вниз, как на него что-то напрыгнуло. Существо, уже лишь отдалёно напоминающее человека, повалило Толика на спину и впилось в него своими когтистыми пальцами. Впрочем, студент сразу осознал, что это просто кости, обнажившиеся на разодранных подушечках пальцев. У этого зомби получилось взобраться по стене до самой крыши, а, значит, и другие не заставят себя долго ждать. По большей части рефлекторно, чем осознанно, Толик вжал кнопку на рукоятке излучателя. Прибор издал совсем тихий и короткий звук, еле различимый на фоне ветра, но мёртвое тело моментально ослабло. Толик брезгливо скинул с себя обездвиженного мертвеца и поднялся на ноги.
— Девять с половиной импульсов, Пётр Петрович! — громко уточнил он, невольно рассматривая зомби. Когда-то это был высокий человек, вероятно, атлетического телосложения. По крайней мере настолько, насколько можно судить по тому, что от него осталось. Истерзанное тело не просто голое, но и совершенно лишенное кожи и волос. Похоже, он довольно долго сопротивлялся, прежде чем умереть, потому что мышцы на руках и ногах были основательно обглоданы, отчего окровавленные конечности с торчащими наружу костями казались ещё более тонкими и длинными. Впрочем, возможно, это был вовсе не «он», а «она». По практически скелетированным останкам с обнажёнными рёбрами и выеденными до самого позвоночника внутренностями, Толику было затруднительно определить точно. «По крайней мере, если это был мужик, то кто-то полакомился его яичницей с сосиской» — подумал парень и, скривившись от отвращения, наконец, отвёл взгляд от тела.
* * *
Петров продолжал смотреть, как к нему медленно приближается мёртвая Кристина. Впав в какой-то ступор, он не мог ни сделать что-либо, ни даже просто поверить своим глазам. Истошный крик Леонида «Давай уже! Жги её! Жги!» остался где-то далеко, смешавшись с остальными звуками. Всё вокруг — кирпичное здание и лес на фоне серого неба, чёрные фигуры, выходящие из несущегося снега, озаряемые горящим бензином грузовики — закрутилось, слилось в сплошной хоровод из размытых пятен. Осталась только она — Кристина. И сейчас она стояла перед ним, как живая. Но была мертва.
Из этой прострации историка вывел громкий голос, возникший прямо над ухом.
— Чего ждёшь? Когда она снова сосаться с тобой будет? Так это уже вряд ли… — злобно прошипел появившийся рядом Леонид и, не дожидаясь ответа, вскинул револьвер. Помедлив секунду, которая ему самому показалась чересчур долгой, Лёня выстрелил. А следом, опять проявив непозволительную расточительность, ещё несколько раз нажал на спусковой крючок, пока не опустошил барабан и не превратил милое знакомое личико в до неузнаваемости обезображенную кровавую массу.
— Что ты натвог’ил? — еле выдавил из себя шокированный Петров. — Ты же засг’елил человека…
— Я застрелил зомби, — спокойно ответил Леонид, засовывая в наган последнюю порцию патронов. — Мертвецы оживают, но всё равно остаются мертвецами. Знаешь, а она считала, что ты, прям, мужик. В протестах всяких участвуешь, всё такое…
Он хотел добавить ещё какую-нибудь ремарку, чтобы сильнее уязвить своего бывшего соперника, но в этот момент за их спинами взревел мотор генератора. Из кузова поднялась тёмная фигура в сварочной маске, массивных варежках и с компактным инвертором, висящем на перекинутом через плечо ремне. В этом облачении, подсвеченная языками бушующего за грузовиками пламени, хрупкая Валентина выглядела поистине инфернально. Проверив, насколько легко разматывается за ней провод, она уверенно спрыгнула в снег.
— А вот и тётя Валя, — с усмешкой прокомментировал Лёня, когда девушка поравнялась с парнями, а после громко крикнул Фаготу. — Идём внутрь!
— Понял! — отозвался росгвардеец и, поплескав напоследок ещё немного бензина в наступающих из леса мертвецов, тоже догнал ребят.
— Ну, что, тёть Валь, дамы вперёд? — повторил Леонид.
— Ещё раз назовёшь меня так и этот электрод окажется у тебя в жопе, дорогой Леонид Ильич…
— А почему «тётя Валя»? — не понял ещё не оправившийся от шока Петров.
— Совсем ты оторвался от культурных кодов, ИстФак… — покачал головой Фагот. — Это ж раньше была такая ведущая передачи «Спокойной ночи, малыши». Посмотри. Просветись. Тебе по возрасту.
— Интег’есно, что вам по возг’асту?! — возмутился в ответ историк, но Валя прервала перепалку, слегка растолкав парней, и сделала пару шагов в сторону.
— Так! Ладно, малыши… Глазки закрывай. Баю-бай!
Девушка подняла электрод, который держала в правой руке, и, слегка стукнув им по обрезку металла, зажатому в левой, зажгла между ними электрическую дугу. Пространство вокруг наполнилось треском и осветилось вспышками ослепительно-белого света. Зомби в радиусе пяти метров тоже повалились на землю.
— Работает! — обрадовался Фагот. — Ну вы головы, ребята! Не зря мы гену прихватили.
Разбрасывая снопы искр и аккуратно подтягивая за собой провод, Валя двинулась к зданию института. Все остальные последовали за этим гигантским бенгальским огнём, щурясь и наблюдая, как слева и справа, напоровшись на невидимую электрическую преграду, мертвецы вновь становятся мёртвыми. Но если те, что толпились на заснеженной парковке, сейчас не выглядели угрозой, то штурмующие стены продолжали с невиданной ловкостью лезь вверх, то и дело пытаясь раздолбить окна, чтобы попасть внутрь. Сквозь залепляющий глаза снег Лёня сумел разглядеть какое-то человеческое движение на фоне хмурого неба и нескольких мертвецов с двух противоположных сторон добравшихся уже до уровня технического этажа. Парень сделал пару неудачных попыток выстрелить в зомби-альпинистов, но быстро понял бесполезность этой затеи. Мертвецы один за другим перелезали через парапет и оказывались на крыше. «Неужели крепость пала?»— подумал Леонид, но в следующее мгновение над институтом зажглась вспышка, в сотни раз ярче сварочного аппарата в руках Вали. Настолько, что все люди поспешили прикрыть глаза руками. С диким грохотом небо над их головами несколько раз рассекли широкие зигзаги молний. В нос ударил насыщенный запах грозы. Как мощный, но короткий заряд дождя, раздался шум от падения тысяч человеческих тел. И всё стихло. Стих