территорию складов и скрылись за четвертой вышкой.
– Стоять! – раздалось сверху. Фонарь моргнул и выхватил их из окружающей темноты.
Адам выстрелил наугад, перезарядил револьвер.
Агата подхватила брата и вместе они добежали до стен насосной станции. Перепутать её было невозможно, благодаря равномерному гулу и шуму воды.
Пуля попала в стену в паре сантиметров от лица Агаты, девушка выстрелила в ответ.
– Кажется, нас заметили, – заметил Адам.
– Да ты что, – фыркнула Агата.
Они оббежали здание, прикрывая головы и вздрагивая от выстрелов, и скрылись за дальней стеной. Чуть дальше земля обрывалась.
Звуки выстрелов исчезли так резко, как будто кто-то выключил звук.
– Агата, тебе некуда бежать! – раздался хриплый голос позади. Гейб Осборн.
Бежать действительно некуда. Дальше только обрыв.
– Вернись. Никто не причинит тебе зла, – продолжил Осборн.
– О чём он говорит? – удивилась Агата. – Что это значит? Почему он постоянно повторяет, что никто здесь мне ничего не сделает?
Адам взял её за руку и крепко сжал.
– Ему нельзя доверять, – тихо сказал брат.
У Агаты создалось ощущение, что все здесь знают больше, чем она.
– Почему здесь никто не причинит мне зла? – уже сердито повторила Агата.
Брат только качнул головой и прикрыл глаза.
Другая мысль пришла девушке в голову. Что это был за взрыв? Такой удачный взрыв. Чему тут взрываться?
Агата взяла брата за руку и вышла из укрытия. В нескольких шагах полукругом стояли примерно сорок фигур, замотанные в черные балахоны, а в центре Гейб Осборн.
Агата медленно подняла револьвер, взвела курок, и сделала шаг назад.
Адам повторил все её движения.
– Никому не стрелять! Опустить оружие.
Подчиняясь голосу Осборна, все сорок человек синхронно опустили револьверы, арбалеты и ружья.
Агата сделала еще несколько шагов назад.
– Опусти револьвер, девочка, – подпустив в голос льда, потребовал Гейб Осборн.
У главных ворот раздался стук колес и шум голосов.
Девушка только усмехнулась и сделала еще один крошечный шаг назад.
Щелкнул затвор револьвера. Осборн медленно поднял руку и направил дуло пистолета в голову Адама.
– Уверен, ты в любом случае не хочешь его смерти.
Сердце замерло, Агата пропустила вдох. Палец на курке пистолета, направленного на брата гипнотизировал её, лишал воли.
– Или ты сдашься, или я пристрелю его.
Адам чуть сжал её пальцы и отпустил.
– Нет…
Девушка сделала то, чего настойчиво требовала интуиция.
Стремительным движением Агата схватила руку Адама, а дуло пистолета приставила к собственному виску.
Осборн вздрогнул, его рука с револьвером тут же опустилась, а за спинами солдат раздался истошный женский вопль:
– НЕТ!
Но, ни Агата, ни Адам, не видели, кто это произнес.
Мгновение спустя они уже летели с обрыва спиной вперед, не размыкая рук.
Бледная луна выглянула из-за облаков, выхватив их из темноты на секунду, посеребрила реку внизу, и снова скрылась, как призрачное видение.
Высота была небольшая, но достаточная, чтобы оглушить и дезориентировать.
С головой уйдя под воду, Агата судорожно водила руками, пытаясь найти Адама.
Вода бурлила вокруг неё, бросала на камни, забавлялась. Мощный поток нес её волнами, не позволяя вынырнуть на поверхность.
Воздух заканчивался. В легких словно развели костер.
«Я ошиблась. Ошиблась. Его нет здесь. Нет»
Вдох.
Глава 5
Всего лишь один шаг
Город безмятежно спал и даже не думал просыпаться. Кое-где изредка на что-то жаловались крохотные серые птички. Очередной порыв ледяного ветра согнал их с насиженного места и разогнал по разным сторонам. В воздух поднялась дорожная пыль, и затанцевали сухие листья.
Ими ветер наигрался достаточно быстро. Гораздо интереснее разогнаться, как следует, и стянуть шляпу у благородного джентльмена или подхватить юбки наряженной леди. Только вот как назло в такой ранний час никого на улице не было.
Ветер ущипнул за тощие бока бродячую кошку, отчего та истошно завопила и, подняв хвост, сбежала в едва заметную дырку в заборе. Потом он снова прошелся по длинной улице.
С противоположной стороны раздался бешеный стук колес, ржание лошадей и резкие удары хлыста. Ветер расправил плечи, оттолкнулся от брусчатки и, что было сил, полетел навстречу развлечению.
Из-за поворота на огромной скорости вылетела карета, запряженная четверкой резвых лошадей. Ветер прошелся по лошадиным бокам, взметнул гривы, сорвал с кричащего возницы шляпу с козырьком и разбился о прочные стены кареты, успев заметить внутри силуэты пассажиров.
С ними явно было что-то не так: двое лежали на полу, мокрые и перемазанные глиной и кровью, а еще двое суетились вокруг.
Ветер сумел затормозить в конце улицы, обернулся, но кареты уже и след простыл.
Карета остановилась возле черного входа в госпиталь. Через эту дверь частенько выходили медсестры или санитары с сигаретами в зубах, но вот пациентов сюда доставляли крайне редко. Дверь придерживал сам начальник окружной полиции лорд Брок. Эдвин Марч и Нестор Палмер переложили бессознательного Адама на носилки и осторожно внесли в здание.
Дверца кареты тут же захлопнулась, возница подстегнул лошадей, и те понеслись по сонным улицам ничуть не медленнее, чем в прошлый раз.
Минут через пять карета снова замерла. Под бдительным присмотром охраны по приставленной лестнице осторожно спустился бледный взлохмаченный Нэд Эмерсон. Он бережно прижимал к груди худощавую девушку, больше похожую на подростка, чем на взрослую леди.
Девушку внесли в дом, подняли на второй этаж и уложили на кровать, застеленную белыми простынями. Тонкая ткань тут же впитала в себя грязь, кровь и воду.
Нэд взмахом руки выгнал из комнаты посторонних. Остались только он сам, приземистый мужичок в пенсне с аккуратной седой бородкой клинышком, и девочка – служанка.
Девушку аккуратно раздели, омыли тело влажными полотенцами и осмотрели.
– Серьезных ран нет. Многочисленные ссадины, ушибы, порезы. При должном внимании и уходе от них не останется и следа через пару недель. Я выпишу вам рецепт. Могу предположить, что имело место отравление, но кроме небольшой кожной сыпи последствий быть не должно. Строгий постельный режим и покой, – сказал лекарь, записывая все сказанное на листке бумаги.
– Почему она не просыпается? – спросил Нэд. Слова опытного лекаря его несколько успокоили, но он не сводил обеспокоенного взгляда с лица девушки. – Может, всё-таки доставить её в госпиталь?
– Думаю, в этом нет необходимости. Я зайду завтра утром. А сейчас она просто спит. Сон – лучшее лекарство, – с успокаивающей улыбкой пояснил лекарь. Он являлся семейным врачом Эмерсонов больше пятнадцати лет. И Нэд, и Эстер выросли на его глазах. Сейчас он с радостью наблюдал, как крепко влюблен его воспитанник.
– Спасибо, – искренне сказал Нэд.
Приглашенная медсестра обработала раны пациентки, сделала массаж, а служанка перестелила постель. Работали