Читать интересную книгу Эпизод 2. Антиканон - Alma

Из кантины они полетели на средние уровни, он высадил Падме на стоянке несколькими этажами ниже ее квартиры, попрощался и улетел к себе в гостиницу.

Может, надо было…

Нет.

Но тот разговор — о политике, о войне, об армии, о джедаях, о жизни — не закончился.

* * *

— Гранци, тебе бы в снабжении служить.

Это было первое, что сказал Скайуокер, зайдя в десять вечера в кают-компанию. Поскольку «проставлялся» он, то пришлось разориться на изрядную сумму офицерской пьянки. Однако выбор спиртного и закусок того стоил.

Гранци, естественно, снарядил парочку рядовых себе в помощь. Они сновали вокруг большого стола, расставляя посуду.

— Первым делом в трюм сунулись. Но у сепаратистов там — шаром покати.

— Правильно, они же дроиды, а не люди, — ввернул Финкс.

— То есть как это?

— Я сам слышал, у Торговой Федерации были целые армии из дроидов.

— Кто тебе сказал, что Федерация на их стороне?

— А на какой же еще? Сравни наших республиканских голодранцев и ихних олигархов. Миллиардами деньги гребут. Ну, то-то же.

Финкс теперь умный, побывал на Корусканте и разбирается в политике, подумал Скайуокер.

В кают-компанию вошел Карпино.

Анакин долго сомневался, стоит ли его звать. С одной стороны, пирушка носила закрытый характер и поначалу задумывалась для офицеров, прибывших с «Мегеры» и лично знавших Скайуокера. С другой стороны, подобные «культурные мероприятия» тоже известным образом сплачивали коллектив. Кроме того, о человеке можно было узнать немало такого, что он никогда не откроет в более цивилизованной обстановке.

Карпино поблагодарил Анакина за приглашение, сел и откупорил бутылку кореллианского виски. Вскоре пришли и остальные офицеры с «Магуса». Эти поначалу чувствовали себя не в своей тарелке, хотя изо всех сил старались этого не показывать и с деланной независимостью устроились в дальнем углу кают-компании. Причина была проста — обычно десантники отмечали свои повышения с десантниками, а офицеры флота — с офицерами флота. У каждого рода войск не одну сотню лет культивировался свой особый род шовинизма и высокомерия. Каждый десантник свято верил в то, что именно они больше всего рискуют жизнью, зачищают города и устраивают диверсии в тылу противника, пока флотские торжественно сдувают пылинки с крейсеров. «Часовые» Галактики тоже знали себе цену — даже самый лучший десантный батальон не сможет за короткое время сделать то, на что способна качественная орбитальная бомбардировка. Значит, исход войны решает флот, а не пушечное мясо.

Часа через два, когда были выпиты тосты за капитана, за корабль, за погибших товарищей, за победу Республики и еще много других «за», старинные традиции армейского шовинизма потерпели поражение. Лучше всего это было заметно по осоловевшим офицерам в дальнем углу, которых Финкс умудрился втянуть поиграть в саббак. То, что спокойному и рассудительному ротному командиру везет в карточные игры больше других, было прекрасно известно на «Мегере», но не на «Магусе». Как и то, что обыграть Финкса удавалось только одному единственному человеку. Анакин легко угадывал ту карту, судьбой которой на данный момент распоряжался другой игрок, но к этой своей способности привлекать внимания не хотел. И без особой надобности за саббак не садился.

Карпино держался хорошо, лишнего не перебирал, однако и он вскоре немного повеселел. Общаться с ним стало не в пример проще. Он рассказал Скайуокеру, что был женат два раза, и от обоих браков у него есть по дочери. В конце концов, старший помощник нашел в себе силы подняться и ушел.

К Анакину подсел Гранци. Старшего лейтенанта под градусом тянуло к серьезным разговорам.

— Ну вот кончится это все, — начал он. — Что ты тогда делать-то будешь?

— Что кончится?

— Война. А что? Корабли вон какие строят. Я сегодня пока из каюты в столовую шел, аж устал.

— Заблудился, что ли?

— Да нет… ну почти. Палубы перепутал.

— А.

— Так ты что, не веришь?

— Иногда мне кажется, — задумчиво сказал Скайуокер, — что война только начинается.

— Нет, я так не думаю, — Гранци затряс головой. — Это как-то неправильно. Все войны кончаются. Ну, а все же. Вот ты сейчас капитан. Двадцать четыре тебе?

— Ну и?

— А что потом? Вот будет больше не с кем воевать, чем ты займешься?

— Не знаю. А ты?

— А я… Домой, наверно, поеду.

— Это тебе сейчас так кажется. Помнишь Шехтера из второй роты? Два года назад еще можно было в резерве сидеть. Он отработал контракт, вернулся на свою планету. И через два месяца опять прилетел к нам.

— Да, помню, как же, это ж мой бывший взводный. Жаловался, что дома неинтересно. И работы хорошей не смог найти.

— Мне показалось, дело было не в этом.

— Какая разница. Главное, что его на первой же вылазке убило. И зачем вернулся? Сидел бы дома, идиот… Судьба такая, — поправился Гранци.

— Может быть. Так и что ты сам собираешься делать?

— Работу найду… другую. Семью заведу. Главное, на родной планете жить буду.

— Там так здорово?

— Да там просто жить можно по-человечески, понимаешь? Год проживешь — и всей душой чувствуешь, что ты год прожил. Зимой, например, все в снегу. Потом тает. Осторожно так. Сперва внизу все зеленым покрывается, а наверху горы белые аж до самого лета. Осенью дождь идет, мокро, противно… И все равно хорошо. А здесь? Ситх, ну ни зимы, ни весны не видать. По небу ходим — а на самом деле, видим одну дюрасталь. Выкинут на планету — там непонятно чего, то лед, то жара, то пустыня какая-то.

Анакин пожал плечами.

— Тебе такая жизнь не нравится?

— Нравится, почему… — протянул Гранци. — Но иногда кажется, что это неправильно.

Ты бы пил меньше, и тебе бы так не казалось, хотел ответить Скайуокер, но решил не обижать приятеля.

— А ты домой не хочешь? — спросил старший лейтенант.

— Нет, — сказал Скайуокер. — Мой дом здесь.

— Да ты уже агитками говорить стал. Я на Кариде такой же лозунг видел: «Корабль — дом офицера флота».

Анакин не ответил. Долил в стакан остаток виски из бутылки.

Хорошо бы иметь свой дом, подумал Скайуокер.

Он уже не слышал, что там рассуждал Гранци. Мысли унеслись далеко. Через полгода Анакин рассчитывал добиться от Цандерса хотя бы двухнедельного отпуска и увезти мать с Татуина. Тогда можно будет забыть об этой дурацкой планете навсегда и больше не вспоминать.

И мама тоже о ней забудет.

И у него будет дом. Настоящий. Снятая за свои деньги квартирка — тоже дом. В который можно будет приезжать хотя бы раз в год — и тебе там будут рады, и ты перестанешь бояться за мать.

Наверное.

— Постой, — Анакин решил перевести разговор на другую тему. — Райс, а твое повышение мы так и не обмыли.

— Ну, ты на Корусканте был, так мы тут…

— Понятно, — Скайуокер откупорил следующую бутылку виски. — За тебя, Гранци!

К нему тут же присоединилось еще несколько офицеров, которые были не прочь поздравить товарища по второму, если не по третьему разу. Даже Финкс оторвался от партии в саббак.

— Ну как? — тихо спросил Гранци. — Уделал их всех? Поддержал честь десанта, да?

Финкс самодовольно улыбнулся.

— Тебе, может, и счет в республиканских кредитах сообщить?

Ротный командир вскоре вернулся за карты — офицеры с «Магуса» наивно рассчитывали на реванш.

— За успех ходовых испытаний! — крикнул кто-то.

— Точно, за это мы еще сегодня не пили, — откомментировал Гранци. — Непорядок!

— За успех! — заголосили вокруг.

В кают-компанию вошел адъютант Скайуокера. Его тоже пригласили на пирушку, но штабист то ли не умел пить и не хотел позориться, то ли действительно был трезвенником. Никто не подшучивал над его минеральной водой, и, тем не менее, высидел он только полчаса и ушел. Естественно, его теперешнее появление было воспринято как попытка реабилитироваться и вклеиться в общество.

— Сэр, честь имею доложить, что на борт «Виктории» прибыл рыцарь-джедай…

Конец фразы потерялся в хохоте офицеров.

Смеялся и сам Анакин. Он тоже счел это дурацкой, но очень забавной шуткой.

— Джедай? — спросил Гранци.

— Джедааааай! — ответило подвыпитое эхо с разных углов кают-компании.

— К нам приехал джедай!

— Как это он вовремя!

— Знал, сукин сын, когда притащиться!

— Джедаи — они такие, да!

— Спирт за пол-Галактики чуят!

— Ну, пригласи его сюда, — с улыбкой сказал Скайуокер.

Приглашать рыцаря не потребовалось. Под аккомпанемент пьяных голосов в кают-компанию ступил мужчина в традиционном коричневом плаще.

Гомон стих.

Хмель испарился.

Анакин вдруг понял, что одной рукой вцепился в подлокотники кресла, а другой держит бутылку с виски. И что дурацкая улыбка приклеилась к лицу.