Ари написал внизу на листке крупно: “Тридцать один год”. Взгляд поднялся с подсвеченного желтым светом стола в окно. Медленно глаза привыкали к темноте и за окном проявились окна высоток, звезды, деревья, что раскачивались от ветра. Левее небо светлело, предвещая рассвет и новый день.
Подарить одиннадцать лет Кире – это было лучшее, что мог сделать Ари.
Юноша повернул голову и посмотрел на умиротворенное лицо Киры, что, зарывшись в отросшие волосы, сладко спала.
Улыбка окрасила его лицо. Он протянул руку и убрал прядь, что двигалась от её дыхания. Кира была так красива… Ари встал и оставил горячий поцелуй на её виске.
Он отдаст Кире половину своей жизни. Ари проживет еще одиннадцать лет. Его срок придет в тридцать один год.
Кира стала для него всем миром. И в тот момент, когда он это понял, он принял судьбоносное решение. Сомнения прошли. Большая ли это цена за одиннадцать лет рядом с ней? Возможно. Но он пообещал себе сделать все, чтобы она жила.
Он не мог больше ждать, не мог в сотый раз подсчитывать года. Он должен был решить этот вопрос сейчас, пока окончательно не помешался.
Ари накинул куртку и, прихватив с тумбочки перчатки, вышел из дома.
Рассвет медленно подбирался. Небо, наполненное тучами, словно просеивало снег через сито.
Артур не мог больше так продолжать. Он не мог ждать еще три месяца. Он точно свихнется до июня.
Хватит бояться, хватит трусить! Надо посмотреть страху в лицо и покончить со всем этим!
Ари не был уверен, придет ли жнец. Но что-то ему подсказывало, что он объявиться. Юноша шел медленно, словно оттягивал момент. Снегоуборщики проезжали, мелькая проблесковыми маячками. Редкие машины крались по узким дорогам. Ари шел долго сам не зная куда и с удивлением обнаружил, что дошел до парка, укрытого снежным одеялом.
Ари смахнул рукой в черной перчатке снег со скамьи и сел. Маленькие снежинки срывались с неба и оседали на мех ворота куртки. Испещренное голыми ветвями небо было неприветливо серым.
Тишина давила на барабанные перепонки. Ни пения птиц, ни разговоров прохожих, ни шума ветра. Было так тихо, словно все вокруг вымерло.
Клуб пара вырвался из легких, разгоняя мелкие снежинки, что лениво опадали с неба.
– Как тихо… – произнес рядом голос, который Ари никогда не забывал. Молодой человек покосился на старика лет семидесяти, что скинув оставшийся снег со скамьи, пристроил трость на фигурный подлокотник и присел рядом с Ари. – Март в этом году холодный, но это хорошо, я люблю снег, в нем есть что-то чарующее, умиротворяющее.
Жнец откинулся на скамью и поднял глаза на небо. Ари промолчал и продолжил смотреть прямо перед собой.
– Удивлен, что ты позвал меня. Все-таки год еще не прошел.
– Отдай ей одиннадцать лет.
Губы старика искривились. Он приоткрыл рот. Снежинки налипли на губы, которые он слизнул, и повернул голову к Ари. Темные, полные черноты глаза довольно прищурились.
– Одиннадцать лет ей. Тридцать три мне – за услуги. Все правильно? Произнеси, что ты хочешь.
Ари сжал кулаки и сглотнул вдруг вставший в горле ком.
– Да, – тихо произнес он. – Я хочу, чтобы ты отдал Кире одиннадцать лет моей жизни.
Губы жнеца исказились в оскале. Глаза заблестели. Довольно он прикрыл глаза.
Ари замер, смотря на существо рядом с ним. Лицо его было словно морщинистый изюм. Седые волосы были прикрыты фетровой шляпой, поля которой припорошил снег. Именно в этом облике жнец смерти подошел к Ари впервые.
– Пусть будет так, – произнес жнец, поворачивая лицо к нему. Ари даже почувствовал его ликование.
“Почему жнец так радовался?” – промелькнула в голове пугающая мысль.
Ари был готов к его внезапному исчезновению, как и обычно, но жнец продолжал сидеть и, наклонив голову вбок, продолжал смотреть на Ари.
– Какого это? Любить так сильно, что готов отдать самое ценное, что есть у тебя – жизнь?
Брови Ари сошлись, образовав глубокую вертикальную борозду. Возле глаз образовались морщины.
– Такой как ты никогда не поймет, – произнес он, ощущая какую-то опустошенность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глаза жнеца сузились. А взгляд потяжелел и ожесточился.
– Ты прав, мне сложно понять тебя. А ты опять дерзишь мне… – жнец посмотрел прямо перед собой, с лица сползла улыбка. – Ты продлил ей жизнь на одиннадцать лет, отдав почти всю свою жизнь…
Ари нахмурился и повернул голову к жнецу:
– О чем ты? У меня осталось почти столько же, сколько я подарил Кире…
Плечи жнеца затряслись, утробный звук, напоминающий бульканье, вырвался из горла.
– С чего ты решил? У тебя осталось… – он утер несуществующие слезы. И вдруг резко стал серьезным. По позвоночнику пробежался холодок. Ари забыл как сделать вдох, – …чуть больше месяца.
Шокировано Ари вскочил. Он не поверил своим ушам. Он ведь все правильно рассчитал! Неужели он ошибся где-то в расчетах? Нет.
– Это неправда. Ты говорил, что мне дано прожить семьдесят девять лет.
– Когда? – глаза округлились. – Ааа…тогда? Я говорил “Допустим…”. Это не был твой реальный срок.
Ари судорожно втянул воздух в опустевшие легкие. Он обманул его! Это существо обвело его вокруг пальца!
“Я такой дурак! Идиот!” – разозлился Артур.
Юноша молниеносно схватил жнеца смерти за полы пальто.
– Какая же ты сволочь, – выдохнул он паром в лицо жнеца. Занесенный кулак был готов нанести удар.
Порыв ветра сорвал шляпу с головы жнеца смерти, и она упала в сугроб. Волосы существа начали темнеть, морщины разглаживаться и он разом стал выше, шире, моложе.
Черные глаза довольно сверкнули, а губы искривились. В черноте глаз вспыхнул огонь, в них горели заживо люди, кричали от боли…
Ари в ужасе отпрянул и, спотыкнувшись, рухнул в снег.
Тяжело дыша, он не сводил взгляда с чудовища.
Жнец смерти медленно выпрямился и, улыбнувшись, сделал шаг к Ари. Снег хрустнул под его ногами. Снежинки припорошили его прическу и плечи. Он посмотрел на Ари сверху вниз, словно на наскучивший экспонат.
– Как вы предсказуемы… Запомни, месяц шесть дней восемнадцать часов сорок семь минут. Спасибо, за тридцать шесть лет, которые ты отдал мне.
Жнец наклонился за шляпой, стряхнул снег и водрузил ее обратно на голову.
– А теперь я откланяюсь. Прощай.
Ари моргнул и жнец смерти исчез.
Медленно до Артура начало доходить то, что он сделал, то, какую ошибку совершил. Его трясло как осиновый лист на ветру, но не от страха, а от злости.
Он закричал и ударил в снег. Рука вспыхнула от боли. А он все продолжал бить и бил в землю, пока на костяшках не проступила кровь.
“Идиот! Я такой придурок! С чего я взял, что словам жнеца можно верить?”
Опустошенно Ари откинулся на землю спиной, утонув в снегу. Снежинки летели сквозь изрезанное ветвями небо.
Ари хотел спасти Киру, но в итоге так увлекся ее спасением, что засунул свою голову в петлю.
– Месяц, – произнес он в небо, выдыхая пар. На ресницы налипли снежинки. – Черт! Всего месяц?
***
Кира сладко потянулась и протянула руку к месту Ари, но пустая холодная постель выбила ее из сна.
– Ари? – хрипло позвала она, но ей никто не ответил. Кира обвела комнату в рассветных сумерках взглядом, но его нигде не было. Она опустила ноги и, вставив со второй попытки стопы в тапки в виде котов, встала. Рука поправила задравшуюся футболку.
Девушка заглянула на кухню, в ванную и растерянно вернулась в комнату.
“Пять утра. Где его черти носят?”
Взгляд зацепился за лист, что лежал на столе. Кира нахмурившись, взяла его в руки и вчиталась в расчеты. Спотыкнувшись взглядом о свое имя в нескольких строчках, она присела на стул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
“Неделя Кире… месяц процентов… Что это? Внизу большими цифрами было написано две цифры: одиннадцать лет и тридцать три года”.
Ари точно считал годы. Но зачем и что это? Кира ничего не поняла и разочарованно отложила листок.
Взяв телефон, она набрала его номер.
***