Жнец смерти являлся ему каждый раз во время боя, но Ари смог справиться с собой.
Кира смогла научиться сносно готовить, что радовало Ари.
Девушка улыбнулась и провела пальцем по фотографии на телефоне. Она была так счастлива сейчас…
Их любовь росла подобно дереву, корни которого крепли, а ветви становились толще.
Они стали семьей, о которой Кира и не мечтала.
Но счастье в последнее время омрачало настроение Ари. Его что-то тревожило. С каждой прошедшей неделей он становился более задумчивым, хмурым. И Кира все не могла понять из-за чего.
– Кира? Ты пришла?
– Здравствуйте, Олег Олегович. Картина готова, – улыбнулась она и указала на холст.
– Ооо! Отлично.
Тренер положил его на стол ресепшена и осторожно развернул бумагу, так чтобы не повредить картину. На холсте показалось закатное небо.
– Идеально! Даже лучше, чем я предполагал. Сейчас подожди, я принесу деньги.
Девушка с ресепшена привстала и тоже заглянула в холст.
– А это что? Прямо горит золотом.
– Это поталь, – уточнила Кира и смущенно улыбнулась. Она все не могла привыкнуть к похвале в свой адрес.
Вернулся тренер и сунул ей конверт с деньгами.
– Держи. Готовься, кто-то из моих родственников даст о себе знать в скором времени. Ты же вложила свою визитку, как я просил?
Кира кивнула и указала на подрамник.
– Там страницы в Инстаграмм и Вконтакте.
Несколько работ по настоянию Ари Кира подарила боксерскому клубу. Теперь они висели в коридоре. Девушка каждый раз смущалась, проходя мимо морских пейзажей, а потом люди начали интересоваться ее картинами.
И так у нее появились первые заказы.
Нежданно-негаданно она стала писать картины на заказ. Кира полностью погрузилась в учебу и творчество.
– Освободилась уже? – подошел к ней закончивший тренировку Ари. Он вытер лоб полотенцем и махнул ей, чтобы она подождала, пока он принимает душ и переоденется.
Ари зашел в раздевалку.
С каждым прошедшим днем ему становилось все тревожнее. Где-то восьмое-десятое июня было концом срока, отведенного Кире. Ари не смог выяснить, как продлить ее жизнь по-другому как передать часть своей.
Его тревожность выплескивалась наружу, как бы он не старался скрыть ее от Киры. Ари знал, что многие его бы не поняли: отдать жизнь другому человеку. Многие люди думали, что собственная жизнь ценнее жизни других, но для Ари все было по-другому.
Чувство, которое он испытывал к Кире сложно было назвать таким простым словом как “любовь”. Это было нечто большее. Жизнь без Киры стала бы бессмысленной.
С каждым прошедшим месяцем, он понимал, что чуда не произойдет. Или он решится и сделает то, что задумал или всю жизнь будет жалеть об этом.
Ари все делал в голове расчеты. Все чаше его мысли были сосредоточены на жнеце смерти.
Ему казалось, еще немного и он свихнется.
Ночью все чаще он не мог уснуть.
После Нового года в гости приехали родители Киры, и мама отвела девушку за руку к врачу. И все началось сначала: обследования, неутешительные диагнозы, планы лечения…
Все по второму кругу Ада. Саркома, метастазы тоже были на месте. Оно было понятно, но Кира после этого несколько дней плакала по ночам.
Кира посмотрел на Ари и тепло улыбнулась.
Она привыкла к своему диагнозу и так как болезнь никак не проявляла себя, продолжала дальше жить как ни в чем не бывало.
Но в глубине сознания она понимала, что отсутствие симптомов было странным. Если бы она первого мая не потеряла сознание, если бы она не чувствовала ту боль, что никогда не забудет, если бы она не ощущала смерть, дышащую своим ледяным дыханием, она бы так не удивлялась. Но сейчас… Ну не бывает такого, что человек, который должен был умереть, который чувствовал приближающуюся смерть, просто в один момент выздоровел.
И хоть фактически она не исцелилась, ощущала себя здоровой.
С каждым днем она все больше верила, что все, что с ней происходило, было чудом. И осознание этого воскресило веру, что умерла в ней в то время, когда она лежала в больнице.
Кире остро захотелось пойти в церковь. И дело было не религии, а в месте, где она хотела сказать спасибо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Бабушка давно ее уговаривала причаститься, помолиться, но видимо к вере надо прийти своим умом.
– Может, зайдем в церковь? – предложила она.
Ари резко остановился, словно налетел на стену. Глаза расширились и в непонимании уставились на нее. Он словно не поверил своим ушам, а когда понял, что ему не послышалось, лицо его исказилось, ожесточилось. Кира тоже остановилась и с удивлением всмотрелась в его глаза. Она не понимала, почему он так среагировал на ее предложение.
Ари истерично рассмеялся ей в лицо и резко, словно хлыст, произнес:
– Зачем? Это все бесполезно.
Рот Киры дернулся. Она все пыталась понять Ари.
– Почему?
Артур помотал головой и вскинул глаза на нее.
– Я должен объяснять? Если Бог и создал людей и эту Землю, то он давно уже покинул нас.
Кира скрестила руки и нахмурилась. Порывистый ветер бил в спину, норовя сорвать шапку с головы.
– А то, что я еще жива? – Ари фыркнул и, отзеркалив ее позу, так же скрестил руки на груди. – Ты не понимаешь. Я лежала в больнице, и мне было так больно, что я мечтала, чтобы все закончилось. И если это означало смерть, то я готова была принять ее. А потом я просто очнулась! Ари это ведь чудо! – воодушевленно воскликнула она.
– Чудо… – невесело повторил Ари. Конечно, он понимал Киру. Юноша втянул холодный воздух через нос и выдохнул. Кира ведь не знала всего того, что знал Ари. Для Киры все это было чудом.
Он через силу улыбнулся и притянул к себе Киру, ругая себя за то, что не смог сдержаться.
– Прости. Делай что хочешь. Но я не пойду. Мы с Богом в ссоре, – улыбнулся он и поцеловал Киру в макушку.
Это был первый и последний раз, когда они повздорили.
***
Спустя несколько дней, в очередной раз прокрутившись в постели до четырех утра, Ари плюнул на все и встал с кровати.
Он открыл блокнот и стал в сотый раз делать расчеты. В память въелось, что сказал жнец: Ари суждено было прожить семьдесят девять лет на этом свете. Почему-то эта цифра клеймом горела в сознании.
Рука написала крупно: “79 лет”.
Ари точно знал, что было еще несколько месяцев и дней, но их он уже не помнил точно.
Первый раз из своей жизни он отдал Кире неделю.
Под первым номером он написал: “– 1 неделя”. Второй же раз он отдал один месяц своей жизни и за это жнец взял месяц процентов.
“2) 1 месяц Кире + 1 месяц процентов = 2 месяца
3) 1 год Кире + 2 года процентов = 3 года
Итого: 79 лет – 3 года 2 месяца 1 неделя.
С учетом хвостика из нескольких месяцев, осталось около 76 лет.
Рука замерла, обрисовав шестерку. Ари задумчиво постучал по бумаге острием ручки, оставляя четкие точки у хвоста шестерки.
Семьдесят шесть… Артур не чувствовал ничего, потеряв три года жизни. Эта цифра казалась такой же далекой, как и семьдесят девять.
Юноша достал телефон и открыл калькулятор. Ему сейчас двадцать. Семьдесят шесть лет минус двадцать лет. У него осталось пятьдесят шесть лет. Эти пятьдесят шесть лет надо будет поделить так, чтобы одна часть досталась Кире, вторая часть осталась самому Ари, а три части – жнецу смерти.
Палец застыл. В голове мелькнула мысль, что надо было сразу отдать полжизни, тогда бы и ему и Кире оставалось бы прожить дольше, но Ари подавил ее. И хладнокровно набрал на калькуляторе пятьдесят шесть разделить на пять.
Сердце задрожало и упало куда-то в желудок.
“11,2”
Всего одиннадцать лет? Одиннадцать лет Кире, одиннадцать лет Ари и тридцать три – жнецу смерти. Артур скривился от осознания, что он умрет в тридцать один. Сейчас, когда ему было двадцать, это казалось довольно не скоро.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но даже сейчас он понимал, что это мало. У него были соперники такого возраста, и все как один говорили, что молоды.
Но Ари не мог по-другому. Знать, что можешь спасти Киру хотя бы на такой маленький срок и не воспользоваться шансом… Бояться смерти и не спасти любимую… Это было проявлением трусости. Так не мог поступить мужчина утверждающий, что любит женщину.