Читать интересную книгу "Разожги мой огонь - Татьяна Май"

это произнести без неприязни в голосе, — узнала? Ну, так мне не впервой. Веста сначала, теперь вот Вея. Кого еще ждать, супруг? Ты уж заранее предупреди.

Брови свел и смотрел неласково. Стояла под огнем его глаз, словно у жаркого костра, от которого искрами осыпа́ло.

— Того-самого, платье надобно супруге вашей, чтоб перед гостями, значится… — завел Огневик, но хозяин вулкана на него так глянул, что дух мигом умолк.

— В моем шкафу их поискать решили?

— Мне от тебя ничего не нужно. Я про то уже говорила, с того мига ничего не изменилось, — отрезала.

— Видел уже кольцо, — кивнул. — Знаю.

— Только и пришла, чтоб… Глупость, одним слово, совершила.

— Так ведь а праздник-то как же… — снова дух начал было.

— Не нужно, Огневик, — повела рукой, призывая его смолкнуть, — нечего мне тут праздновать. А ты, супруг, — взглянула на Редрика, — от души повеселись. Благо, тебе есть с кем.

— Хорошо, когда супруги-то разрешение есть, — бросил насмешливое вслед.

Едва сдержалась, чтоб дверью не хлопнуть.

Глава 23

— Хозяин, да вы бы с супругой-то вашей поласковей, того-самого…

Редрик смотрел, как Лиссы платье в дверях исчезает. Ушла — и будто весь огонь кто забрал, хотя пламя в камине все так же ярко полыхало.

— Она ж не со зла, а по недоразумению. Опять же, какой девице по нраву придется, что к супругу-то утешительница заявится, — в словах духа неодобрение и искать не надо было. Голос им так и полнился.

Редрик обернулся, на духа посмотрел с неудовольствием.

— Ты сюда, ежели мне память не изменяет, хозяину вулкана прислуживать приставлен. А не супруге его. Отчего же к Лиссе привязался, будто пес? Около Весты так же крутился? Что-то не припомню тебя в ту проклятую ночь, когда ее бездыханное тело на руках держал. Почему ж к Лиссе пристал, словно репей? Что в ней такого? — И не хотел спрашивать, а слова сами вылетели.

Огневик голову почесал, отчего взметнулись искорки, протрещал что-то невнятное, будто раздумывая, говорить ли, а потом выпалил на одном дыхании:

— Супруга ваша сильная, потому как только она сама у себя на всем белом свете и есть. Она из себя силу черпает. Из огня, что внутри ее. А еще из любви к тем, ради кого в гору эту пришла.

— А Веста? — спросил хозяин вулкана хрипло. Голос не слушался. С духом он никогда до сего дня про Весту не говорил.

Огневик с ноги на ногу переступил.

— Супруга хозяина моего прежнего силу свою в нем обрела. Она духом была слабее супруги вашей.

— Глупости не говори! — Сделал по комнате несколько шагов.

— Слабее, слабее! — запальчиво Огневик подтвердил. И так решительно кивнул, что целый ворох искр рассыпал. — Потому и льнула к хозяину моему прежнему!

— Она свою судьбу храбро встретила! Уж я-то знаю!

— Встретила-то, может статься, и храбро, а слезы лила в этих самых покоях так, что у прежнего хозяина сердце разрывалось. Он ведь ее как увидал, так и пропал.

— Еще б ему не пропасть, — процедил Редрик сквозь стиснутые зубы.

— А уж после обряда, как она жива осталась, счастливей их и не было во всех селениях окрест, — охотно делился воспоминаниями Огневик.

— Умолкни. Уйди, — отрывисто Редрик велел. Отошел к камину, облокотился об полку, лоб горячий прислонил к ладони и глядел, как пламя извивается.

Но дух был уперт. Уж ежели что втемяшилось в огненную голову — не переубедишь.

— А супруга ваша льнуть ни к кому не станет, потому как горда, так-то вот! И с такой-то, как она, особое отношение нужно!

— Особое? — едва не фыркнул, глядя в огонь. — Это какое же? — Удивлен был, ведь впервые дух так разболтался.

— Правду ей скажите, хозяин.

— Какую?

— Знать ей надобно, зачем булочную ее сожгли.

Редрик зубы сжал. И откуда только Огневику все ведомо? Неужто за три десятка лет так хорошо его узнать успел?

Дух будто мысли подслушал.

— Вы ж, того-самого, ничего запросто так не делаете. Уж я-то знаю. А вот девица нет. Знать ей сто́ит, как ее свои же отравой напоили да обманом сюда отправили.

Хозяин вулкана головой покачал.

— У правды кнуты злые, а жгут так, что раны потом никакими снадобьями не излечишь.

— Зато шрамы после напоминаниями служить станут.

— А надо ли такое напоминание иметь?

Огневик помолчал чуть, потом сказал:

— Вам, может статься, и не надо, а девице на пользу пойдет. К тому ж сами знаете, кто третью ночь к горе приходит.

Редрик хмыкнул только невесело. Скоро шагу ступить из горы нельзя будет, чтоб ни на кого не наткнуться.

— Сам же сказал, что Лисса из любви к тем, кого поклялась защитить, силу черпает. А ты предлагаешь источник тот иссушить и силы ее лишить.

— Не иссушить, а в другое русло направить. — Дух недовольно затрещал. — Не по нраву мне с водицей сравнения. Давайте уж я лучше на огне объясню. Вот огонек горит у девицы в сердце — то любовь к родному селению. А как девица к нам пришла, огонек тот ярче вспыхнул, потому как…

Но хозяин вулкана и не слушал, что там Огневик бормочет. Долго смотрел в пламя, а сам боролся с желанием подглядеть, что Лисса в своих покоях делает.

— Забыл я, каково это — человеком быть, — проговорил медленно, когда дух умолк наконец. — Да только ведомо мне, что такое боль сердечная. Слишком хорошо ведомо. Предпочел бы и вовсе не знать, но выбирать не приходилось. Унять эту боль сложно. А