Джордан отправила сообщение и, испытав удовлетворение, поспешила в холл.
Сегодня Рагнор выбрал облик англичанина середины шестнадцатого века, надев самый популярный здесь черный плащ и цилиндр. Синди очень шел замысловатый костюм эпохи королевы Елизаветы, а Джаред остался верен своему костюму дотторе.
— Я абсолютно уверена в том, что запомнила дорогу. Но, может быть, мне стоило вновь попросить консьержа, чтобы набросал маршрут? — спросила у собравшихся Джордан.
— Я знаю, где расположено палаццо, — сообщил Рагнор.
— Тогда вы поведете, — зевнула Синди. — Господи, все вечеринки так утомительны! Я проспала полдня и все еще чувствую себя в полном изнеможении.
Хорошо, что, несмотря на усталость, Синди пребывала в веселом настроении. Джаред казался напряженным. Выйдя из номера в маске, он не снимал ее и на улице. Рагнор был молчалив и, как показалось Джордан, держался настороже с Джаредом, проявляя неизменную вежливость и любезность к Синди.
Проходя по мосту Вздохов, они говорили об истории его сооружения и о пленниках, которые знали, что были обречены на долгие годы заточения, перейдя через него. Затронули в разговоре и знаменитых людей, которые побывали в упоминаемой тюрьме, в том числе и Казанову.
Джордан держалась впереди группы. Отчего-то ее охватила тревога, хотелось как можно быстрее добраться до Тиффани. Но когда они пришли, на стук никто не откликнулся.
Постояв немного, попробовали постучать еще — теперь стучал Джаред.
Опять никакого ответа.
Все чувствовали себя крайне неловко.
— Ну, здорово! Она всех нас пригласила, а самой дома нет. Ты уверена, что время правильное и день тот? — спросил Джаред, обращаясь к сестре.
— Перед балом у Анны Марии, — ответил за нее Рагнор. — Все верно.
Джаред еще раз постучал. Все ждали ответа.
— Ну просто ни в какие рамки не укладывается! — недовольно пробурчал Джаред.
— Я за нее беспокоюсь, — заволновалась Джордан.
— Она за нее беспокоится! Твоя подруга заставила нас прошагать пол-Венеции, а самой дома нет!
— Но разве ты не понимаешь, именно поэтому я и волнуюсь! Она действительно хотела нас видеть, — возразила Джордан. Она еще постучала в дверь, затем отошла и, задрав голову, крикнула: — Тифф!
— Джордан, если она не слышит стук медного молотка, то уж твой голос точно не расслышит, — объяснил Джаред. Он посмотрел на часы. — Даем ей пять минут.
Все четверо стояли, неловко переминаясь, у входа в палаццо.
— Я думаю, нам следует вызвать полицию, — решила Джордан.
— «Полицию»! — передразнил ее Джаред. — Из-за того, что она забыла о гостях, которых пригласила к себе?
— Она не могла забыть, я точно знаю, — уверяла Джордан.
— Подергай дверь, — предложила Синди. Джаред дернул за ручку.
— Заперто. Крепко.
— Я просто уверена, что она не могла забыть, — стояла на своем Джордан.
— Но ты сама сказала, что не получала сегодня от нее никаких вестей.
— У меня на руках много билетов на бал Анны Марии, — сказал Джаред. — Я не могу явиться слишком поздно, если она до сих пор нас даже не впустила…
— Послушайте, — предложил Рагнор, — почему бы вам троим не отправиться к Анне Марии? Я подожду здесь немного и посмотрю, не появится ли она.
— Я думаю, мне тоже следует остаться, — предложила Джордан.
Тут даже Рагнор потерял терпение.
— Иди, Джордан. Я подожду еще Тифф несколько минут, а потом вас догоню.
Джордан пожала плечами. Ну что же, если Тифф действительно вернется домой в ближайшее время, она будет в восторге, увидев Рагнора одного.
Самое уместное — удалиться.
Но Джордан чувствовала, что здесь что-то не так.
— Я буду здесь, — твердо заявил Рагнор.
— Хорошо, — наконец согласилась Джордан. Она пошла следом за Джаредом и Синди. Оглянувшись, она увидела, что Рагнор остался ждать: высокий, в черном плаще, со скрещенными на груди руками — словно часовой на посту.
— Джордан, пошли, — позвал ее Джаред.
Джордан споткнулась, и Джаред подхватил ее под руку. Они пошли по узким улочкам к остановке вапоретто, который должен доставить их на бал Анны Марии.
Рагнор смотрел им вслед. Дождался, пока они уйдут.
Когда они повернули за угол, Рагнор снова проверил замок. Дверь действительно заперта. Рагнор огляделся.
Темень, ни одного огонька.
И тогда он проник в палаццо.
В фойе пусто. Никаких следов борьбы. Мраморные полы блестели.
Тифф! — позвал он.
Он поднялся наверх, вышел на балкон, прошелся по комнатам. Зашел в спальню. Кажется, ничего не пропало. Огромая кровать тщательно застелена шелковым покрывалом. Он хотел развернуться и уйти, как почуял еле уловимый запах.
Кровь.
Он подошел к кровати и уставился на шелк.
Вот она, крохотная капля.
Возможно, Нари того и не хотела, но она оставила свою визитную карточку.
* * *
— Мариса, пойдем!
Мариса Косолович повернула голову и увидела, что ее друзья Джозеф, Эри и Лизабет ее ждут.
Она нетерпеливо тряхнула каштановой гривой роскошных волос. Они стояли у стойки траттории, и, пока ее друзья тратили собственные драгоценные деньги на кофе, ей удалось заполучить свою чашку, раскрутив высокого итальянца в красивом костюме. Он не был молодым, но и старым тоже не был. Где-то между тридцатью и сорока. Мужчина хоть куда, наверное, бизнесмен, с блестящими карими глазами и искрометной улыбкой. Она болтала с ним о приезде сюда с друзьями, и по ее рассказу выходило, что они прибыли на карнавал самолетом — небедные молодые люди, путешествующие по миру, но никак не оборванцы из страны, терзаемой войной, бедняки, чей автобус стоит припаркованным у железнодорожного вокзала. На самом деле у них почти не было денег, они спали в автобусе, который их и привез. Они приехали сюда, зная, что жить им будет негде, да и продукты из дома прихватить не могли, потому что взять там было нечего. И все ради того, чтобы полюбоваться Венецией во время карнавала.
Мариса вздохнула. Других такая ситуация, казалось, не угнетала. Но не ее. На самом деле она рассчитывала найти каких-нибудь американцев — у них, как правило, денег больше всего, и они легко поддаются влиянию любого иностранного акцента. Ей нравились американцы, и она очень хотела попасть в Америку. Когда солдаты прибыли в их деревню, чтобы раздавать еду, они все в нее влюбились. Тогда Мариса решила, что выйдет за одного из них замуж и уедет, но войска долго не простояли. Так ей и не удалось ни с кем из них по-настоящему познакомиться. Но они говорили тем не менее, что она красива. Их взгляды были красноречивее слов.
Больше всего на свете ей хотелось вырваться из своей бедной страны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});