— Граф де Вильнев-Карамей, шевалье де Вильнев-Карамей и мадемуазель де Вильнев-Карамей, сир!
— Пусть войдут! — прозвучал в ответ хрипловатый голос короля.
Флорис внимательно посмотрел на Батистину. Он мог поклясться, что она побледнела от волнения.
— Все будет исполнено, ваше величество! — сказал в эту минуту один из секретарей, пятясь к двери задом и отвешивая поклоны. Он держал в руках стопку каких-то папок и кипу бумаг. Людовик сидел за письменным столом. Он подождал, когда дверь за секретарем закроется, и обратил свой взор на вошедших. Несколько секунд он их пристально разглядывал, не произнеся ни слова. Лицо его ничего не выражало, а в холодных непроницаемых глазах невозможно было ничего прочесть.
Флорис и Адриан, слегка смущенные столь длительным молчанием, снова поклонились, как и при входе в кабинет. Батистина тоже присела в реверансе. Она отметила про себя, что быть с королем в его тайных покоях гораздо приятнее, чем в этом огромном помпезном кабинете.
Король схватил гусиное перо, обмакнул его в чернильницу и поставил свою подпись на двух документах, лежавших на столе. Он поднялся, направился к секретеру и открыл его ключиком. Адриан и Флорис переглянулись. Что означают эти таинственные приготовления? Почему король молчит? Они начали ощущать некоторое беспокойство. А Батистина искоса посматривала на маленькую табуреточку, стоявшую у окна. Она с огромным удовольствием рухнула бы на нее. Внезапно король резко обернулся к ним. В руке он держал пожелтевший лист бумаги.
— Мы пригласили вас троих на аудиенцию, чтобы поставить вас в известность о том, какие решения мы приняли на ваш счет, — сказал король своим хрипловатым голосом.
Он еще раз внимательно, чуть сощурившись, оглядел всех троих.
«Черт побери, мне не нравится такое вступление!» — подумал про себя Адриан.
«Ах, как же он меня раздражает, когда напускает на себя такой важный вид!» — едва не прыснула со смеху Батистина, нетерпеливо постукивая туфелькой.
Флорис не опустил глаз под пристальным взглядом короля. Он без вызова, спокойно смотрел на монарха.
Людовик обратился к Адриану:
— Ваша матушка, графиня Максимильена, написала нам незадолго до своей кончины. Вы помните об этом, граф?
— Как я мог забыть об этом, ваше величество? — промолвил Адриан, слегка выступая вперед навстречу королю, который, по-видимому, решил говорить с ним как с главой семьи.
— Я знаю все, что касается вашего беспокойного семейства, граф! — вновь заговорил король, забыв про нудное «мы», которое он должен был употреблять, следуя протоколу, и к которому молодые люди были непривычны.
Батистину вдруг затрясло. Она еле сдерживалась, чтобы не закричать и не заплакать.
— Я говорю вам сегодня все это для того, друзья мои, чтобы отблагодарить вас за вашу верную и преданную службу за последние годы! — продолжал Людовик. Черты лица его внезапно смягчились, глаза засияли мягким светом. Он протянул руки Адриану и Флорису.
«Ах, до чего же все-таки мужчины скучны и надоедливы!» — сердилась Батистина, оскорбленная тем, что про нее забыли.
Адриан и Флорис заулыбались. Итак, король был все тот же, что и пять лет назад. Он даже мог быть робким и смущенным в некоторых случаях. Братья опустились на одно колено, чтобы поцеловать королевские руки. Людовик тотчас же поднял Флориса и Адриана.
— Да, друзья мои! — воскликнул король, принимаясь мерить кабинет шагами. — Меня все обманывают, предают, а вы… Вы верно и преданно служили мне, вы совершили почти невозможное! Вы успешно справились с опаснейшим заданием там, в России. Благодаря вам я теперь нахожусь в большой дружбе с императором Китая. Подарки, присланные мне Сыном Неба и Властителем Поднебесной Империи, удивительны, восхитительны, необыкновенны! Любой король может только мечтать получить такие дары! И передали их мне вы, дорогие друзья! С той самой ночи, когда мне объявили о вашем неожиданном возвращении, я все время думал, как по достоинству отблагодарить таких верных слуг и преданных друзей.
Король сделал небольшую паузу и продолжал:
— Я нашел письмо графини, прочел его и понял, что должен сделать.
— О, матушка! Как вы были мудры! — вздохнул Флорис.
— Итак, выслушайте мое решение. Адриан, ты — граф де Вильнев-Карамей. Это древнее знаменитое имя принадлежит тебе по праву. Этим указом я жалую тебе ренту в 60 000 ливров в год, а также орден Святого Духа. Тебе даруется право носить ленту через плечо.
— Благодарю вас, ваше величество! О, матушка, вы считали себя виноватой! Вы считали себя грешницей!
И вот теперь, после смерти, вы оказываете нам помощь и защищаете нас! — прошептал Адриан, ощущая, как бешено бьется сердце у него в груди.
Он вновь опустился на одно колено и принял из рук короля жалованные грамоты.
— Ваше величество, вы знаете, моя душа и тело принадлежат вам! Я не могу выразить словами мою бесконечную признательность за ваше великодушие и щедрость! Я онемел от счастья!
Король положил руку на плечо Адриана.
— Как бы я хотел всегда видеть тебя рядом с собой, Адриан де Вильнев, и иметь возможность пользоваться твоими мудрыми советами… А теперь подойди ко мне ты, Флорис. Сын Петра Великого заслуживает моей признательности. Как король и как простой смертный, я хочу отблагодарить тебя.
Флорис был озадачен, изумлен, растерян. Никогда прежде Людовик не говорил в открытую о том, будто ему известно, что кровь российского императора течет в жилах Флориса и что он — незаконнорожденный.
— Я дарую тебе имя и титул, ведь ты, наверное, жаждешь этого больше всего на свете. Ты заслужил это имя, и его будут носить твои сыновья, внуки и правнуки.
Адриан задохнулся от радости. Итак, король из письма умершей узнал, какую боль ежедневно превозмогал Флорис.
— Итак, ты будешь именоваться отныне маркизом Портжуа. Надеюсь, это имя принесет тебе счастье! Я жалую тебе также ренту в 40 000 ливров в год, замок и земли в окрестностях Компьеня. А для того, чтобы скрыть шрамы на твоей груди, которые ты заработал на королевской службе, ты получишь Крест Святого Людовика, — добавил король с ласковой улыбкой.
Флорис последовал примеру Адриана и получил из рук монарха грамоту и крест на огненно-красной ленте. Он подумал, что должен был бы прыгать и вопить от радости, но, странное дело, он остался почти равнодушен, как будто это его вовсе не касалось.
— Хочу также сказать вам, что вы можете еще именоваться герцогом Петербургским и герцогом Дубинским, то есть теми титулами, которые пожаловала вам моя августейшая сестра царица Елизавета, и можете носить ордена Святого Андрея Первозванного… Мне кажется, я ничего не перепутал, если только мои сведения точны… — небрежно бросил король.