Мама сидела в кресле-качалке, в котором когда-то убаюкивала нас, и смотрела в окно. Она вытерла лицо, но недостаточно быстро. Я заметила следы слез и отказалась от идеи забраться к ней на колени.
— Мама? — Это получилось шепотом.
— Я получила результаты биопсии. Положительно, и уже есть метастазы в лимфоузлах.
Я видела, что она изо всех сил старается говорить спокойно.
— А папе ты сказала?
Она покачала головой.
— Собираюсь взять трубку и тут же думаю: «Ну почему не подождать еще час, еще день?» Жаль, что доктор не подождал, а сразу позвонил мне. Такой прекрасный день, ну зачем его портить?
Мы одновременно посмотрели в окно, на наш маленький дворик и отцовские кусты роз. Алые лужицы лепестков окружали каждый куст — последние цветы долгого калифорнийского сезона.
Я опустилась перед мамой на колени, обняла ее, прижалась лицом к шее. Ее пульс бился прямо под моими губами. Что я готова отдать, чтобы спасти жизнь матери?
Мои безнадежные размышления прервал мамин голос:
— Между прочим, Энджи, сейчас понедельник, три часа дня. Что ты здесь делаешь?
— Просто хотела поговорить с тобой.
— О чем?
— А, не важно.
Она приподняла мое лицо и пригладила мне волосы.
— Ну давай, выкладывай, милая. Я хочу это услышать.
Я села на пятки и посмотрела в окно.
— Какое самое трудное решение в жизни тебе пришлось принимать?
Мама глубоко вздохнула:
— Ну ладно, расскажу. Я полюбила другого мужчину.
— Что? Правда? Когда?
— Лет двадцать назад, когда вы все еще были маленькими.
— И кто он?
— Не скажу. Ты его знаешь.
— И ты… — Я не смогла заставить себя спросить мою маму, спала ли она с другим мужчиной.
— Нет. Но мы разговаривали. Он испытывал те же чувства. — Она запустила пальцы в свои красивые белокурые волосы. — Понимаешь, Энджи, мы с твоим отцом поженились слишком рано. Мы были детьми, а откуда детям знать, чего они хотят на всю свою жизнь?
— Но почему ты не развелась? Полно людей разводились. И разводятся.
— Это затронуло бы судьбы других людей. Сердца других людей. Я сделала то, что считала правильным, Энджи, и не жалею об этом. Я прожила чудесную жизнь с твоим отцом и с вами, моими детьми… — Ее голос дрогнул, она заплакала.
— Она еще не закончилась, мама.
— Нет, не закончилась. — Она ласково развела мои руки и посмотрела мне в лицо. — Энджи, мне кажется, ты спрашиваешь меня про выбор между тем, что правильно, и тем, чего ты хочешь. Это так?
Я кивнула.
— Слушай свое сердце, оно подскажет тебе, что делать. Обычно когда поступаешь правильно, понимаешь, что именно этого ты все время и хотела.
Я пробыла с мамой еще час, пока не убедила ее позвонить отцу. Он тут же нашел кого-то, чтобы его подменили, и пошел домой, в чем я и не сомневалась.
Я решила поехать обратно в офис на трамвае и спросить Стива, не подвезет ли он меня домой. Села рядом со стариком. Он храпел, запрокинув назад голову, а я держала на коленях шкатулку Николая. Я чувствовала кинжал, не глядя на него, и поэтому рассматривала пассажиров, читавших газеты или со скучными лицами глазевших в темноту туннеля под Маркет-стрит. Мне представилось, как я тычу локтем сидевшего рядом старика: «Эй, мистер, догадайтесь-ка, что у меня в шкатулке?»
Стива в кабинете не было, так что я оставила ему записку и пошла к себе. На столе лежал еще один коричневый конверт с напечатанным на ярлыке моим именем. Ни почтового штемпеля, ни обратного адреса. На первый взгляд конверт казался пустым, но я его потрясла, и наружу выпала газетная вырезка из «Интернэшнл геральд трибюн» за первое октября.
«Бангкок. Власти в Тайване обнаружили трех безбилетниц в контейнере на борту грузового судна «Ориент экспресс», направлявшегося в Сан-Франциско. Девушки, в возрасте от двенадцати до семнадцати лет, таиландки по национальности, были заколочены в контейнере с запасом воды и еды.
Девушки утверждали, что их родителям в Таиланде заплатили определенную сумму денег, а их самих отправили в Соединенные Штаты отрабатывать долг на швейной фабрике. В интервью они подтвердили, что их заставили работать проститутками в Бангкоке, пока они ждали корабль.
Полиция предполагает, что девушек продали для занятия проституцией или же для рабского труда в Соединенных Штатах, но в связи с этим делом пока не произведено никаких арестов. На судне имелся груз спортивной обуви и одежды для Соединенных Штатов».
Я помчалась к Терезе и потрясла перед ее носом конвертом:
— Откуда это пришло?
— А что это? — Тереза печатала и даже не подняла глаз.
— Это я тебя спрашиваю, Тереза. Взгляни, пожалуйста.
Она посмотрела на конверт:
— А, да, это принес курьер. Мне пришлось за него расписаться.
«Наконец-то мы чего-то добьемся».
— Кто его доставил? — спросила я. Тереза, задумавшись, поджала губы.
— Курьер на велосипеде. На нем еще были такие перчатки без пальцев.
— От какой фирмы, ты помнишь?
— Нет, извини.
Я направилась прямо в кабинет Стива и бросила вырезку на документы, которые он просматривал. Он прочитал заметку, и его загорелое лицо побледнело. Когда он посмотрел на меня, я сказала:
— Пора избавиться от «Тангенто».
— Согласен, — кивнул Стив, — но нет никаких доказательств, что это напрямую связано с «Тангенто».
— Не думаю, что только мы с тобой во всем «ДВУ» знаем об этом. Пойдем поговорим с Диком. Можешь воспользоваться своим нейролингвистическим программированием, чтобы понять, врет он или нет.
* * *
Мы со Стивом сидели в кабинете Дика. Он изучая копии, сделанные с газетной вырезки и брошюры. Закончив, Дик посмотрел на нас и любезно спросил:
— Да?
— Что мы будем с этим делать? — негодующе воскликнула я.
— С чем?
— С «Тангенто», владельцем борделя! — Я орала, не в силах сдержаться.
Дик погладил подбородок.
— Право, Энджи, я не понимаю, каким образом вы пришли к этому заключению. Эти девушки на корабле — я не прослеживаю здесь никакой связи с «Тангенто». Что до ситуации в Таиланде, — он поднял брошюру двумя пальцами, словно от нее мерзко воняло, — Стив говорит, что «Тангенто» является владельцем этой маленькой фирмы, и предполагает, что они занимаются противозаконной деятельностью. «Тангенто» — огромная корпорация. Скорее всего они знать не знают, что затеяло это турагентство, если оно вообще что-то затеяло.
— Но мы наверняка должны поставить их об этом в известность, Дик? И возможно, прервать с ними деловые отношения до тех пор, пока положение не изменится? — спокойно произнес Стив.