— Итан?
— Ш-ш-ш!
«Ну, открывайся!»
Я сконцентрировался на своей цели так же, как поступал с арклайтом, когда мы пытались применить его в качестве компаса для ориентации в туннелях.
«Я — проводник. Я знаю, кто я. Покажи мне путь».
Раздался треск и скрип, створка задрожала.
«Давай же!»
Я едва успел сделать шаг назад: обе двери вдруг распахнулись, и комнату залил яркий свет. Вверх взметнулось серое облако.
— Как тебе удалось? — уставилась на меня Лив.
— Не знаю. Вперед!
Мы переступили порог, Лив протянула руку, но я тут же оказался в одиночестве в центре огромного зала. Примерно таким образом я представлял себе Европу — Англию, Францию или Испанию, — как нечто старинное и вечное. Однако стопроцентной уверенности у меня не было. Зал был размером с корабль и своими высокими сводами и каменными стенами напоминал церковь. Гигантское пространство выглядело священным и таинственным. Потолок пересекали массивные балки, делившие его на ровные деревянные квадраты. Каждый из них украшала золотая роза, заключенная в круг.
Чародейские круги?
Быть такого не может!
Место, куда я попал, — совершенно мне незнакомое и чужое. Даже ощущение колдовской энергии было другим — похожим на треск оголенного электрического кабеля.
На противоположной стороне находился альков и балкон. Там же устремились в вышину пять стрельчатых окон. Их размеры превышали любой дом в Гэтлине. Через ниспадающие складками занавеси из полупрозрачной ткани в зал струился мягкий свет, толстые золотистые гардины были раздвинуты. У стен, отделанных резными панелями, стояли длинные скамьи. Я видел такие картинки в маминых книжках. В таких залах обычно собирались монахи и священники.
«Почему я здесь?» — подумал я и зажмурился.
Вновь открыв глаза, я обнаружил, что здесь полным-полно народа. Люди толпились у окон и занимали места. Половина из них — одета в плащи с капюшонами. Толпа нетерпеливо гудела, то и дело раздавались возгласы: «Что случилось?», «Чего мы ждем?»
Ответа не последовало. Похоже, что они не видят меня!
С недовольным ропотом толпа подалась вперед. Внезапно раздался стук молотка, словно в суде:
— Silentium!
А я наконец-то заметил знакомые лица, и ситуация сразу прояснилась.
Я попал точно по адресу — в Верховный совет хранителей.
В углу зала я разглядел Мэриан. Сама — в рубашке до пят, лицо скрыто капюшоном, а руки связаны золотистой веревкой. Вдруг на балконе показался высокий мужчина: наш «приятель»-чародей, который еще недавно материализовался в архиве. «Хранитель совета», — зашептались вокруг. Чуть позади него стояла женщина-альбинос. Мужчина заговорил на латыни, я не понял ни слова, а вот собравшиеся в зале оказались более грамотными. Толпа заколыхалась.
— Ulterioris Arcis Concilium, quod nulli rei — sive homini, sive animali, sive Numini Atro, sive Numini Albo — nisi Rationi Rerum paret, Marianam ex Arce Occidentali Perfidiae condemnat.
Хранитель повторил свою речь по-английски, и я понял, почему его слова вызвали столь бурную реакцию:
— Верховный совет хранителей, дела которого неподвластны ни людям, ни другим живым существам или прочим силам, будь то светлые или темные, за исключением порядка вещей, признает хранительницу Запада Мэриан виновной в измене.
Желудок свело от боли, как будто меня заживо покрошили на кусочки тесаком.
— Ее непростительные действия имеют свою цену, которая должна быть заплачена. Хранительница, несмотря на то что она рождена в мире смертных, должна возвратиться в Темный Огонь — источник любой силы.
Мужчина снял с Мэриан капюшон. Она напоминала военнопленную: под глазами залегли глубокие тени, голова обрита наголо.
— Порядок нарушен! Следует соблюдать старый закон!
— Мэриан! Они не имеют права! — заорал я, тщетно пытаясь пробиться к ней.
И тут я врезался в нечто неподвижное и устойчивое. Подняв голову, я обнаружил, что уперся в Лилиан Инглиш.
А она что делает у чародеев?
— Итан?
— Миссис Инглиш! Вы должны помочь мне! Они арестовали Мэриан Эшкрофт! Она ни в чем не виновата, но они собираются казнить ее!
— И что ты думаешь о суде?
— Чего? — Я недоуменно заморгал.
— Твое сочинение. Надеюсь, завтра оно будет лежать у меня на столе.
— При чем здесь сочинение! — в отчаянии крикнул я.
— Ты не прав, — возразила она чужим, незнакомым голосом.
— Судья ошибся!
— Кто-то должен взять на себя вину. Порядок нарушен. Если Мэриан Эшкрофт непричастна, тогда кто же?
— Не знаю, — растерялся я. — Моя мама…
— Матери врут, — бесстрастно прервала меня миссис Инглиш. — Они хотят, чтобы их дети спокойно жили в смертном мире, не замечая лжи, которая пронизывает все их существование.
— Не смейте так говорить! — рассвирепел я.
— Колесо судьбы. Твоя мать знала о нем. Будущее не предопределено. Только ты можешь остановить Колесо и не дать ему уничтожить Мэриан Эшкрофт и остальных.
Миссис Инглиш исчезла, и зал опустел. А в стене мгновенно возникла гладкая дверь. Temporis Porta.
Я взялся за ручку и оказался на другой стороне, в туннеле, сделанном руками рабов. Лив была тут как тут.
— Итан! Как ты? — Она порывисто обняла меня, и я вновь ощутил нашу связь.
— В порядке, — пробормотал я, высвобождаясь из ее объятий.
Она перестала улыбаться, покраснела и отпрянула от меня.
— Что ты видел?
— Не уверен, но, похоже, меня занесло в зал Верховного совета хранителей. Я узнал двоих типов, которые приходили сегодня в архив. Но по-моему, я попал в будущее.
— В будущее? — быстро переспросила Лив.
— Я видел день суда над Мэриан, а он еще не настал.
— Temporis Porta означает «Врата времени»… вполне возможно, — протянула Лив, грызя кончик карандаша.
— Точно?
Я надеялся, что это видение являлось предупреждением — просто одним из маловероятных вариантов.
— Если Temporis Porta — своего рода портал, то ты был свидетелем еще не свершившегося события, — объяснила Лив, не отрываясь от блокнота.
— Как бы я хотел, чтобы ты ошиблась.
— У тебя плохие новости? — встревожилась она, перестав писать.
— Да… Лив, мы не должны допустить, чтобы Мэриан судили. Пообещай мне, что, если они придут за ней, ты поможешь мне спрятать ее от Совета. Вряд ли она понимает…
— Обещаю, — хрипло ответила Лив, едва сдерживая подступившие к горлу слезы.
— А пока давай сменим тему, — предложил я. — Может, все сгладится.
Однако Лив не верила в сказки, да и я тоже. Мы медленно потащились назад по темному коридору. Я вздохнул: меня преследовало ощущение того, что на моих плечах лежит вся тяжесть мира, который замер на пороге катастрофы.