Тем временем в кабинет Бурбулиса стали один за другим заходить известные уже к тому времени политики «демократического» лагеря: невысокого роста, юркий, с чахлыми гуцульскими усами советник по правовым вопросам; мужиковатого вида, грубовато-прямолинейный министр печати; нервно-суетливый, кареглазый руководитель телевидения; похожий на обиженного мальчика, не избавившегося от некоторых возрастных дефектов речи, зампред Моссовета; высокий и седовласый, амбициозный бывший член Межрегиональной группы, ставший впоследствии послом; безаппеляционно-красноречивый ректор Российского гуманитарного университета; брызгающий от злобы слюной, похожий на черносотенца реформатор сельского хозяйства; постоянно демонстрирующий свою решительность грузный генерал-полковник, исполняющий функции министра обороны без армии.
В кабинете, который стал местом пребывания «Комитета обороны Белого дома», стоял такой гвалт, что нельзя было понять, что происходит. Кто-то рассказывал госсекретарю о готовящемся гекачепистами захвате здания Дома Советов и проводимых по всей стране массовых арестах демократов. Кто-то требовал от Иваненко немедленно принять все меры предосторожности, чтобы в здание не проникли «лазутчики КГБ» и «провокаторы». Кто-то сбивчиво обсуждал с коллегами, что надо сделать для отпора «хунте». Один умник рассказывал, что получил совершенно достоверную информацию, будто боевики КГБ типа ниндзей должны вот-вот высадиться с вертолетов на крышу Дома Советов.
ИНФОРМАЦИЯ: «Никакой команды на проведение штурма… не отдавалось, никаких попыток взять Белый дом силой не предпринималось, однако всевозможных спекуляций на этот счет тогда и в последующее время было в избытке. В 1993 году Ельцин в одном из своих выступлений даже сказал, что якобы было предпринято восемь попыток штурма Белого дома…
И несмотря на то, что эти лживые утверждения опровергаются событиями тех дней, тем не менее было инспирировано движение «защитников» Белого дома… Воистину театр абсурда!»
(В. А. Крючков, Председатель КГБ СССР. «На краю пропасти». Москва, 2003 год).
От калейдоскопа мелькающих лиц, от громогласных заявлений, призывов, причитаний, нашептываний, от суетливых движений, беготни и постоянного шума у Орлова страшно разболелась голова. Не помог даже кофе, пару чашек которого он выпил тут же, в кабинете Бурбулиса. Работницы буфета время от времени вносили на больших подносах аккуратно уложенные на тарелки бутерброды с копченой колбасой и сыром, маленькие чашечки с кофе, наполняющим все помещение приятным ароматом, и чашечки чуть побольше, с погруженными в них маленькими пакетиками чая. Все, кто находился в кабинете, тут же начинали разбирать принесенное и, кто стоя и продолжая беседу, кто примостившись за большим столом, кто удобно расположившись в кожаном кресле, потягивали горячие напитки и закусывали бутербродами. Все это делалось с таким аппетитом, что казалось, будто ни у кого со вчерашнего вечера не было и маковой росинки во рту. Вполне возможно, в круговороте событий многие действительно не успели позавтракать. Во всяком случае, Андрей сделать этого не успел и сейчас, Когда голова, казалось, расколется пополам, он с удовольствием выпил пару чашек кофе.
Орлов подошел к окну. Было видно, что погода заметно испортилась — небо затянуло серыми облаками, дождь не прекращался. Внизу, перед фасадом Дома Советов, бурлила толпа. Повсюду, куда хватало взгляда, стояли, а кое-где и сидели люди. От пестроты зонтов все пространство выглядело красочным ковром и совсем не походило на место грядущих решительных схваток за свободу. По периметру кое-где виднелись искусственные завалы из арматуры, железных труб, ящиков и строительного мусора. Люди в большинстве своем стояли плотными кучками, в центре которых были наиболее активные или, возможно, наиболее информированные.
Кто-то предприимчивый привез целый рулон широкой и плотной полиэтиленовой пленки. Ее разрезали на куски и раздавали в толпе. Очень скоро площадь стала напоминать огромную витрину с красочными игрушками, упакованными в разномастные пакеты и кульки. Какие-то ребята развернули ватманский лист с неровно написанными на нем буквами. Андрей пригляделся и прочитал: «Фашизм не пройдет! Крючкова, Язова, Янаева — под суд!» От дождя бумага намокла, а краска, которой был написан текст, текла, оставляя неровные разводы.
Время от времени из окон Белого дома в толпу вбрасывались листовки. Сначала они, подхваченные ветром, начинали кружится над головами людей, а затем, намокая, падали вниз. Большинство из них людям удавалось схватить на лету, другие попадали в лужи, прилипали к зонтикам, застревали в кронах деревьев. «Зачем их бросают? Что, нельзя спуститься вниз и раздать людям? — думал Андрей. — Наверное, так выглядит более революционно. Им кажется…»
— Теперь народ не загонишь в стойло! Теперь этим долбаным коммунистам наступят кранты! — прервал размышления Орлова высокий человек, подошедший сзади. Андрей не заметил, когда он вошел в кабинет, никогда раньше не видел его или просто не обращал внимания. На нем была легкая серая куртка и рубашка без галстука. Грубое, как бы вылепленное кусками, лицо, спутанные, непричесанные волосы, небритая щетина на щеках, мясистый нос, изъеденный мелкими черными точечками, кустистые брови. Все говорило о его рабочем происхождении.
— Вон видишь, как людей достали! Сейчас будем «живое кольцо» делать. Пусть попробуют сунуться! Мы, демократы, этот ГКЧП так уделаем! — Он сжал кулак и покрутил им перед лицом Орлова, наглядно демонстрируя, что ожидает заговорщиков и их сторонников.
Кулак был действительно массивный, с толстыми, поросшими волосами пальцами, на которых отчетливо виднелись грязные ногти. Орлов невольно отшатнулся, испытывая одновременно чувство брезгливости и неловкости. «Ну и тип! — подумал Андрей. — Откуда такой «демократ» здесь взялся?»
«Демократ», как будто услышав мысли Орлова, сказал, наклонившись к нему:
— Я — шахтер из Кузбасса. Мы приехали четверо… Нас послал трудовой коллектив в Москву. Мы хотели, чтобы нас поддержали… А тут начался этот путч. Вот теперь организуем оборону, «живое кольцо»…
— «Живое кольцо»? — переспросил Орлов.
— Да. Люди возьмутся за руки вокруг Дома Советов, и эти паскуды ничего не сделают! Надо народ поднимать! Шахтеры, без вопросов, поддержат Ельцина! Оружие надо раздать! Только вот эти… — он кивнул на находившихся в комнате, — все сопли жуют! А ты… ты откуда? — неожиданно спросил он.
— Да я из Комитета…
— Какого комитета?
— Ну какого еще? Из КГБ.
— Чо-о-о? — с удивлением спросил «шахтер-демократ».
Он был крайне озадачен ответом Андрея и не знал, как реагировать на него. Для него, по-видимому, КГБ олицетворял карательный орган союзного государства, причем активно участвующий в событиях. Он недоверчиво смотрел на Орлова, все еще рассчитывая, что тот, может быть, так нелепо пошутил.
— Правда из КГБ?
— Правда, — Орлов серьезно посмотрел в глаза собеседника.
— А чё, вы тут все заодно, да? — понизив голос и обводя глазами кабинет, спросил «шахтер-демократ». На его лице было написано недоумение, а в глазах читалась напряженная работа мысли. Видимо, у него в голове не укладывалось, как сотрудник КГБ мог попасть сюда, в кабинет Бурбулиса, в святая святых обороны Белого дома.
— Да я из Российского комитета. Помощник Иваненко. Знаешь?
— Кого? — Тот тупо смотрел на Орлова.
— Иваненко знаешь?
— Не. Не знаю.
— Плохо, что не знаешь. Он — Председатель КГБ РСФСР. Назначен Ельциным.
— А он… он не в ГКЧП?
Орлов тяжело вздохнул, с тоскою посмотрел на «шахтера-демократа» и с трудом выдавил из себя:
— Знаешь, лучше иди организовывай «живое кольцо»…
— Андрей! — неожиданно раздался голос Иваненко, который жестом подзывал своего помощника.
Орлов подошел к нему, испытав облегчение от того, что наконец удалось закончить бессмысленный разговор с «шахтером-демократом».
— Андрей, тут такое дело… В общем, есть сведения, что готовится штурм. Сначала пойди посмотри, что творится на улице… вокруг здания. Если заметишь что — вернешься и скажешь. Я думаю, все это блеф! Никто на штурм не пойдет! Но, знаешь… Понял?
Орлов кивнул.
— Если ничего тревожного не заметишь, езжай на Дзержинку… Машина у тебя где?
— Машину я отправил назад.
— А как ты…?
— На метро доберусь.
— Ну смотри. Там скажи нашим… Я не хочу по телефону… Главное — не допустить, чтобы органы КГБ на местах ввязались в эту авантюру. Если ввяжутся — все! Будет кровь. Надо звонить на территорию, разъяснять всем, что к чему. Пощупайте там обстановку. Если что — звони, а часам к восьми подъезжай.
— Но, Виктор Валентинович, может, я здесь…