— Тезка, тебя уже несколько раз спрашивал Иваненко. Где ты бродишь? — Улыбаясь, Стрельников не преминул даже подмигнуть Андрею, мол, замнем для ясности. — Небось, воспользовался моментом и «по бабам»?
Орлов не принял шутливого тона Стрельникова и, слегка поморщившись, сказал:
— Ладно, Андрей! Не до шуток сейчас! Ты мне лучше скажи, это… — он кивнул в сторону двери, — это кто такие?
— Так и нам, тезка, не до шуток! — все еще улыбаясь, проговорил Стрельников. — Вот видишь, чтоб не было скучно, охрану прислали!
— Это… это по нашу душу? — переспросил Орлов.
— А как же! По нашу. Ты только ушел, а напротив появились эти ребята. Всех из кабинетов вытурили… Повезло же людям — сейчас сидят, пивцо потягивают… Охраняют нас, чтобы никто на нас не напал!
— А откуда они? «Альфа?»
— Наверное. Я подошел к ним, спрашиваю: «Ребята, а чего вы здесь делаете?», а они говорят: «Сами не знаем. Сказали нам занять эти кабинеты и ждать до особого распоряжения».
— Понятно. — Орлов нахмурился. — За распоряжением дело, видно, не станет…
— Да, брось ты, Андрюха! Не дрейфь! Лучше скажи, что там у Валентиныча?
Орлов вскользь рассказал о том, что видел в Белом доме и на подступах к нему, сам расспросил Стрельникова о происходящем в здании Комитета.
— Да ничего тут не происходит! Все ждут и… — Он вплотную приблизился к Андрею и, перейдя на шепот, продолжил: — Все плюются. Говорят по ГКЧП: «Даже переворот толком сделать не могут!» Настроение у всех — дрянь! Считают, что этот ГКЧП продержится не больше недели, а то и вообще пару дней!
— И ты так думаешь?
— Сам посуди. Сегодня днем Крючков собрал совещание. Ну… объявил, что вводиться чрезвычайное положение, мол, для того, чтобы воспрепятствовать возможным массовым беспорядкам… А потом стал говорить про уборку урожая и…
— Про что?
— Ну, что чекистам надо по управлениям сформировать уборочные бригады и отправить их на село. Для оказания помощи в уборке урожая.
— Бред какой-то!
— Ну, вот видишь, чем занимаются!
— А Слава-то где? — вспомнив о Бабусенко, с которым они расстались несколько часов назад, спросил Орлов.
— Он был здесь, а потом пошел к своим. Тоже обзванивает органы, да здесь… Слушай, они чего — такие идиоты? Связь у Ельцина, Руцкого и Хасбулатова отключили, а у Бурбулиса что, работает?
— Да, ВЧ и «кремлевка»[103] работают. Иваненко уже сам переговорил со многими начальниками управлений здесь в Центре, да и с территорией тоже.
— Ну дела! Точно, скоро все лопнет. Кто же так перевороты делает? Номенклатура! Ильича[104] читать надо было: сначала банк, потом — почту, а затем — телеграф! Связь — самое главное! А эти… с трясущимися руками…
— Да. Но войск-то в городе много!
— Да что войска? Солдаты, скорее всего, стрелять не будут. Даже если им прикажут! Крови-то никто не хочет! Если только провокацию какую не устроят…
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: «Здесь все собрались в одном кабинете — Поделякин, Пятаков,[105] Соловьев,[106] Ледовской…[107] Ледовской постоянно сидел за рабочим столом на телефонах… С территориями поддерживалась постоянная связь… Откуда появился спецназ, мы не знали… Потом от шефа поступила команда — пройти и проверить баррикады, «круговую оборону» Белого дома… Я прошел до Сухаревки. Там меня остановили десантники… Пришлось им показать удостоверение КГБ СССР, которое мне, как и Пржездомскому, удалось оставить себе… Они посмотрели: «Валяй!» По Грузинке было не пройти — машины, народ… Я совершенно спокойно прошел через стадион к Белому дому. Там не было никаких преград — хоть на грузовике проезжай!
Подошел к 20-му подъезду, показываю ксиву… А прапор или старшина, я не помню, не пускает. Они такую команду получили: никого не пускать. тогда говорю ему: «Я — начальник Секретариата КГБ России. У меня пакет, его надо вручить Президенту. Если я не вручу — мне п…ц! Бери пакет, расписывайся, иди к Борису Николаевичу и получи у него роспись, что ты ему вручил». И тогда он со страху меня пропустил…»
(А.К. Стрельников, начальник Секретариата КГБ России).
В тот день они еще не знали, как будут развиваться события в ближайшее время. Не знали этого, конечно, ни в Белом доме, ни в Кремле, ни на Старой площади. Не ведали об этом ни в Минобороны, ни в КГБ, ни в МИДе. Каждый просчитывал дальнейшие шаги противоборствующих сторон исходя из собственного понимания ситуации. Индульгенцией на реальное знание обстановки, а тем более на ее объективную оценку не обладал никто. Впрочем, может быть, где-то все-таки знали чуть-чуть больше, чем все основные участники событий?
19 августа 1991 года, день. Москва. Улица Чайковского. Посольство США
— Господин Белчер, по нашим данным, обстановка развивается превосходно, то есть еще лучше, чем мы могли предположить. Есть некоторые отклонения, но в целом…
— Мне важно, чтобы мы могли своевременно проинформировать Президента и при необходимости скорректировать наши действия. Вы меня понимаете, Майк?
Слова, которые произносил сидящий за массивным письменным столом пожилой человек, были обращены ко второму секретарю посольства. Это был человек с импозантной внешностью, похожий скорее на актера или художника, нежели на дипломата с многолетним стажем работы в иностранных представительствах. Лишь большие роговые очки придавали его лицу некоторую деловитость. В остальном же он производил впечатление человека манерного, с элементами рисовки. Речь его изобиловала словами в превосходной степени, типа: «грандиозно», «великолепно», «колоссально». Это нередко раздражало начальство и почти всегда вызывало насмешки коллег. Но второй секретарь посольства, по-видимому, был человеком вполне уравновешенным, хорошо знал свои слабости и никогда не обижался, чем совершенно обескураживал окружающих.
Майк внимательно слушал собеседника, время от времени, делая записи в нестандартного формата блокноте. Иногда он откидывался в кресле, не соприкасаясь ладонями, соединял кисти рук кончиками пальцев и кивал головой, соглашаясь с доводами и оценками Белчера.
— Господин Белчер, после того, как было принято решение о передаче нашей информации по назначению, говорить о том, что действия ГКЧП неожиданны для… — он на секунду замялся, — для демократически настроенных политиков, нельзя. Они обладают теперь колоссальными возможностями развернуть действие событий по их сценарию!
— Это понятно. Но вы же сами говорите, что поддержка российского руководства со стороны населения пока еще достаточно вялая.
— Да, это так.
— Кроме того, армия. Она еще не сказала своего слова. Введение войск в город продолжается, но пока никаких серьезных столкновений нигде не было.
— Если люди будут так пассивны, их и не будет.
— Майк, вы же понимаете, если все сойдет на нет, сдуется, как проколотая велосипедная покрышка… — по лицу Белчера было видно, что ему самому понравилось сравнение, которое он привел, — демократия в России окажется под угрозой.
Вы же знаете, что все в СССР держится на трех китах: партии, армии и КГБ. Партия уже рвется на части и скоро рухнет как карточный домик, армия разваливается, но остается еще достаточно сильный КГБ! Мы не должны допустить, чтобы только пробившиеся зерна свободы были затоптаны солдатскими сапогами! Именно мы с вами, дорогой Майк, призваны сделать то, чего не смогли добиться тысячи политиков. Ведь, сама история дает нам в руки шанс устранить соперника, бросающего вызов не только Америке, но и всей мировой цивилизации!
ИНФОРМАЦИЯ: «Американские спецслужбы не ожидали такого быстрого поворота и радикального сценария. Разумеется, они работали над тем, чтобы в будущем, через некоторое время… Продвигали «своих» людей… А тут само собой все произошло… Впоследствии у меня были откровенные разговоры с директором ЦРУ. Я его спросил: «Не ждали?» Тот с усмешкой ответил: «То, что у вас произошло, ни в один сценарий не вписывалось». Просто наша система рухнула под тяжестью своих проблем… Особенно после 1990 года, когда партия сняла с себя ответственность за руководящую роль…»
(В.В. Иваненко, Председатель КГБ России).
ИНФОРМАЦИЯ: «Еще до провозглашения ГКЧП произошло весьма необычное событие. 20 июня 1991 года государственный секретарь США Бейкер передал советскому министру иностранных дел секретную информацию о подготовке смещения Горбачева и назвал исполнителей. Указывались будущие члены ГКЧП — Павлов, Крючков, Язов. Посол США в Москве Мэтлок получил указание президента США Д. Буша-старшего немедленно встретиться с Горбачевым и передать, что в Москве готовится попытка государственного переворота. Горбачев не поверил, воспринял происходящее как политическую игру со стороны американцев, чтобы вызвать раскол и конфликт среди высшего руководства нашей страны (или сделал вид, что не поверил!)»