Зборовский краем глаза наблюдал за Всесвятом: не оскорбит ли того столь скептический взгляд на столицу белозерского царства. Но верховный маг, судя по всему, был выше мелочного патриотизма.
– Хотя, в общем‑то, различия не столь уж и велики, – продолжил барон. – Если ты видел столицу одной великой державы, ты видел их все. Вы лучше расскажите мне, что за таинственные сооружения покоятся на дне Бела Озера? Пока мы с вашей родственницей плыли обратно, мне удалось разглядеть в его глубинах нечто совершенно поразительное.
– Вы говорите о Граде Низвергнутом? Да, вы правы: в белозерских глубинах порой можно различить какие‑то постройки, явно созданные разумными руками. Но чьими именно, человечьими ли, русалочьими, творения ли это водяных либо же иных тварей, нам с вами неведомых – сие остается в неизвестности. Хотя легенда гласит, что некогда на месте Бела Озера располагался великий город, жители которого погрязли в корысти и грехах. Они не выказывали должного уважения богам, возгордившись своими магическими и ремесленными умениями, и вызвали тем самым гнев Армана. Небесный творец был настолько рассержен, что решил низвергнуть этот город вместе со всеми его жителями прямо в преисподнюю, пробив своим ударом земную твердь насквозь. Но Тинктар сумел все же остановить на полпути карающую десницу Старшего Брата, своим повелением установив предел зияющей бездне. И с тех глубина ее неимоверна, однако же не безгранична. Стекшая туда влага дождей, ручьев и рек образовала само Бело Озеро, но чистота водоема сохраняется первозданно безупречной, ибо берега его созданы прямой божественной волей. А самом на дне – остатки той самой обители порока.
Верховный маг огорченно вздохнул, сожалея то ли об участи древнего города и его жителей, то ли о том, что сам он может только разглядеть очертания этого города сквозь толщу вод, но попасть туда ему не суждено.
– Однако я поражаюсь остроте вашего зрения, Владисвет! Редкий из магов способен прозреть белозерские воды до самого дна. И я не слыхивал до сих пор, чтобы на это был способен хоть единый из обычных людей и прочих натуральных сущностей, будь то гномы, демоны или, к примеру, ваше племя (слово "вампиры" маг деликатно опустил). Разве что только эльфы, да их уже почти и не осталось в Круге Земель. Так что принимайте мои поздравления, барон: вы – редчайшее исключение…
Зборовский, в свою очередь, не стал уточнять, что столь немыслимую остроту и глубину зрения он приобрел благодаря трем глоткам крови валькирии. Пусть уж это останется их с Танненхильд маленькой интимной тайной, неведомой больше никому ни в Круге Земель, ни в заоблачных просторах Валгаллы.
– И я все более убеждаюсь в мысли, – продолжал тем временем Всесвят, – что был прав, обратившись к вам сейчас за помощью. Прошу!
За разговором собеседники подошли к палате, в которой покоился Юрай. Всесвят воздел руки в каком‑то магическом жесте, и двери сами собой распахнулись, пропуская волшебника и его спутника – с тем, чтобы вновь бесшумно захлопнуться следом за ними.
– Признàюсь вам, барон: я пребываю сейчас в некоторой растерянности. Как духовные, так и ментальные раны вашего товарища залечены полностью, и он уже давно должен был бы придти в сознание. Но что‑то этому препятствует! Какой‑то магический артефакт блокирует течение его мыслей, его способности к волевому усилию. И я, при всем своем старании, не смог этот артефакт обнаружить. Вот, посмотрите теперь вы!
Подойдя к кровати с пребывавшим в беспамятстве Юраем, Светлейший откинул с него легкое одеяло.
– Видите, сейчас ваш Юрай полностью обнажен, я сам снял с него всю одежду и внимательно осмотрел тело сверху донизу. И ни‑че‑го. Разумеется, бывают невидимые талисманы, но я узнал бы их по магическому полю, по напряжению Сил… Что‑то от меня ускользает, барон. Поэтому прошу: вспомните все, что вы знаете о своем друге и спутнике, о его прошлом. И посмотрите на него внимательно свежим взглядом: не покажется ли вам что‑то лишним, неуместным, просто бросится в глаза?
Зборовский подошел ближе. Он видел Юрая совершенно голым второй раз в жизни. Но в первый раз, в памятную ночь с Энцилией, Владу было совершенно не до того, чтобы внимательно разглядывать анатомию его преподобия. Так что сейчас он осмотривал тело Юрая с интересом и даже любопытством. Хотя смотреть было особенно не на что: мужик как мужик. Для воина был бы чуток хлипковат и жирноват, конечно, но для чародея – в самый раз, а уж по сравнению с упитанными и оплывшими храмовыми жрецами, так и вообще за стройного сойдет! Голова на месте, руки‑ноги тоже. Впрочем…
– Простите, Светлейший, а как же кольцо?
– Мое кольцо? – Всесвят недоуменно посмотрел на свой указательный палец правой руки, на котором сидел золотой перстень, отделанный изумрудной крошкой. – А при чем здесь мое магическое кольцо? Оно в полном порядке и в полной силе.
– Да нет же, кольцо самого Юрая!
Действительно, палец Юрая тоже охватывало кольцо. Тоненькое серебряное колечко, возвращенное ему Клариссой. То самое, над которым когда‑то колдовала леди д'Эрве – хотя и ученическое, но все‑таки чародейское.
– Кольцо Юрая?!
Всесвят на мгновение запнулся, а потом громко и раскатисто расхохотался во весь голос, неожиданно низким басом. Отсмеявшись, он несколько раз схлопнул ладони – медленно, картинно и громко.
– Я аплодирую вам, барон! Браво! Это просто уму непостижимо! Понимаете ли, магическое кольцо, единожды надев, не снимаешь нигде и никогда. Мой перстень – это часть моего тела, не иначе. Продолжение моих рук, мой третий глаз и третье ухо. Я не ощущаю, просто не способен ощутить его как нечто инородное. Мне и в голову не пришло… – Всесвят издал еще один сдавленный смешок. – Мне и в голову не могло прийти, что собственное же кольцо может вашего Юрая сдерживать. Но памятуя всю его историю, возможно, вы и правы. Что ж, давайте уберем и попробуем еще раз!
Левой рукой архимаг поднял кисть Юрая, а правой ладонью медленно и осторожно прочертил вокруг нее плавную линию. И потом неуловимо быстрым движением сдернул юраево кольцо с пальца, тут же подкинув его в воздух и заставив зависнуть перед своим лицом. Воздух вокруг кольца, повинуясь заклинанию Всесвята, начал сгущаться и клубиться, приобретая темно‑зеленый оттенок. Еще несколько слов вполголоса и пассов руками – и вот уже перед изумленным Зборовским висит болотного, или даже скорее турмалинового, цвета шар.
– Прекрасно, – сказал чародей, аккуратно вынимая из воздуха свежесотворенное яблочко с волшебной сердцевинкой, – теперь это кольцо изолировано и помешать пробуждению вашего товарища не сможет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});