– На тех тайных распутных сборищах? Ты бы хотела этого? Наблюдать, как незнакомые люди занимаются сексом? Это бы возбуждало тебя?
– Я… – О, он хотел втянуть ее в то, чего она боялась больше всего на свете.
Его рука продвинулась вверх, пальцы сжимали изгибы ягодиц.
– Да, я взял бы тебя там грубо, как животное. Это то, что ты пробуждаешь во мне, Эмма. Эгоистичное сексуальное животное, которым я был когда-то. Я хочу привезти тебя в один из этих домов, видеть, как ты наблюдаешь… Я хочу быть там рядом с тобой. Но с одним условием. Я никогда не позволю им прикоснуться к тебе. Даже если ты захочешь, я никогда не разделю тебя ни с кем.
Она замерла. Все это напоминало бред сумасшедшего. Он был слишком пьян. Его злость на нее приняла уже патологические формы.
– Я никогда бы…
– Прекрасно, что ты так думаешь. Я не позволил бы им даже смотреть на тебя. Но я повел бы тебя туда и тайно, в темной комнате, прижав к двери, взял бы тебя… Я хочу взять тебя там. И хочу тебя здесь. – Он целовал ее, осыпал поцелуями спину; его ладонь лежала на ее ягодицах. Она затаила дыхание, прижимаясь к холодному шелку постели.
– Я хочу тебя так, – продолжал он глубоким гипнотизирующим тоном. – И еще хочу, чтобы ты встала на колени и оперлась на руки. А потом на спине… Я привяжу тебя к кровати шелковыми лентами.
Подушки не могли заглушить ее стоны.
Харт усмехнулся.
– Ты хотела бы этого? Да? Хотела бы лежать на постели беспомощная, распростертая, руки привязаны к спинке кровати, ноги раздвинуты… Я хочу быть с тобой необузданным и бесстыжим. Я хочу делать с тобой такие вещи, о которых даже думать не смел последние десять лет. Я хотел бы положить тебя на скамью в Ковент-Гардене и взять тебя там, на виду у прохожих. Я хотел бы затащить тебя за штору на балу и иметь тебя, слизывая слезы с твоего лица.
Его поцелуи добрались до ее талии, затем коснулись спины. Сильным движением колена он заставил ее раздвинуть ноги. Его возбужденный жезл касался ее бедер, горячий и твердый.
– Ты, и твой голос, и это понимание в твоих глазах. Ты напомнила мне о том, кем я не хотел быть, Эмма.
– Да. – Она вздохнула, и его язык описал круг на ее плече. Он зажал ее кожу зубами и тихонько покусывал. Его бедра прижимались к развилке ее ног. И она открылась ему, изогнув спину, терлась своим горячим лоном о его ноги. Жесткие волосы его бедер щекотали ее нежную кожу, пока его мускулы перекатывались и напрягались.
– Ты такая влажная, а я еще и не прикоснулся к тебе.
Господи, она знала это, знала, когда извивалась под ним, требуя его внимания. Она хотела, чтобы он оказался меж ее ног, хотела ощутить его внутри.
– Ш-ш-ш, – прошептал он. Его язык дразнил ее кожу, пока он не добрался до ее шеи. Он целовал ее много раз, ласкал губами, языком, зубами… Она стонала, и изгибалась, и приподнимала бедра, как мартовская кошка.
– Пожалуйста, Харт.
Его колено подвинулось, она подумала, что вот-вот наконец случится то, чего она так жаждет, но он выпрямил ее ноги и приподнялся на руках.
– Перевернись.
Эмма послушалась, перевернулась под ним и посмотрела в его яркие лунные глаза. Задержав дыхание, она ждала, ждала… Харт стоял на коленях между ее ног, его скулы дрогнули, он закрыл глаза, опустился пониже и его член впервые коснулся ее святая святых.
– Да, – выдохнула она. – Да, да. – Но он покачал головой и усмехнулся:
– Нет, пока еще нет, леди Денмор.
Она собиралась потребовать объяснения, но он нагнулся, поцеловал ее, и она сразу расслабилась. Его поцелуи были такими глубокими, такими горячими, а его бархатистый жезл дразнил ее медленными, медленными касаниями.
Его поцелуи сами по себе были острым сексуальным действием. Губы ласкали и возбуждали, язык проникал в ее влажный, жаждущий рот, пробуждая безумные фантазии…
Наконец Эмма поняла, что больше не может дышать. Но когда она отвернулась, чтобы глотнуть воздуха, Харт приник к ее шее и снова стал ласкать ее губами. И смаковал, и наслаждался… Затем перешел к ключицам, потом к ее плечам и, наконец, к груди… Когда он добрался до сосков, она чуть не зарыдала от отчаяния, а когда зажал набухший сосок зубами, она была в ужасе, услышав свой стон, переходящий в крик.
Харт отодвинулся от нее. Она посмотрела и увидела, что он не без удовольствия наблюдает за ее лицом.
– Какой приятный звук. Давай посмотрим, сможем ли мы снова вызвать его.
Она сердито зажала рот, пытаясь оттолкнуть его, и тогда снова заработал его язык, а его влажный рот приник к ее груди, и Эмме не оставалось ничего другого, как смириться.
Он мучил ее, мучил, пока она не закричала снова, и когда она подумала, что он удовольствуется этим, он только перешел к другой груди. Эмма впилась пальцами в его голову, пока он наконец не оторвался от нее.
– Я могу вам чем-то помочь, леди Денмор?
– Да! Будь ты проклят!
– Это едва ли пахнет раскаянием.
– Извини! – крикнула она, но слишком поздно. Харт уже схватил ее руки за запястья, удерживая их. Он снова приник к ее груди, и Эмма больше не сопротивлялась…
Каждый нерв ее тела натянулся до предела. Ее соски стали пиками чувственности, ее лоно пульсировало, когда она терлась о его бедра. И она снова попыталась отбиться от него. Но увы, это ни к чему не привело.
Его рот наконец опустился ниже по ее разгоряченному телу, язык, лизнув пупок, спустился по животу… Эмма затаила дыхание насколько могла, затем начала умолять.
– Пожалуйста, пожалуйста… – Его горячее дыхание дразнило кожу ее живота. – О пожалуйста… Харт! – Его подбородок коснулся ее лона.
Его руки крепче сжали ее запястья, посылая искры удовольствия в ее тело. И наконец он поцеловал ее там. Там, где она хотела. Он погрузил свой язык в ее лоно, и Эмма подняла колени, обхватив его голову.
Она что-то горячо бормотала, требуя, чтобы он продолжал. Ей нужно было всего несколько секунд его искусных ласк… одно мгновение. Но тут его губы оставили ее, и тогда она не удержалась и вскрикнула:
– Нет! Пожалуйста, Харт. Пожалуйста…
– Чего ты хочешь, Эмма?
– Тебя.
– Мм… – Но вместо того чтобы сделать то, что она просила, он отодвинулся от нее, распрямив ее руки вдоль ее бедер. Его рот коснулся ее колена, прежде чем она сказала:
– Я хочу тебя, Харт. Пожалуйста. Возьми меня. Пожалуйста… я хочу.
Вознаграждение не заставило себя ждать. Его тело приподнялось. Рот дарил обещания ее коже. Его пальцы крепче сомкнулись, и она захныкала, упираясь пятками в постель.
– Прости за то, что я сделала, – простонала она, выговаривая каждое слово. – Прости.
Он отодвинулся слишком высоко, поднялся вместо того, чтобы опуститься, но она не возражала. Она начала говорить правду и не могла остановиться.