Глава 7.3
Погода стояла прекрасная. Солнце еще по-летнему согревало, но листья на деревьях уже раскрасились яркими красками, напоминая о приближающейся осени. Динка в который раз порадовалась, что ей в спутники достался Хоегард. С ним было легко и уютно. Он не смотрел зверем, как Тирсвад. Не мучил похабными намеками и настырными домогательствами, как Шторос. Не был таким величественным и неприступным, как Дайм. С ним легко было завести разговор, о чем-то спросить и получить в ответ очередную волшебную историю. И неспешная рысь, которой они двигались, располагала к беседе.
— Хоегард, — позвала Динка задумавшегося ва́ррэна.
— Да? — он, улыбнувшись, отвлекся от рассеянного созерцания пейзажа и обратил свой взгляд к Динке.
— Расскажи что-нибудь, — попросила она, смущенно опуская ресницы.
Хоегард усмехнулся.
— Спрашивай. О чем ты хотела бы узнать?
— А почему я иногда вас вижу, как обычных людей, а иногда вы… ммм… на людей не похожи, — задала Динка давно волнующий ее вопрос. Прямо сейчас Хоегард был неотличим от человека. Взъерошенные русые волосы, добродушное выражение на лице, насмешливо прищуренные серо-голубые глаза, подтянутое поджарое тело, цепко слившееся в единое целое с бегущей лошадью.
— В вашем мире ученые называют это мимикрия, — пояснил он. И выжидательно уставился на Динку.
А Динка смотрела на него, широко распахнув глаза, и, сгорая от любопытства, ждала продолжения. Значение нового слово она не знала. Может это слово из их языка?
— Это значит, что наша внешность меняется под влиянием изменений окружающей среды. Например, пройдя сквозь портал между мирами, мы изменились, чтобы адаптироваться к новым условиям существования. Эта особенность позволяет нам хорошо приспосабливаться. Ва́ррэны за счет этого умения очень живучи.
— А… а какие ва́ррэны на самом деле, — с волнением спросила Динка. — Ну, у себя дома, — тут же поправилась она.
— Это сложно на словах объяснить. И показать тебе я, к сожалению, не могу. В вашем мире мы не можем принять свой истинный облик. Слишком отличаются условия климата. От своего облика нам остались только внешние атрибуты силы и статуса — клыки, когти и рога. Да особенное зрение, позволяющее видеть в темноте.
Динка сразу вспомнила светящиеся в темноте, словно горящие угли, глаза с вертикальными зрачками.
— В остальном мы стали похожи на людей, так как люди являются доминирующей расой в этом мире, наиболее близкой к нам по уровню интеллекта.
Динка тяжело вздохнула. Он говорил столько сложных слов, значение которых она не знала.
— Управляя силой внутри себя, мы можем полностью преобразиться в людей, или оставить свои отличия. Иногда это очень пригождается.
— Хоегард, а можно тебя кое-о-чем попросить? — с надеждой спросила Динка.
— Да. Все что захочешь, — усмехнулся Хоегард. — Твои маленькие желания дарят нам ту силу, без которой так трудно выжить в этом мире.
— Научи меня читать, — попросила она, потупившись. Было немного волнительно, что Хоегард тоже будет смеяться над ней. Но он отнесся к просьбе очень серьезно.
— Научу, конечно. А почему ты вдруг захотела научиться читать? — заинтересовано спросил ва́ррэн.
Динка мучительно покраснела. Не скажешь же ему, что ей стало стыдно перед Шторосом за свою безграмотность.
— Чтобы прочитать много книг и стать такой же умной, как и ты! — выпалила она, надеясь, что комплимент прикроет ложь.
Хоегард рассмеялся.
— Ты… ты всерьез решила остаться с нами и стать частью нашей маленькой команды? — спросил он, еще улыбаясь.
— Как будто у меня есть выбор, — фыркнула Динка.
— Выбор есть всегда, — философски отозвался Хоегард. — Ты, например, давно уже не пытаешься сбежать. Вызвалась сходить со мной на разведку… Хотя… я бы не сказал, что мы хорошо с тобой обращаемся. Наверное, совсем не так, как люди понимают для себя хорошее отношение.
Динка насторожилась. Что-то в его голосе тревожило.
— Ты не доверяешь мне? — осторожно спросила она.
— Как будто у меня есть выбор, — смеясь, передразнил ее Хоегард.
— Я бы не сказала, что вы ко мне относитесь плохо, — задумчиво проговорила Динка, накручивая на палец свободный край повода. — Дома ко мне относились гораздо хуже. И, боюсь, если бы брату удалось выдать меня замуж, то тогда бы моя жизнь просто превратилась в ад.
— Ты называла нас чудовищами, но, глядя на отношения между людьми, я думаю, что вы ничем не лучше нас. Мы хотя бы честны, и убиваем ради наживы или развлечения, не прикрываясь насквозь лживыми благородными мотивами, — в тон ей отозвался Хоегард.
— Одно только мне не нравится в вашем отношении… — продолжала Динка свою мысль, словно и не слыша предыдущей реплики ва́ррэна. — Мое тело… Я знаю, что вы что-то получаете через меня, что-то важное для вас. Я понимаю, что я не смогу воспротивиться и отказаться. Но, можно же хотя бы предупреждать меня? Или спросить согласия, хотя бы на словах. Так будет гораздо человечнее по отношению ко мне.
— Понятно, — проговорил Хоегард. — Я не могу сказать за Штороса. Сама знаешь, какой он. Но за себя я могу пообещать тебе, что обязательно спрошу твоего согласия, прежде чем тронуть тебя.
— Спасибо! — прошептала Динка, испытывая прилив благодарности не столько за обещание, сколько за то, что ва́ррэн ее услышал и понял.
— Ты раздаешь силу даже когда благодаришь, — улыбнулся Хоегард. — Для этого не обязательно тебя трогать.
И Динка снова благодарно улыбнулась ему.
В деревню они въехали через пару часов. Из-за крутого поворота им открылось маленькое поселение, спрятавшееся в чаще леса на краю болота. В поселении было пять улиц, как и в родной Динкиной деревне. Они проехали по центральной улице, притягивая любопытные взгляды, и обнаружили небольшую харчевню без названия.
Хоегард спрыгнул с лошади, набросил повод на привязь и бережно спустил Динку на землю. Во время дороги они хорошо продумали и обсудили свою легенду, и теперь нужно было лишь соответствовать роли влюбленных. Чуть поодаль толпились любопытные мальчишки. Хоегард, бросив в их сторону хитрый взгляд, достал из мошны медяк и поманил к себе самого старшего.